Фридрих Незнанский - След "черной вдовы"
И Турецкий сформулировал свой встречный вопрос так, чтобы получить на него максимально исчерпывающий ответ. И сосредоточился уже не на речи Генриха, а на переводе Реддвея. Питер перевел следующее.
Во время проведения той акции, о которой, несомненно, известно господину Турецкому (речь идет об обысках и выемке документации в офисах двадцати восьми фирм, входящих в акционерную компанию «Норма»), Генрих Крафт имел честь — опять-таки не в прямом, а в переносном смысле —допросить совладельца компании господина Масленникова. Никаких обвинений в его адрес выдвинуто тогда еще не было — слишком неубедительной представлялась доказательная база. Да и сам Масленников категорически отрицал какую-либо свою связь с преступным миром России, любые подозрения в отмывании денежных средств, а уж тем более — убийства собственных сотрудников и партнеров.
Но по мере изучения изъятых документов все более отчетливой становилась криминальная подоплека деятельности компании. На ее счета в Дюссельдорф, в Норденкредит-банк, переводились из России в буквальном смысле баснословные суммы, которые затем акционерная компания внедряла в промышленные структуры Германии, а прокрученные затем деньги в качестве инвестиций, уже через дочерние компании, снова направлялись в Россию — для проведения дальнейших операций с недвижимостью и на другие цели. Такова краткая схема. А в действительности денежные средства из России пропускались через десяток различных банков Германии, Финляндии, Польши, Италии, Греции, Кипра и так далее ради того, чтобы умело скрыть их реальное происхождение.
Часть финансовых документов компании «Норма» указывали на то, что она активно занималась контрабандой автомобилей, из Европы в Россию, которые паромами переправлялись из Германии в Финляндию, а оттуда уже поступали в Санкт-Петербург.
«Ага, — подумал Турецкий, — вот где концы — следы папаши Масленникова, из-за которого, возможно, и разгорелся весь сыр-бор! Тот же занимался страхованием автомобилей из дальнего зарубежья! И теперь «отдыхает» от своей бурной деятельности в знаменитых питерских Крестах».
Другие документы подтверждали, что через Польшу и Белоруссию компания осуществляла также контрабанду сигарет и алкоголя, не брезговала низкопробным рэкетом в странах бывшего восточного блока и, вероятно, торговлей людьми.
Иначе говоря, полный «джентльменский набор», характерный для широко развитой и разветвленной организованной преступной группировки с выходом на международную арену. Но вся эта контрабанда представлялась мелочью на фоне того, что удалось установить Управлению по надзору за финансовыми операциями во Франкфурте-на-Майне. Акционерная компания «Норма» ни много ни мало успешно манипулировала курсами акций на бирже путем организации ложных публикаций в средствах массовой информации. Вот где главные денежки-то!
Теперь становились понятными причины устранения видных партнеров и сотрудников акционерной компании. «Внутренние разборки», говоря по-русски. Значит, предстояло определиться с заказчиком. Или заказчиками, игравшими в компании первые скрипки.
А здесь случился досадный прокол. Господин Масленников, с которого до конца расследования была отобрана подписка о невыезде, тем не менее неожиданно исчез.
Питер потыкал указательным пальцем в пол и объяснил:
— Провалился глубоко под землей, так?
— Примерно, — усмехнулся Турецкий. К чему сейчас вдаваться в лингвистические «заморочки»?
— У следствия, — продолжил довольный Пит, — есть определенная надежда на твою помощь, Алекс.
— В смысле помочь отыскать фигуранта? И выяснить у него, кто явился непосредственным заказчиком убийств — не он ли случайно или, может, кто-то из его «коллег по партии»? А заодно уговорить его признаться в том, что «грязные российские деньги» действительно отмывались здесь, в Европе? И что именно для этих далеко идущих целей и была в свое время создана в Г ер- мании совместная холдинговая акционерная компания «Норма»? Ну и, таким образом, взвалить, наконец, на плечи Максима Масленникова всю тяжесть обвинений по доброму десятку статей международного уголовного права? Так себе мыслят мою помощь коллеги?
