Леонид Словин - Победителям не светит ничего (Не оставь меня, надежда)
- Знал бы я... - процедил сквозь зубы Рындин.
- Давайте думать, - предложил терпеливо подполковник.
- Хотите честно?
- Чтож, - усмехнулся подполковник, - я готов.. .
- Вы мне не поможете... Даже если очень захотите...
- Это от чего ж?... - поинтересовался подполковник, оглядываясь на коллегу. Впечатление было такое, словно он заранее знал ответ, которым удостоит его Рындин.
- От того... - оскалился тот, - что наша преступность - у нас все "самое - самое" - самая организованная в мире. И я не хочу, чтобы вы напрасно утруждали себя...
Он, наконец, созрел для правильного решения.
Подполковник вздохнул с преувеличенным огорчением и развел руками. Розыскник безразлично водил фонариком - рассматривал стены и потолки.
Дело было сделано.
- Вот уж разуверять вас я не собираюсь, господин Рындин, Подполковник поднялся, достал расческу. - И вмешиваться в ваши дела, коль вы этого не хотите, против вашего желания мы не собираемся... Но если вы все-таки решите прибег нуть к нашей помощи, смею заметить, все силы, какие есть в нашем распоряжении мы приложим...
Он поправил волосы, спрятал расческу в карман и взглянул в окно:
- Там, внизу, по-моему вас ждет машина..." Амбуланс" - Они уже уходили. - Мы скажем водителю, чтобы он вам помог. Всего доброго...
- До свиданья, - буркнул Рындин.
Через несколько минут появилась команда "амбуланса" - во дитель и бандитского вида санитар. На этот раз на нем не было привычного халата армейская камуфляжная куртка.
- Гсподи! Как они с вами... - вырвалось у водителя.
Поддерживаемый сзади прибежавшим им на помощь секьюрити, он спустился в машину и коротко приказал старавшемуся не смотреть на его вспухшее лицо охраннику:
- Оставь мне сотовый телефон. Себе возьмешь дежурного. Я еду в Оздоровительный комплекс, к Марьясину. Сейчас вызывайте электриков, стекольщиков, компьютерщиков... Поставьте в известность Павленко. Пусть едет за мной в баню. Всем за работу... Через полтора часа заедешь ко мне домой, возьмешь одежду. Привезешь. Жене я сам позвоню...
Пока добирались, Рындин сделал несколько необходимых звонков. Первым он поднял на ноги главу Оздоровительного комплекса - давнего приятеля и партнера. Коротко объяснил ему положение.
Тот сразу все понял. Ему уже приходилось выручать своих друзей в подобных передрягах.
- Значит так. Слушай, Олег... Опытный врач-массажит с медсестрой появятся по моему звонку. Врач-косметолог - тоже... Ну, про стол я не говорю. Все будет по высшему разряду...
Из амбуланса же Рындин связался по телефону с одним из своих высокопоставленных друзей. Он оказался дома.
- Это я, Андрей. Да нет, ничего... Мне срочно нужно с тобой встретиться... Ты можешь ко мне сейчас подскочить в Оздоровительный комплекс ? Мы как-то в нем были. На Варшавке...
Горячий пар подействовал на Рындина, как настоящий бальзам. Потом взялся за дело врач - массажист, дока в своем деле. Ловкими и сильными пальцами осторожно коснулся межреберного пространства.
- О, блин...
Медсестра уже доставала одноразовый шприц...
Вскоре в предбаннике появились врач-косметолог - женщина - и Аркан с рукою на перевязи, в гипсе. Под обоими глазами его светились синяки.
- Асфальтовая болезнь? -подковырнул Рындин.
Павленко обрадовался: он боялся, что шеф встретит его руганью.
Больше Рындин не сказал ни слова.
Женщина-косметолог, закончив свой почти часовой труд, посоветовала:
- Вам сегодня надо хорошо отдохнуть...
- Не выйдет, - угрюмо хмыкнул Рындин. - Нам еще надо в 1 Градскую. Навестить одного бедолагу. А кроме того, у меня еще встреча тут, в парилке. Ты меня подождешь в трена жерном зале, Аркан...
К приезду его сиятельного друга из аппарата администрации президента Рындин был относительно в порядке.
Человек, которого он ждал, приехал быстро.
Молодой, как теперь это в моде, стройный, не успевший еще обрасти жиром и обрюзгнуть, он одинаково хорошо смотрелся и в жизни, и на телеэкране.
- Спасибо, Андрей... - Рындин попытался подняться. Острая боль пронзила насквозь. - О, блин...
- Что случилось?
Рындин изложил более или менее правдоподобную версию происшед шего. Тот слушал внимательно.
- У тебя есть какие-нибудь подозрения ?
- Как сказать...
