Светлана Алешина - Все началось с нее (сборник)
Лариса уже подъезжала к дому, чуть притормозив на узкой улице, где стоял особняк, в котором находилась ее трехуровневая квартира.
Внезапно раздался резкий, обжигающей силы и внезапности щелчок, и в ту же секунду – если верить законам физики, то, должно быть, чуть ранее – стекло ее «Вольво» расплющилось. Лариса лишь успела обрадоваться, что выстрелили в заднее стекло и она таким образом сумела избежать смерти.
Она инстинктивно дала по тормозам и пригнулась. Несколько секунд, шумно дыша, сидела под рулем своей машины. Потом, решив, что уже, наверное, можно выбираться на белый свет, она осторожно подняла голову и быстро из окна автомобиля окинула взглядом улицу.
Никаких снайперов и киллеров ей разглядеть не удалось ни на крышах, ни в окнах, ни в каких других местах. Более того, люди вокруг спокойно шли, каждый по своим делам, даже не обратив внимания на случившееся. И резкий щелчок, наверное, восприняли как звук, произведенный выхлопной трубой какого-нибудь автомобиля или разорвавшейся петардой, которые стали популярной забавой у мальчишек.
Лариса продолжала наблюдать, но больше никаких событий не последовало. Она постепенно пришла в себя и только сейчас почувствовала, что почти не дышит и, несмотря на уличные звуки, отчетливо слышит стук собственного сердца.
Потом отчаянно заработала голова. Лариса решила, что если она до сих пор жива и второй пули выпущено не было, то это может быть совпадением. Да и вообще, может быть, это была и не пуля, а так – камешек какой-нибудь вылетел. Случайно. Совершенно случайно. Ведь вокруг ничего не говорит о том, что на нее кто-то покушался.
Лариса нажала на дистанционное устройство, которое открывало двери гаража. Хладнокровно, как ей показалось, дождавшись, пока гараж откроется, она мягко направила в него машину. Через полминуты дверь гаража закрылась уже за спиной Ларисы.
На всякий случай она заперла его на все имевшиеся запоры, но ее продолжала мучить мысль, что это – случайное происшествие или кто-то на самом деле покушался на ее жизнь? Мысли не отпускали, даже когда она занималась по инерции всякими домашними делами, но тут их прервал телефонный звонок.
– Да, слушаю, – сказала она как обычно.
– Считай это предупреждением. Следующая пуля окажется в твоей башке. Ты меня поняла? – произнес спокойный уверенный мужской голос.
– А кто это? – спросила Лариса, наивно полагая, что незнакомец захочет ей представиться.
– Не лезь в это дело. Иначе очень сильно пожалеешь, – настоятельно, угрожающим тоном проговорила телефонная трубка.
– В какое дело? Вы кто?
– Сама знаешь в какое, – отрезал мужчина.
И все. Короткие гудки. Связь прервалась. Немногословный собеседник, пожелавший остаться неизвестным, как видно, решил не вдаваться в мелкие подробности, да, собственно, это и не было нужно. Ларисе и самой достало ума, чтобы понять, о чем идет речь. Ведь она в действительности – не частное сыскное бюро, которое занимается несколькими расследованиями сразу. А значит, речь идет не о чем ином, как только об убийстве Гусько. И, вероятно, она наступила на хвост виновнику происшествия, а это, в свою очередь, означало, что направление поисков выбрано правильно, раз этот гад засуетился.
Значит, все-таки все дело в даче, а сама Лариса успела кое-кому очень сильно не понравиться. Ну что ж… Плевать она хотела! Не хватало еще бояться какой-то там мрази. Так уж она была устроена, что порой сама себе напоминала маленькую капризную собачонку, которой чем больше запрещают, тем больше хочется переступить этот запрет. Такой своего рода азарт. Видно, с детства присущие ее полу женские капризы пережили некую трансформацию, доводя степень любопытства и настырности прямо-таки до клинического уровня.
Ну, теперь-то уж она и вовсе ни за что это дело не бросит. Еще чего! С какой стати? Решив про себя, что теперь надо действовать предусмотрительней, она стала думать о повторном визите к Галине Григорьевне сегодня же. Зачем откладывать на потом то, что можно сделать сейчас же? «Куй железо, пока горячо», – как любил говаривать один любимый ею персонаж.
* * *И, набравшись нахальства, Лариса, едва стрелки миновали шестичасовую отметку, снова отправилась на «тихую, зеленую, прохладную», как пел когда-то Юрий Антонов. А если быть точнее, то на Горную улицу, по которой, лязгая колесами, проносились одинокие трамваи, поднимая в воздух летнюю пыль.
Она вошла во двор и направилась к крыльцу вдоль стены темно-зеленого домика. Дверь была распахнута. Вероятно, здесь так принято. Лариса увидела внутри, на тесной кухоньке, темноволосую женщину, хлопотавшую по хозяйству. Она, видимо, готовилась к ужину.
