Леонид Словин - Победителям не светит ничего (Не оставь меня, надежда)
Пистолет Рындина выбили у него из рук, а один из нападавщих с кажущейся легкостью мгновенно вырубил и его самого Спа сителя. Теперь он в отключке валялся на полу в приемной.
- Ну, козел! - сказал старший, - по - видимому, - бригадир, - Ты нас запомнишь ! Мы тебе сейчас такое устроим, всю жизнь будешь вспомиать...
Железный лом угодил в большой аквариум у окна. Звон стекла, звук хлынувшей воды, колотящиеся в мокрых водорослях рыбки...
- Понеслась ! - послышался искаженный лихостью голос старшего.
Первый компьютер, рассыпавшись на куски, испускает свое выключенное электрическое дыхание, как живое сушество. За ним наступает очередь второго...
Дальше приходит черед факсов.
- По моджахедам, - огонь! - глухо взрывается голос старшого.
Автоматная очередь бьет по шкафам, дырявит дорогие карти ны на стенах, в клочья разносит хрустальную чешскую люстру, за которую заплачена тьма денег.
Нападающие работают сноровисто. Вывернутые из всех ящи ков дискеты исковерканы и изломаны каблуками. Антикварный письменный стол - любовь Рындина и его гор дость -жалобно, в предсмертной тоске трещит тонконо гий всеми костями и узорчатой спинкой: его перевернули и выламывают ножки.
Вазы и сувениры швыряют о стены. По разбитым факсам и те лефонам шаркают ноги в тяжелых ботинках. Один из малых в маске открывает дверь в туалет с душем и унитазом.
- Пусть в дырку ходит!
Слова его вызывают почти истерический хохот. Шутка в такой момент вдесятеро смешнее.
Малый сгибается, устанавливает миниатюрный пакет со взрывпакетом, поджигает шнур и закрывает дверь в туалет. Унитаз разлетается на куски.
Это даже уже не хохот: лай. Рычание ?
Звонит телефон. Старшой берет трубку.
- Ну ?!
Явно доволен услышанным.
- Скажи ему сам...
Он подносит к уху Рындина трубку своего сотового теле - фона и тот, медленно приходя в сознание, слышит:
- Мы еще тут попридержали двоих на проходной. Павленко и второй, с грузинской фамилией. К боссу шли. Компаньоны ! Повели себя невежливо. Круто... Думаю, им прямой путь в травматологический путь. Он ведь открыт круглые сутки...
Рындин пытается вывернуться, достать ногой старшого, но в ответ получает несколько сильнейших, с оттяжкой уда ров. В пах. По голове. По ребрам...
Стекленея взглядом, старшой мычит:
- Ну, тварь ! Мы тебя еще перевоспитаем...
Он показывает рукой на секретаря, Карину.
Дрожащую и подвывающую, ее подводят к окну. Задирают платье. Стаскивают тоненькие трусики. Раздвигают ноги...
Плачущая навзрыд женщина, люди в одинаковых масках и камуфляжах. Карнавал жестокости и насилия...
Граница между зверем и человеком в нем самом. И если он забывает об этом, он превращается в зверя...
Старшой подходит к неподвижно распластавшемуся на полу Рындину, расстегивает ширинку и начинает мочиться ему в лицо.
Рындин сжимает глаза, старается отстраниться от едкой, теплой струи.
Милиция выехала по звонку из травмопункта. Врачи обязаны сообщать о всех случаях, связанных с криминалом...
Двое обратившихся за помощью врачей-бизнесменов были избиты неизвестными, когда приехали к себе в Медицинский центр. У обоих оказались одинаково сломаны кисти правых рук. Перелом у Кавторадзе был сложный, к тому же прибавилось подозрение на сотрясение мозга: его отправили в 1-ую Градскую. Павленко после того, как наложили гипс, был отправлен домой.
Картина, которую застали на месте оперативники, была чудовищной. Избитые секьюрити, раскуроченная дорогая техника.
Менты тут же осмотрели особняк и сразу в тем ноте наткнулись на потерпевших. Ими оказались мужчина и женщина. Глава медицинского центра и его секретарь.
Ноги и руки их были связаны. Рты залеплены плотной клейкой лентой. Пленников освободили.
Из КПП притащили имевшиеся там стеариновые свечи Мужчину переложили на сломанную кушетку. Женщина поднялась с пола сама.
У ментов сразу возникло подозрение, что она изнасилована, но для возбуждения уголовного дела требовалось ее заявление, а она его не спешила сделать. Да и они не были в нем вовсе заинтересованы.
Секретаря в сопровождении одного из оперов отправили домой. Боссу предложили медицин скую помощь, но он отказался:
- Я врач, сам знаю, что мне сейчас больше всего необходимо...
Менты посмотрели на него с любопытсвом. хорошая парилка...