Скажи он, что не догадывается, кто это сделал - и на их доверительных отношениях можно было поставить точку. Больше того: вместо друга и покровителя, Рындин тут же приобрел бы могущественного врага. Умолчание было бы расценено, как подлость, попытка использовать "в темную", подставить....
Рындин ответил осторожно:
- Кто-то убил китайского студента - медика, Ли. Через него транзитом в Европу шли трансплантанты...
Приятель сразу все понял. Подробности его не интерсовали: меньше знаешь, дольше живешь...
Он был из ментов. В девяносто первом, во время августовского путча вместе с приятелем ушел со службы к Белому Дому, прихватив с собой табельное оружие и рискнул - стал на защиту законного порядка.
Президентская власть висела на волоске. Верных, а главное вооруженных людей, готовых стоять насмерть, были единицы. И тех, кто переходил на ее сторону не просто с радостью принимали - всячески выказывали свою признательность и, конечно же, запоминали.
После трехдневного противостояния оба они вернулись к себе в отдел, чтобы сдать оружие и удостоверения. А через неделю уже приступили к новой работе. В верхнем эшелоне.
- Ты уверен?
- Не знаю. Кажется других причин нет.
Пришлось признаться, что пока еще никто, даже его компаньоны, не знали, что с Ли покончили по его прямому заказу. Погром в центре мог быть возмездием за ликвидацию китайца. Только вот, что настигнет оно его так скоро и кончится без пролития крови он не ждал. По-видимому это был только намек, а сам урок еще предстоял. Когда ? Где ? Как ? Этот туман страшил его больше всего. В конце - концов, и у него есть семья. Увезти жену и детей из Москвы за границу, пока все не прояснится?
- А не могли быть другие конкуренты, кто тоже работает вместе в этой отрасли ?
Рындин усмехнулся:
- Ну и словечко же ты употребил " отрасли"...
Собеседник ответил смешком:
- А что ? Не подходит ?...
Он помог Рынлину подняться и стать под холодный душ. Потом они сели к столу. Глотнули коньяка.Рындин почувствовал
себя свободнее, легче.
- Знаешь, - он заколебался, - а, может, ты и прав... Ты ведь мент, все - таки... Недавно я обедал с одним израильским профессором - урологом. Он в Эстонии проводит операции по пересадке орга нов где-то в частной клинике... А возле него увивался уж больно скользкий тип, откуда - то из Баку, тоже врач.
- Чего он тебе вспомнился ?
Рындин раздумывал:
- Инстинкт, - он угрюмо усмехнулся. - Доктор этот за несколько дней до этого прислал мне клиентов. Сестра и брат, наши, русские, и с ними еще израильтянин какой - то. Должен был внести деньги за девицу. Мне все это показалось подозрительным. Короче, - сразу не понравилось...
- Что до меня, - откликнулся собеседник, - я всегда придерживаюсь сталинского принципа: доверяй, но проверяй...
Они еще выпили.
- Андрей, - чтобы успокоить ноющую боль, Рындин слегка коснулся угла разбитой губы рукой, - у тебя среди ментов большие связи. По оперативным каналам наверняка проскочит информация. Кто из бандитов на меня наехал ? Чей заказ ? Я за ценой не постою. Тут явно крутые парни поработали...
Приятель по капле смаковал коньяк.
- Постараюсь... - Он был немногословен. Но на его слово можно было положиться.
- Ладно.
И стал собираться.
- Может, и ти менты, что на место явились - подполковник там был какой-то из МУРа и еще из нашего отделения что - то будут знать, - высказал предположение Рындин. - Мне они, вряд ли, скажут...
Приятель был уже одет. На улице его ждала машина.
- Поправляйся и ни о чем не думай. Я позвоню.
На его взгляд, говорить больше было не о чем. Все остальное Рындину предстояло решить самому.
Он протянул руку Рындину.
- А черт! - локоть отозвался болью.
- Держись, - потрепал его по плечу пориятель. - Я знаю, кому я поручу твое дело. Есть у меня один майор. Этот из под земли достанет, если ему запла тят...
- На этот счет пусть не сомневается.
Майор Ловягин позвонил в дверь. Прислушался.
- Ну ?! - раздалось за дверью. - что, чокнулся в такую рань ?
Это рань для нее - двенадцать дня...
Открыв дверь, девица в накинутом сверху на голое тело кумачовом халате обомлела.
На пороге стоял милицейский майор. Маленький, глаза стылые, водянистые, нижняя челюсть, как у обезьяны - выдвнута вперед, пятернями, какими он двери касался, можно было вручную локомотивы перегонять...
- Чего ? - спросила она довольно нагло, но в голосе ее он все равно уловил страх.
Страх животного перед охотником. Шлюхи - перед ментом.
Под его колючим взглядом она почувствовала себя не дорогой проституткой Марианной, а прежней Маринкой, начинавшей на шоссе с "дальнобойщиками" и которую один водитель передавал другому на перевалочных пунктах...
