Ксавье Монтепен - Сыщик-убийца
— Это все.
— На если там есть еще какие-нибудь бумаги?
— Ты оставишь их там, запрешь снова письменный стол и поскорее вернешься домой, так как я буду ждать тебя с нетерпением и беспокойством.
— И этим мы избавим от большой опасности господина Рене?
— Да, моя милая крошка… Нам останется только благодарить Бога за его помощь. Но смотри же, будь осторожна!
— О! Не беспокойся, мама!
— Даже здесь надо тебе быть очень осторожной!
— Здесь? — повторила с удивлением Берта.
— Кажется, полиция следит за нами.
— Но почему же? Что мы сделали, чтобы навести на себя какие-нибудь подозрения?
— Ничего, конечно… Но человек, принесший письмо, сказал, что за нашим домом наблюдают полицейские агенты.
При этих словах матери Берта вдруг вспомнила о странном человеке, который несколько дней назад поселился у привратницы, выдавая себя за ее брата, и имел привычку забрасывать вопросами всех проходящих. Кроме того, она видела, как он не раз подолгу таинственно разговаривал с комиссионером, тоже недавно появившимся и всегда стоявшим перед окнами виноторговца.
Эти факты осветились теперь новым светом и показались ей очень подозрительными.
— Я думаю, что тебя не обманули, милая мама, — сказала она.
— Ты что-нибудь заметила?
— Заметила, да, но не понимала. Теперь я ясно вижу… Да, за нами следят. Полиции известно, что ты знаешь Рене Мулена. Она думает, верно, узнать через нас тайну, которую он не хотел выдать.
— Тогда, значит, все пропало! — прошептала в отчаянии госпожа Леруа.
— Не бойся ничего, теперь я предупреждена и сумею обмануть полицейских. Но вот что будет дурно: если дом на Королевской площади тоже окружен шпионами.
— Этого нечего опасаться. Рене пишет, что он отказался дать свой адрес. Если бы полиция знала, где он живет, тебе незачем было бы ходить сегодня.
— Тогда все хорошо.
В эту минуту в передней послышался звонок. Анжела вскрикнула.
— Боже мой!… Если это они! — прошептала она, пряча под подушку письмо Рене.
— Они? Кто они?
— Полицейские.
— Зачем они к нам придут? — возразила с улыбкой Берта. — Разве ты забыла, что в это время приходит наш друг, Этьен Лорио?
— Да, это, должно быть, он… Но как я испугалась! Открой ему!
Берта не ошиблась. Это был Этьен.
Молодой доктор нежно поцеловал руку своей невесте и спросил:
— Как здоровье нашей больной? Как ее силы?
— Она очень слаба… Хотела было сегодня встать, но не смогла удержаться на ногах.
— Вы давали ей питье, которое я прописал?
— Да, доктор.
— Я ожидал лучшего результата… Не было ли у больной каких-нибудь волнений?
— Никаких, доктор, — ответила не без замешательства Берта.
— Я опять повторяю вам, что необходимо избегать всяких волнений, даже самых легких. Только при полном покое мы можем надеяться на успех лечения… Иначе наука бессильна, не забывайте же этого, умоляю вас!
— Буду помнить… — прошептала Берта с возрастающим замешательством, которое обратило наконец на себя внимание молодого человека.
— Что с вами? — спросил он.
— Со мной?… Ничего, доктор…
— Уж не было ли у больной сильного потрясения, которого я так опасаюсь?
— Нет, доктор, уверяю вас… Ничего подобного не было… Да пойдемте к ней!
Войдя к больной, Этьен был немного удивлен, найдя ее более бодрой, чем обычно.
Ее глаза блестели, легкий румянец покрывал щеки, прежде такие бледные.
— Мне гораздо лучше, доктор, — сказала она с улыбкой.
Молодой человек пожал ей руку и вздрогнул. Как бы нечаянно он пощупал пульс… Этот румянец, этот блеск глаз были симптомами горячки.
«Здесь что-то произошло, нет никакого сомнения, — подумал Этьен. — Но что?»
— Хорошо вы спали эту ночь? — спросил он громко.
— Да, доктор.
— Не было дурных снов? Кошмаров?
Мадам Леруа отрицательно покачала головой.
— Сердце не билось ли у вас сильнее обыкновенного?
— Немного.
— Когда вы проснулись?
— Нет, после.
— Чему вы приписываете это?
— Ничему, доктор, — ответила в смущении Анжела, — по крайней мере, я не вижу никакой причины… Это было после разговора с Бертой… О прошлом…
— К чему вызывать постоянно печальные воспоминания? Постарайтесь быть спокойной, если хотите видеть счастье дочери.
