Фредерик Тристан - Загадка Ватикана
— Мы оставляем Польшу, не отыскав Стэндапа, — с грустью заметил Мореше.
— Нет, мы все же его нашли! — не согласился Сальва. — Мы знаем, что он приезжал в Краков и встречался с теми же статистами, что и мы. Потому что, надеюсь, ты понял: мы здесь видели хорошо разыгранный спектакль. Нас вежливо водили туда, куда желали повести. Сейчас нам вроде бы все ясно. И однако же, поверь, все это не более чем чернильная жидкость каракатицы, выпущенная, чтобы скрыть от нас гораздо более важную истину.
— Ты полагаешь, все эти люди нам лгали?
— Я думаю, что, сами того не осознавая, они принимали участие в гораздо более масштабной лжи. Они существуют как бы во сне. Похожие на лунатиков, они больше не принадлежат миру бодрствующих. Ужасное общество, если оно до такой степени анестезирует умы!
— Кого ты критикуешь в данный момент? Партию или Церковь?
— Обеих, конечно.
Мореше пожал плечами, но только из принципа.
Глава семнадцатая
А сейчас, дорогой читатель, возвратимся в Ватикан, где нас ожидают нунций Караколли и Базофон, один, погруженный в самые мрачные мысли, другой на пути к часовне с остроконечным шпилем, где хранился Саван. После отбытия Сальва и Мореше нунций задал себе тысячу тревожных вопросов по поводу «Жития Сильвестра» и, несмотря на свои похвальные усилия, не смог ответить ни на один. Поэтому он был весьма обрадован, когда путешественники опять появились в клубе «Agnus Dei».
— Ну как, нашли профессора Стэндапа?
Таким был его первый вопрос и прозвучал он так настойчиво, что Сальва не счел возможным не ответить сразу.
— Он был в Кракове, его привел туда тот же интерес, что и нас. Я очень хотел бы надеяться, что ему удалось благополучно возвратиться в Англию.
— Не предупредив нас об этом? — возмутился нунций. — Об этом и речи не может быть! Такой воспитанный человек! Cosi per bene![49]
— Возможно, он подумал, что Ватикан впутал его в историю, имеющую очень мало общего с католической религией, — бросил Сальва.
— Вот как! Что вы хотите этим сказать?
— Подведем итоги. Рукопись, датируемая одиннадцатым веком, находилась в Кракове. А ней рассказывалось о жизни Сильвестра, в язычестве Базофона. Это было не «Житие», заклейменное церковью, а другая версия. Однако к этой версии был добавлен текст шестнадцатого века, венецианского происхождения, вдохновленный исламскими мотивами, своеобразный памфлет, направленный против католической догмы. Все это вместе было переписано буквами каролингского письма. И вот один современный исследователь, по фамилии Кожушко, воспользовался этим усеченным текстом, чтобы добавить туда некий текст собственного сочинения, который он также переписал каролингскими буквами, использовав остатки венецианской бумаги шестнадцатого века, которые находились в папке. Он взял за основу «Житие Гамальдона», изменив имя героя на Базофон и, я полагаю, немного переделав содержание соответственно своему вкусу. Вы слушаете внимательно?
— Это удивительно… — ответил Караколли в крайнем изумлении от услышанного.
— И вот, — продолжил Мореше, — будущий Иоанн Павел II, тогда еще архиепископ Краковский, узнаёт о существовании рукописи, которую Кожушко готовился продать. Он воспользовался своим исключительным правом, приобрел «Житие», полагая, что это подлинник, и доставил его в Ватикан после смерти своего предшественника. Таким образом рукопись оказалась в Ватиканской библиотеке.
— Но кто тогда вложил ее в папку, где находилась «Scala Coeli» Иоанна Гоби? — спросил прелат.
— Это нам пока не известно, — сказал Сальва. — Возможно, то же самое лицо, которое знало или предполагало, что там же спрятан обреченный на сожжение «Базофон 666». А сейчас я вам скажу нечто сенсационное, что заставит подскочить не только вас, монсеньор, но и тебя, мой дорогой друг. Дело в том, что, когда мы были в гостях у этого Кожушко, я заметил на его рабочем столе, рядом с готической рукописью, над которой он работал, клочок бристольской бумаги, где был выписан картотечный номер, сразу бросившийся мне в глаза. И знаете какой? В-83276!
— Номер папки со «Scala Coeli»! — воскликнул нунций.