Турецкий не ерничал, просто сама постановка вопроса в этом ключе виделась ему несколько, мягко выражаясь, абсурдной. Мол, прилетел дядя из России, мигом все расставил по местам, разложил по полочкам, даже предъявил следствию главного подозреваемого, ну а уж они, «немецкие законники», определят степень ответственности обвиняемого и вынесут постановление о наказании. Просто. Удобно. Выгодно. А главное, совершенно очевидно.
Это примерно так же, как относительно недавно, еще пару десятилетий назад, писали во всех рекламных проспектах и даже выводили пылающими неоновыми буквами на карнизах зданий: «Надежно, выгодно, удобно хранить деньги в сберегательной кассе»... Наивные времена? А где еще можно было хранить? В чулке? Черт его знает. Нынче-то ведь никто полностью не уверен, что кому-то можно без опаски доверить свои кровные.
Но, высказывая свои мысли, Александр наблюдал за выражением лица Генриха и видел, как тот прямо- таки лучился радостью от проявленного им, Турецким, понимания. Он бесконечно кивал, повторяя при этом: «Я, я, я...» Однако с юмором-то у них, похоже, явная напряженка...
Разве что одно уже неплохо: худо-бедно, а необходимые акценты расставлены. Но это на среднем, можно сказать, уровне. А теперь предстоит выяснить, чего от него желают получить на высшем уровне. Хотя вряд ли будет большая разница.
Всерьез же его интересовала только одна проблема: нужен был действительно реальный выход на ближайшее окружение Максима Масленникова. И для этого надо было иметь твердую уверенность, что он не в Германии и не в какой-нибудь другой европейской стране, а в России. Дома его найдут. И вот с выходом на окружение как раз немцы и могли бы помочь. И Турецкий закинул удочку с такой наживкой.
Генрих отреагировал живо и с большим энтузиазмом, словно только этого вопроса и ждал. Ну, разумеется, разумеется! Вся криминальная полиция Германии будет поставлена... на ноги?., на уши?., как русским больше нравится? — это уже Питер, переводя быстрые фразы Генриха, начинал понемногу и сам ерничать. Но тут же становился серьезным, ибо видел, что дело того стоит, и продолжал. Итак, будут задействованы все необходимые спецслужбы. Но произойдет это после встречи и решающего разговора в кабинете герра Траутфеттера. И если тот примет решение...
И еще один фактор, который смог бы помочь в столь важном вопросе. Вот у коллеги Крафта нет, например, сомнений в том, что коллега Турецкий привез с собой неопровержимые доказательства виновности указанного фигуранта, которые могут быть немедленно приобщены к уголовному делу, возбужденному заочно. Они могли касаться афер с недвижимостью в России, ухода от уплаты налогов, жестокой расправы с бывшими партнерами по бизнесу, иной криминальной деятельности, связанной с контрабандой и распространением наркотиков, торговлей оружием, современными видами работорговли и вообще — попранием гражданских прав и свобод.
Турецкий усмехнулся: «попрание», да еще, пожалуй, «ущемление» — это было бы в самую, что называется, точку! Особенно при рассмотрении в судебном заседании эпизода на Бережковской набережной. Ох, крючкотворы-законники!
— Это все понятно, — ответил Александр, уходя от конкретного ответа. — Но я хочу спросить господина Крафта, по его же выражению, как коллега коллегу. Так вот, руководители наших ведомств сидят высоко. И им оттуда, конечно, далеко видно. А мы, как у нас говорят, предпочитаем работать «на земле». Теперь вопрос. Не получится ли так, что преступник...
— Пока он не осужден, я бы не был столь категоричным, — вставил Крафт.
— Я тоже. — Турецкий кивнул ему. — Но я беру в данном случае просто один из возможных вариантов, чисто умозрительный. Пит, я изъясняюсь достаточно понятным языком?
— Вполне, Алекс, продолжай, — важно заметил Ред- двей. — Мы принимаем твое предположение.
— Не случится ли так, что, скажем проще, фигурант по нашему делу изъявит желание заключить со следствием договор о сотрудничестве, как это нередко у вас практикуется? И после чего ему уже не будет грозить приговор, как у нас говорят, на всю катушку? То есть под верхнюю планку? Это понятно?