– Простите, вы Галина Григорьевна? – обратилась к ней Лариса, не решаясь переступить с крыльца за порог, пока не пригласит хозяйка.
– Я, – женщина оставила свои хлопоты и направилась к гостье.
– Мне нужно с вами поговорить. Я могу войти?
– Входите, – пригласила хозяйка, чем-то напоминавшая потомственную крестьянку, а еще больше – уличную торговку.
Ей было за сорок, и глаза ее показались Ларисе достаточно добрыми, чтобы играть с ней в открытую. Хозяйка смотрела на нее, будто без слов говорила: «Ну что уж с вами поделаешь» или: «Куда от вас денешься».
– Меня зовут Лариса Викторовна. У меня к вам вот какое дело, – Лариса слегка улыбнулась, причем постаралась, чтобы улыбка получилась с грустинкой. – Вы не могли бы мне ответить на некоторые вопросы? Понимаете, убили моего знакомого… Ну, в общем, одного человека, и я расспрашиваю всех, кто с ним общался. Быть может, кто-то что-то знает. Мне нужно знать – кто это мог сделать.
– Вы что, из милиции, значит? – спросила женщина совершенно равнодушно, без тени неприязни.
– Нет, я не из милиции, – возразила Лариса. – Я сама по себе. Но раньше мне уже приходилось заниматься подобными делами.
– Чего же вам спокойно не сидится? Или вы эта, как ее называют… – женщина задумалась, – народная мстительница? Неужто без вас не разберутся те, кому по службе положено?
– Ну те, которые по службе – само собой, а я сама по себе. Мы друг другу, полагаю, не помешаем.
– Делать, я смотрю, вам больше нечего, – осуждающе пробурчала хозяйка.
– Ну, так поможете? – с надеждой спросила Лариса.
– Чего там, спрашивайте, – кивнула Занозина. – Чего вы хотели узнать?
Лариса отметила, что Занозина даже не спросила о том, кто был убит. Будто все, кого она близко знала, были постоянно в ее поле зрения, живы и здоровы. А что касалось всех остальных людей, они ее совершенно не интересовали.
– Девять дней назад в своей квартире был убит новый владелец вашей бывшей дачи – Виталий Павлович Гусько. Насколько хорошо вы его знали?
– Да иди ты! – вырвался у хозяйки вздох удивления. И она даже махнула на Ларису полотенцем, которое не выпускала из рук с начала их разговора. – Надо же!.. И кто же это его так? – Похоже, услышанное неприятно поразило Галину Григорьевну.
– Вы хорошо его знали? – повторила вопрос Лариса.
– Да откуда? Как продала им дачу, так с тех самых пор мы больше и не встречались.
– Понимаете, Галина Григорьевна, все дело в том, что на бывшей вашей даче, как мне кажется, недели за три до случившегося кто-то слегка похозяйничал, естественно, без ведома владельцев. По-видимому, они что-то там искали. Как вы думаете, кто бы это мог быть и что ему понадобилось? – спросила Лариса Занозину в лоб, без всяких церемоний и подвохов. И стала внимательно наблюдать за ней.
– Понятия не имею. Чего там можно искать? – пожала плечами Занозина. – Ума не приложу! Может, металлолом какой искали? Сейчас же не то чтобы на дачах – с кладбищ тащить не стесняются. Как увидят вокруг могилы железную ограду – так стыд и совесть побоку. Лишь бы деньги получить. Вы слышали, наверное, что на кладбищах-то нынче делается?
– Слышала, – согласно кивнула Лариса. – Только на сборщиков металлолома это не похоже. И потом, тот, кто похозяйничал на даче, позвонил Гусько и что-то от него требовал. А это значит, что он знал нового хозяина, знал его телефон. Так что промысел цветных металлов отпадает. Все это неспроста. И наверняка между случившимся существует какая-то связь.
– Ну, а я-то тут при чем? – простодушно спросила Галина Григорьевна.
– Скажите, а ваш муж ничего не мог оставить на даче, что могло бы заинтересовать воров?
– Бог ты мой, что же он мог такого оставить-то? – всплеснула руками Занозина. – Ведь если бы уж оставил, то я бы, наверное, знала. А все, что нужно, я сразу забрала, чтобы потом людей лишний раз не беспокоить.
– А вдруг он все же вам не сказал? – настаивала Лариса.
– Как это? Что же это выходит – мне ни слова, а с дружками своими поделился? Так, что ли? – Вероятно, ей было обидно такое даже слышать.
После некоторого молчания она добавила:
– Ну, а коли так, то чего меня-то спрашивать?
– Скажите, Галина Григорьевна, а от чего умер ваш муж? – задала Лариса следующий вопрос.
