Карина Тихонова - Я и мое отражение
Ничего. Потом я все объясню Натэлле. Она поймет. Она не избалованная богатенькая самочка. Она мне посочувствует и простит меня за эту отвратительную сцену.
События развивались следующим образом. Сначала из кабинетов стали выглядывать встревоженные лица косметологов и пациенток. Потом, поскольку я не умолкала, народ начал собираться в холле, вокруг меня. Я голосила, как пароходная сирена, Натэлла, чуть не плача, объясняла всем и каждому, что обворовать меня никак не могли. Сумка лежала на диване, но мимо него никто не проходил. А сама Натэлла даже не заметила, что я оставила сумку в холле.
Потом на смену пациенткам и врачам явились секьюрити в количестве двух человек. Натэлла бросила взгляд на одного из них, симпатичного молодого парня, и побледнела до синевы. Нетрудно было догадаться, какие чувства она к нему испытывает.
Если бы вы только знали, до чего мне было хреново! Но назад дороги не было.
Поэтому я твердо выдержала небольшой допрос, который устроила мне охрана, и продолжала требовать милицию.
Старший охранник повернулся к Натэлле, немного поколебался и велел:
– Сумку открой.
Натэлла мгновенно перестала плакать. Ее глаза раскрылись настолько широко, что почти вылезли из орбит.
Минуту она стояла молча, размазывая по щекам дорожки слез. Потом достала из стола дешевую кожаную сумочку, нервным движением дернула молнию и вытряхнула содержимое на стол.
Вокруг нас разлетелись обычные женские мелочи: футлярчик с губной помадой, пудреница, тушь, сигареты, зажигалка, связка ключей, бумажные салфетки…
Натэлла упала на стул, спрятала лицо в ладонях и снова тихо заплакала.
Старший охранник порылся в сумочке, но без особого энтузиазма. Потом оглянулся на меня, и в его взгляде мелькнуло неодобрение.
– Пусто, – проинформировал он холодно.
– Вызывайте милицию! – стояла я на своем, как ненормальная.
Охранник снова повернулся к Натэлле.
– Иди в кабинет, – велел он коротко. – Сейчас туда придет Ася.
Теперь побледнел младший охранник, симпатичный парень, не сводивший с Натэллы глаз.
– Ты что, Петрович, обалдел? – спросил он тихо.
– Молчи, – оборвал его старший. – Есть правила и инструкции. Забыл?
Натэлла встала со стула. Она неожиданно успокоилась и перестала плакать.
– Куда идти? – спросила она.
Охранник кивнул головой в сторону коридора.
– В первый кабинет.
Натэлла гордо прошла мимо, не глядя на меня. Охранник проводил ее внимательным взглядом, достал мобильник, набрал номер и произнес:
– Ася! Давай вниз, быстро! В кабинет массажа, там Натэлла ждет. У клиентки деньги пропали… Нет, ты не ослышалась! Обыскать, и как можно тщательней! Давай иди. Нет, в сумке ничего нет. Стол я осмотрю. Да. Да.
Он отключил мобильник. Младший сделал шаг в сторону коридора, где скрылась Натэлла, но его остановил жесткий возглас старшего:
– Куда?
– Посмотрю, что там делается, – начал младший охранник нервно.
– Стой на месте, – велел старший.
Младший нерешительно оглянулся, но послушался и остался на месте.
Свинья я распоследняя!
Старший охранник обогнул стол администратора и начал выдвигать ящики, один за другим. Вынимал папки, вытряхивал их над столом, бросал на край столешницы. Вниз летели какие-то бумажки, квитанции, обрывки газет с кулинарными рецептами…
Не знаю, кому в этот момент было хуже: Натэлле или мне.
Наконец охранник вытряс содержимое последнего ящика и сухо обронил:
– Пусто…
– Она могла кому-нибудь передать деньги, – пошла я в бой. – Мало ли…
– Слушайте, Вы! – не выдержал младший охранник, но старший зыркнул на него бешеным взглядом и тот умолк.
– Проверим всех, – сказал охранник.
– Вызовите милицию!
– Вы настаиваете?
– Настаиваю!
Охранник вздохнул. В этот момент из коридора показалась женщина в зеленой униформе. Окинула меня коротким неприязненным взглядом, развела руками и сказала, обращаясь к старшему охраннику:
– Ничего!
Тот поджал губы. Немного подумал и спросил у меня:
– Ну, что? Все еще настаиваете на вызове милиции?
– Настаиваю! – ответила я твердо. – Требую, а не настаиваю! И еще я требую, чтобы вы перекрыли вход и выход!
– Уже, – обронил охранник сухо.
Достал телефон и начал набирать номер. А я с облегчением выдохнула воздух: мои церберы остались во дворе и в здание не попадут. Во всяком случае, до приезда милиции.
