Харлан Кобен - Один неверный шаг
Лично он себя хорошим человеком не чувствовал.
— Мне нужно задать вам еще несколько вопросов, — обратился он к тетушке Мэйбл.
— Спрашивайте, о ком и о чем хотите.
— И об Аните тоже?
Мэйбл прожгла его взглядом.
— По-прежнему думаете, что она как-то со всем этим связана?
— Увы, думаю. Кроме того, хочу прислать к вам специалиста, чтобы он проверил ваш телефон.
— Зачем?
— А затем, что он скорее всего прослушивается.
На лице Мэйбл проступило смущение.
— Но кому это могло понадобиться?
Сейчас эту тему лучше не обсуждать.
— Пока не знаю, — сказал Майрон. — Но скажите мне вот что: когда брат вам звонил, он упоминал гостиницу «Холидей-инн» в Ливингстоне?
Неожиданно Мэйбл отвела взгляд от Майрона.
— А почему вам это так важно знать?
— Хорас обедал там с местной служащей за день до исчезновения. Это последний случай, когда он использовал свою кредитную карточку. А когда мы с Брэндой зашли в эту гостиницу, ваша племянница неожиданно вспомнила, что в детстве уже бывала там. И скорее всего с матерью.
Мэйбл прикрыла глаза.
— В чем дело? — спросил Майрон.
Распахнулась дверь, и в комнату вошли еще с полдюжины скорбящих с коробками и блюдами с едой. Мэйбл положила руку на плечо Майрона.
— Сейчас не время для подобных разговоров, — сказала она.
Он кивнул.
— Как вы смотрите на то, чтобы продолжить этот разговор вечером? Вы сможете приехать один?
— Думаю, смогу.
После этого Мэйбл оставила его и присоединилась к родственникам и друзьям Хораса. Майрон снова почувствовал себя отверженным, но на этот раз цвет его кожи не имел к этому никакого отношения.
И тогда он быстро и незаметно выскользнул за дверь.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Оказавшись на улице, Майрон включил и быстро проверил свой сотовый. Ему звонили дважды. Первый звонок поступил от Эсперансы из офиса, второй — от Джессики из Лос-Анджелеса. С минуту Майрон обдумывал, кому отдать предпочтение, после чего набрал гостиничный номер Джессики, задаваясь вопросом, не будет ли проявлением слабости с его стороны звонить ей прямо сейчас. Что ж, очень может быть. Но играть в тактические игры, подключив мозги в тех случаях, когда задействованы чувства, он не любил. Это было не в его стиле.
Оператор отеля быстро соединил его с номером, но трубку никто не взял. Он оставил сообщение и позвонил в офис.
— У нас большая проблема, — сказала Эсперанса.
— В воскресенье? — удивленно спросил Майрон.
— Господь, возможно, отдыхает по воскресеньям, а вот владельцы команд — далеко не всегда.
— Ты слышала о Хорасе Слотере? — спросил Майрон.
— Да, — ответила Эсперанса. — Мне очень жаль, что все так случилось, но у нас есть еще бизнес, требующий неусыпного внимания. А вот теперь возникла проблема…
— Какого рода?
— «Янки» хотят «продать» Лестера Эллиса. «Сиэтлу». В связи с этим завтра утром собирают конференцию.
Майрон потер переносицу указательным и большим пальцами.
— От кого узнала?
— От Девон Ричардс.
Надежный источник. Проверенный. Вот дьявольщина!
— А сам Лестер в курсе?
— Еще нет.
— Его удар хватит!
— Думаешь, я об этом не знаю?
— Идеи какие-нибудь есть?
— Ни единой, — сказала Эсперанса. — Впрочем, мелкой сошке вроде меня можно особенно не напрягать мозги. Это как дополнительная неоплачиваемая льгота.
Его аппарат просигнализировал, что до него пытаются дозвониться.
— Я тебе позже перезвоню, — сказал Майрон, переключился на другую линию и произнес: — Алло?
— За мной следят, — сказала Франсин Нигли, чей голос он узнал почти мгновенно.
— Ты где?
— На пересечении дорог «А» и «Р» рядом с развязкой.
— Какая машина?
— Голубой «бьюик-скайларк». Не новый. С белой крышей.
— Номера срисовала?
— Нью-Джерси, четыре-семь-шесть-четыре-пять Тэ.
Майрон секунду обдумывал ситуацию.
— Когда начинается твоя смена?
— Через полчаса.
— Твоя сегодняшняя работа связана с разъездами или сидением за столом?
— С сидением за столом.
— Хорошо. Попробую сесть на хвост этому парню.
— Сесть на хвост?