— Итак, зачем бы этому поляку интересоваться папкой из Ватиканской библиотеки, если бы он не знал, что подделанная им рукопись вложена именно туда?
— Несомненно, — заметил Мореше, — но почему ты мне об этом не сказал?
— Потому что я хотел покинуть Варшаву без излишних осложнений. Я и так боялся, чтобы Кожушко не заметил, что я обнаружил, практически случайно, это неоспоримое свидетельство существования некоего крупномасштабного заговора. Я уверен: папка В-83276 служила почтовым ящиком для какой-то тайной организации, за которой наверняка стоят коммунисты.
— Ну уж извините! — воскликнул Караколли. — Но как все это могло происходить? Чтобы получить документ, читатели заполняют бланки. Нам несложно установить, какую папку выносили и сколько раз. Хотя…
И нунций умолк с задумчивым видом.
— Да, монсеньор, — подтвердил Сальва. — Вы и сами сейчас поняли, что доступ к этой папке имели не читатели, а кто-то из персонала, работающего в Ватикане. Только лица, имеющие возможность заходить, когда им заблагорассудится, в залы хранения, могли общаться между собой посредством папки В-83276. Можно предположить, что туда вкладывались инструкции (но я в это не верю) или что рукопись «Жития» содержала эти инструкции — и до сих пор содержит. Это не впервые некий текст используется в качестве декодера для расшифровки посланий.
— Я начинаю тебя понимать, — пробормотал Мореше. — Текст служит справочником, помогающим расшифровывать донесения, непонятные при первом прочтении.
— Во время последней войны партизаны генерала де Голля избрали в качестве декодера малый словарь Лярусс, начиная со сто пятьдесят пятой страницы. Первые буквы первого попавшегося слова заменялись в нормальной алфавитной последовательности. Первое слово там было capacitaire. Поэтому C обозначало A, A обозначало B, P обозначало C. Следующее A, будучи уже использованным, пропускалось, так же как и C. Исходя из этого I обозначало D, T обозначало E и так шли дальше по этой же странице, пока полностью не восстанавливали весь алфавит. Каждый день страницу меняли, изменяя таким образом и код. Кто не знал, какое используется произведение и на какой странице, тот никоим образом не смог бы расшифровать текст. Более того, каждый день алфавитный порядок букв следовал за капризами словаря — это уж было совершенно непостижимо для непосвященных! И в то же время система была проста и удобна, ведь почти каждый имел под рукой эту книжицу, такую невинную в глазах немцев и коллаборационистов.
— Значит, вы полагаете, — сказал нунций, — это наше «Житие святого Сильвестра» использовалось таким же образом агентами Москвы?
— Очевидно, для этого применяли текст, составленный Кожушко, который, вне всякого сомнения, сохранил у себя копию или передал ее тем, кто заказал ему эту работу. Таким образом, в любой момент информация, которую Ватикан желает сохранить в секрете, может быть отправлена в Польшу или из Польши с помощью этого кода.
— Но ведь, — сказал Караколли, все более и более напуганный, — получается, что этот шпион находится в непосредственном контакте со Святейшим Отцом. Это член Курии!
— Достаточно быть и секретарем, приближенным к Его Святейшеству, — поправил Сальва. — Он передавал свое сообщение прямым текстом кому-то из служащих Ватикана, а этот последний шифровал его с помощью страницы «Жития», назначенной на этот день. Очевидно, когда мы обнаружили рукопись, эта маленькая игра прекратилась. Наши неосторожные коллеги наверняка сейчас изобретают другую.
— Надо немедленно предупредить кардинала Бонино, — сказал прелат. — Ответственность слишком велика.
— На вашем месте, я бы от этого воздержался, — посоветовал Сальва. — Если наши предположения обретут гласность, мы не сможем забросить свои сети так, чтобы в них попался главный виновник. Я думаю, что поляки, которые без лишней огласки покинули Ватикан, имели доступ к папке и занимались шифрованием. В Кракове они разыграли невинных, но я ведь не совсем идиот. Зато секретарь, приближенный к папе, не может удалиться внезапно.
— Увы! — вскричал Караколли.
Его лицо вдруг стало смертельно бледным. Он тяжело опустился в кресло. Его нижняя губа странно дрожала. Наконец он глубоко вздохнул и выпалил:
— Отец Штреб был обнаружен мертвым в своей постели вчера утром. Он был личным секретарем кардинала Катальди, который, как вам известно, является доверенным лицом Его Святейшества.