Милиция приехала через десять минут. Молоденький сержант с нервным румянцем во всю щеку спросил, входя в холл:
– Что произошло?
За его спиной нарисовались мои церберы. Плохо дело. А вообще-то, они уже опоздали.
– Вот…
Старший охранник кивнул головой в мою сторону.
– Клиентка говорит, что ее обокрали.
– Понятно, – протянул сержант без всякого энтузиазма.
Повернулся ко мне, окинул меня оценивающим взглядом и вздохнул. Я ему тихо посочувствовала. Да, не повезло парню. Нарвался на богатую стерву, с которой придется возиться до потери пульса.
– Много украли? – спросил меня парень без особого интереса.
– Мне нужно поговорить с вами один на один, – сказала я твердо. И тут же покосилась в сторону моих церберов. Один из них достал трубку и набрал на ней чей-то номер. Хотя нетрудно догадаться чей.
Нужно поторапливаться. Времени у меня в обрез.
– Один на один! – повторила я, повысив голос.
– Хорошо, – покорно согласился сержант. – Поговорим. Ребята, пока двери на замок. Чтобы никто не выходил и никто не входил. Сделаете? А, Петрович?
– Уже сделал, – ответил Петрович.
– Ну и молодец. Ты же опытный человек.
Старший охранник не возгордился комплиментом. Бросил на меня еще один неприязненный взгляд и пошел к входной двери, в которую просочились мои тюремщики.
– Вы к кому? – начал он, но я перебила:
– Это моя охрана!
– Оставить здесь? – спросил Петрович, поворачиваясь ко мне.
Я облилась холодным потом.
– Не нужно, – ответила я, сделав вид, что немного подумала. – Пускай в машине ждут. За воротами.
– Слышали? – спросил Петрович.
Мгновение царила напряженная пауза. Потом охранник, говоривший по мобильнику, сложил телефон, дернул коллегу за рукав и мотнул головой в сторону двери.
Слава богу! На месте меня не убьют!
Петрович вытеснил моих тюремщиков из холла и повел их по двору к воротам. Они не сопротивлялись. Но один цербер обернулся и послал мне долгий взгляд, в котором было нехорошее обещание.
Плевать! Главное сделано: я добралась до милиции.
– Куда пойдем? – спросил меня сержант.
В этот момент дверь массажного кабинета открылась и из него вышла Натэлла, поправляя на ходу костюм. Ее лицо раскрасили черные подтеки туши, но все равно она была ужасно красивая. Младший охранник немедленно бросился к ней, взял под руку и повел к дивану. Тут же вокруг зареванной красавицы сгрудились остальные работники салона. Они наперебой принялись утешать Натэллу, искоса поглядывая на меня. Я ощутила мощнейший выброс агрессии, направленный в мою сторону. Маленькая враждебная армия, с трудом сохраняющая нейтралитет.
Я прекрасно понимала этих людей.
Более того: я сама была на их стороне, со всеми моими потрохами.
Ну, ничего. Объяснения, как и эмоции, отложим «на потом». Надеюсь, меня поймут и простят.
Молодой охранник оторвался от утешений и неприязненно бросил через плечо:
– Можете идти в массажный кабинет. Там никого нет.
– Это где? – шепотом спросил меня сержант, очевидно, смущенный роскошью холла.
Я молча кивнула подбородком на раскрытую дверь.
Туда мы и удалились.
Как только сержант перешагнул порог, я быстро захлопнула дверь и спросила:
– Вы знаете, кто я такая?
– Знаю, – ответил сержант. – Вас в городе все знают. Вы Евгения Борщевская.
– Нет, – ответила я. – Я не Евгения Борщевская. Я совсем другой человек.
– Как это? – не понял сержант.
– Очень просто! Я ее двойник! Вы о двойниках слышали?
Милиционер захлопал глазами. Оглянулся на закрытую дверь, неуверенно хихикнул и спросил:
– Это розыгрыш?..
– Если бы, – сказала я безнадежно.
Присела напротив сержанта и попросила:
– Послушайте меня! Только очень внимательно! Не перебивайте, ладно?
Тот только хлопал ресницами. На его мордочке было написано полнейшее изумление.
«Плохо. Лучше бы прислали кого-нибудь постарше, – подумала я. – А впрочем…»
Как сказал Сталин председателю союза литераторов, жалующемуся на бездарность коллег:
– Извини, дорогой, других писателей у меня для тебя нет.
Вот и мне досталось то, что досталось. Другого милиционера у боженьки в данный момент под рукой не нашлось.
Успокоив себя подобным образом, я собралась с духом и начала свое повествование. Надо отдать мальчику должное: слушал меня он очень внимательно. Даже с напряженным вниманием. Ни разу не перебил, ни разу не потребовал уточнений. Глотал мой рассказ с таким аппетитом, что я просто диву давалась.