— Если ты будешь постоянно находиться в участке, вряд ли этот тип захочет тратить погожее воскресенье, сидя весь день в машине рядом с твоей конторой. Наверняка за это время он куда-нибудь съездит. Ну а я послежу за ним.
— Станешь хвостом хвоста?
— Совершенно верно. Поезжай по Маунт-Плезент к Ливингстон-авеню. Там я его и перехвачу.
— Послушай, Майрон…
— Слушаю тебя внимательно…
— Если ты влез во что-то важное, то я тоже хочу в этом участвовать.
— Хочешь? Будешь!
Когда она повесила трубку, Майрон поехал в сторону Ливингстона и припарковался около круглой Мемориальной площади, или «кольца», рядом с поворотом на Ливингстон-авеню. С того места, где он остановился, открывался отличный вид на полицейский участок, а также не составляло труда быстро добраться до любой дороги или шоссе. Не выключая мотор, Майрон смотрел в окно на горожан, во всех направлениях пересекавших мемориальное «кольцо», достигавшее полумили в окружности. Уму непостижимо, сколько жителей Ливингстона самого разного вида, возраста, достатка и происхождения пересекли «кольцо» за сравнительно небольшой отрезок времени. Часто встречались пожилые леди, двигавшиеся очень медленно и в основном парами. Те старушки, что пошустрее, делали на ходу дыхательные упражнения, а некоторые даже сжимали в кулаках маленькие гантели. Попадались истязавшие себя бегом пары под пятьдесят или даже под шестьдесят, одетые в одинаковые спортивные костюмы. Легкой поступью проносились стайки тинейджеров, болтавшие о чем-то своем, ни на секунду не закрывая рта. Четко и размеренно двигались в среднем темпе «серьезные» бегуны и бегуньи, с пренебрежением поглядывавшие на жалких «любителей». У них были строгие, волевые лица, повязки на лбу, глаза прикрывали зеркальные солнцезащитные очки, и почти все, даже мужчины, демонстрировали голые накачанные животы. И что, спрашивается в них такого особенного?
Майрон усилием воли заставил себя не думать о том, что они с Брэндой целовались. Или о том, как она ему улыбалась, когда они сидели друг против друга за столом для пикника. Или как она вспыхивала, когда волновалась или была чем-то возбуждена. Или о том, какой живой и непосредственной показала себя, когда общалась с гостями на барбекю. Или какой нежной и заботливой была, когда бинтовала разбитую коленку маленькому Тимми.
Трудно было не думать о ней, но он старался.
На мгновение ему пришла в голову мысль о том, одобрил бы Хорас их отношения. Странная мысль, как ни крути. Но она тем не менее его посетила. В самом деле, что сказал бы по этому поводу его старый ментор? Честно говоря, Майрон не очень хорошо представлял себе, что значит встречаться с чернокожей девушкой. Его, несомненно, тянуло к ней, но нет ли в этом патологического притяжения, связанного с табу. Или, скажем, с подсознательным отторжением? Интересно, если бы они соединились, что ждало бы их в будущем? Он на мгновение представил, что они живут в небольшом домике в пригороде. Она — детский врач, он — спортивный агент, она — черная, он — белый. Короче говоря, смешанная во всех отношениях пара, которая по идее должна одинаково воспринимать действительность и видеть одинаковые сны… Тут Майрон волевым усилием заставил себя отбросить мысли, которые заслуживали лишь одного названия: «глупые». Как может взрослый занятой человек, к тому же связанный давними отношениями любви и душевной привязанности с молодой, но уже известной в определенных кругах писательницей, находящейся сейчас по литературным делам в Лос-Анджелесе, всерьез размышлять о совместной жизни с чернокожей девчонкой, с которой знаком всего два дня?
Временное помешательство — вот что это такое. Точка.
Светловолосая поклонница бега в облегающих красных шортах и видавшем виды белом спортивном бюстгальтере не спеша протрусила мимо его машины, заглянула в салон и улыбнулась. Майрон ответил ей улыбкой. Опять голый живот. Приходится принимать приятное одновременно с тем, от чего тебя воротит.
Через дорогу машина Франсин Нигли начала поворачивать на подъездную дорожку, ведшую к полицейскому участку. Майрон переключил передачу и положил ногу на педаль газа. В следующее мгновение появился голубой «бьюик-скайларк», проехавший мимо поворота, даже не замедлив ход. Майрон попытался узнать, кому принадлежат номера «бьюика», продиктованные ему Франсин, для чего позвонил в департамент транспорта штата, но был воскресный день и в департаменте, конечно же, никто трубку не снял.