— Доктор, — прошептала больная, — я обещаю вам повиноваться… Насколько могу… Не всегда можно владеть собой…
Госпожа Леруа не поняла, что хотел сказать Этьен словами: если вы хотите видеть счастье дочери. Но Берта поняла их смысл и вспыхнула, в смущении потупив глаза.
«Они обе смущены, — подумал доктор. — Что тут могло произойти?»
Известно, что влюбленным легко приходят в голову самые нелепые подозрения.
Этьен почувствовал ревнивое беспокойство. От него что-то скрывали… Стало быть, ему не доверяли. А тем, кого любят, нельзя не доверять. Следовательно, Берта его не любит.
Ничто не могло быть несправедливее этого вывода, и, однако, вывод напрашивался сам собой.
Молодой человек жестоко страдал и не смел спрашивать. Стараясь скрыть свое волнение, он поднялся и взялся за шляпу.
— Вы уходите? — спросила больная.
— Да.
— Что же вы велите делать?
— Днем продолжайте принимать прежнее лекарство.
— А на ночь?
— Я зайду вечером, и мы увидим…
Берта и Анжела украдкой переглянулись. Вечерний визит доктора расстраивал все их планы, и надо было избежать его во что бы то ни стало.
— Вечером, — повторила Берта. — Вы хотите зайти вечером?
— Конечно, если только это не будет вам неприятно.
— Вы хорошо знаете, что нет. Только я должна сегодня снести кое-какие вышивки в один дом, на который давно работаю. Поэтому мне надо уйти вечером. Вы понимаете, не правда ли? Я хотела бы отложить, но это невозможно… Я обещала.
Зловещее предчувствие сжало сердце Этьена.
— Я понимаю очень хорошо, все это естественно, — ответил он слегка дрожащим голосом. — Я стеснил бы вас сегодня… Я приду завтра.
Он поклонился и вышел, не сказав больше ни слова.
Когда дверь за ним затворилась, госпожа Леруа сказала Берте:
— Одну минуту я боялась, что ты выдашь невольно нашу тайну.
— Я следила за собой, мама, но мое смущение бросалось в глаза, и доктор, конечно, угадал, что я лгала.
— Это была ложь необходимая, неизбежная… Она не может тяготить твоей совести.
«Этьен ушел печальный… — думала Берта. — Не совесть моя страдает, а сердце…»
Этот день казался бесконечным для двух несчастных женщин, ожидавших со страхом и нетерпением часа, назначенного Рене Муленом.
Наконец наступил вечер.
Пробило семь часов, потом половину восьмого.
Небо было черным, как чернила, душный, тяжелый воздух предвещал грозу.
Берта оделась и приготовилась идти.
ГЛАВА 16
Тефер из префектуры отправился прямо к герцогу де Латур-Водье.
Нечего и говорить, что он был тотчас же принят.
— Ну! — воскликнул сенатор. — В ожидании вас я был точно на угольях. Что, все хорошо?
— Да, я думаю, господин герцог.
— Арестованный дал свой адрес?
— Да.
— Где же он живет?
— На Королевской площади, дом 24.
— Там не делали еще обыска?
— Нет, он будет завтра утром, в присутствии самого Рене Мулена.
— Значит, надо действовать сегодня же вечером.
— Я тоже так думаю… Поэтому я и поспешил сюда предложить вам мои услуги.
— Я готов идти с вами. Но меня одно только смущает: как мы попадем в его квартиру? Ведь ключа у нас нет.
Тефер улыбнулся:
— Эта беда поправимая. Мы зайдем ко мне, и я захвачу кое-какие инструменты, которые вполне заменят ключи.
— Дом вам знаком?
— Нет, господин герцог.
— Может быть, нас станет расспрашивать привратник?
— Без сомнения… В таком случае, я берусь отвечать. Я знаю, что квартира Мулена на четвертом этаже. Это нам пригодится.
— Сейчас надо идти?
— Да, господин герцог. Часам к девяти я хотел бы быть там.
Герцог взглянул на себя в зеркало.
— Не думаете ли вы, Тефер, — сказал он, — что мне следовало бы переодеться?
— Да, это было бы благоразумнее, но вам нужно выйти из дома в вашем обычном костюме, чтобы не привлечь внимания слуг. Если вы окажете честь зайти ко мне, я предоставлю в ваше распоряжение большой выбор костюмов.
— Вы догадливый человек, Тефер.
— Это мое ремесло. Кроме того, глубокая преданность, которую я к вам чувствую, сделала бы меня и без того изобретательным.
— И я скоро докажу вам, что вы имеете дело не с неблагодарным!… Ну, а что делается на улице Нотр-Дам-де-Шан?
— Мать слабеет с каждым днем и не сегодня завтра умрет.
— Ваши люди еще там?