Рындин с трудом досидел, пока секьюрити вызывал шофера. Сам бы он вести машину не смог.
С ним оставались два старших опера, оба в гражданском. Молодой и циничный - из райуправления, постарше - из МУРа - подполковник лет пятидесяти: осторожный, уклончивый.
Оба были заинтересованы в одном: не дать делу о нападении на Медицинский центр "Милосердие- 97" и его председателя дальнейший ход. Заказные преступления такого рода, как правило, не раскрываются, а это детективов не украшает. А тут еще с одной стороны начальство, а с другой потерпевший. Приходилось лавировать, юлить, темнить. У обоих это неплохо выходило.
Своими успехами они в немалой степени были обязаны науке, в узком кругу специалистов носившей ироническое название "паракриминалистики".
- Так, все же, кто это по вашему ? - муровский подполковник курил сигарету за сигаретой, причем, как заметил Рындин, каждый раз старался не затягиваться.
Бросив взгляд на Рындина, он сочувственно перекосился:
- Может закурите?
Тот отрицательно качнул головой: не курит.
- Что вы сами считаете ? - спросил подполковник как можно более мягче.
- Не знаю, - выдавил сквозь разбитые губы Рындин.
Лицо его было похоже на посмертную маску.
- Насколько я понимаю, - оглядел разгромленное помещение розыскник РУВД, - сработали здесь профессионалы...
- Да уж не фраера, - не без раздраженных ноток в голосе, подтвердил Рындин. Ему нелегко было говорить.
- Возможно, рэкетиры... - оставляя без внимания эту реплику, продолжил розыскник. - Обычно они навещают тех, у кого не все ладно с законом. Скорее всего, бывали здесь и раньше. Хорошо знали обстановку...
Они тянули его вдвоем двойной тягой, а еще - намеками и неопределенностью
Рындину, если бы он полностью пришел в себя, надо было лишь совершенно определенно заявить: "Притензий ни к кому не имею! Посмотрите если эти козлы не унесли, тут где-то должна быть бутылка "Двина". Давайте на посошок..."
Но он никак не мог сосредоточиться, и менты осторожно подводили его к единственно преемлемому для них решению.
- Да вы вот сами прикиньте, - размышлял вслух подполков ник, - не так ведь просто - додуматься выкопать канаву, дойти до кабеля, и вот так отключить всю систему оперативного оповещения...
Подполковник неспешно двигался по комнате, поскрипывал туфлями по осколкам стекла и носком поддавал иногда привлекшие чем-то его внимание осколки. Рындину он был не менее отвратителен, чем те, кто проник в его крепость перед этим.
- И ни одна сволочь на улице не спросила: а разрешение на земляные работы у вас есть ? Так ведь и под Кремль заряд можно заложить, и ни один мент внимания не обратит...
- Почему ? Спрашивали ! - отрешенно покашлял подполковник. - И ваши люди, тоже интересовались. Ну, и им тоже показали разрешение. Только вот фальшивое оно было...
- Беспредел, - продолжал кипеть Рындин. Из - за ссадин, опухоли и боли он говорил заплетающимся языком.
- Уж это точно ! - согласился подполковник и покачал головой. - Вот мы и стараемся положить ему предел...
- Что - то успехов, - прервал милицейского избитый глава медицинского центра.
Он попытался распрямиться и скривился от боли.
- Три раза они вас проверяли, - вздохнул подполковник, - лишь на четвертый электропитание выключили. Это ведь тоже психологический расчет, и верный...
- Меня на месте не было: я в офис приехалл только в без пятнадцати четыре...
- А ваши компаньоны ?
Рындина перекосило.
- Можете спросить у них сами...
- Мы уже спросили...
Подполковник снова, поскрипывая, прошелся по обломкам. На лице у него отпечатались недоумение и брезгливость: это же надо - такое варварство совершить...
- Они здесь?
- Один поехал домой, второго оставили в травматологии...
Рындин взглянул удивленно.
- Вы что же не допускаете, что погром учинил кто-нибудь из ваших конкурентов ?
- Допускаю - не допускаю: что это меняет ?!
- А многое, - оживился подполковник. - Если это конкуре нты, значит их можно вычислить...
- Вы и вычисляйте, - огрызнулся Рындин.
- С вашей помощью, - не обратил внимания на такую вопиющую бестактность подполковник.
Он затянулся сигаретой, посмотрел себе вниз под ноги, потом - на Рындина и спросил:
- Кто бы из ваших коллег мог на такое сподвинуться ?
- Знал бы я... - процедил сквозь зубы Рындин.
- Давайте думать, - предложил терпеливо подполковник.
- Хотите честно?
- Чтож, - усмехнулся подполковник, - я готов.. .
- Вы мне не поможете... Даже если очень захотите...
