Марина Серова - Мишень для сердечных ударов
– У тебя нет аппетита, а я на диете. Ну, решай, выбрасывать или оставить? Учти, холодильник пустой, нет ни колбасы, ни сыра, ни хлеба. Кстати, ты можешь сам сходить в магазин и купить все, что пожелаешь. Не думаю, что ради тебя кто-то решил отравить весь город. Опять же никто не запрещает тебе поужинать в кафе. Среди поваров и официантов не так уж много злодеев-отравителей.
Сергей подошел к окну и вгляделся в сумерки. Кажется, теперь он стал бояться выходить на улицу вечером. Попасть в крематорий можно не только от яда, но и от кирпича, брошенного с крыши. Сейчас в нем боролись муки голода и страх перед мучительной смертью. Впрочем, второе победило, он отвернулся и вышел из кухни, чтобы не видеть кощунства, которое я вытворяю с едой. Впрочем, почти сразу он вернулся и с головой зарылся в кухонный шкафчик. Он долго гремел кастрюлями и наконец вынырнул, страшно довольный собой. В руках у него была банка кильки в томате. Сергей тут же вспорол ее консервным ножом и уничтожил в считаные секунды. Да, теперь я, пожалуй, соглашусь, что булимия – болезнь нервов.
– Ну, теперь можно и кофейку, – удовлетворенно констатировал он. – Когда пью на голодный желудок, тошнит. Сергей достал свою банку, зачерпнул мерную ложку и вдруг замер:
– Это что там такое?
– Тараканы? – осведомилась я.
– Хуже, – повернулся он ко мне. – Это ты насыпала? Смотри, в кофе какие-то белые крупинки.
– Где? – с глуповатым видом переспросила я.
– В кофе! – заорал он. – Я так и знал, я догадывался, только не понимаю, для чего тебе это нужно?
– Что нужно? – продолжала играть роль дауна я.
– Отравить меня! Это ты подсыпала белый порошок в кофе? Отвечай, ты?
– Ну, я – пожала я плечами, – хотела сделать тебе приятное. Все равно ты рано или поздно сделал бы это сам, вот я и подсуетилась. Всегда приятно, когда кто-то делает за тебя неприятную и хлопотную работу.
– Я никогда не пошел бы на это! – продолжал кричать он. – Самоубийство – тяжкий грех!
– Совершенно с тобой согласна, – энергично тряхнула я головой. – Живи долго и счастливо, береги нервы. Надо же, так расстроиться из-за того, что девушка подсыпала в банку с кофе щепотку соли и перца! Прости, варанчик, я не знала, что тебя это так расстроит. Просто я заметила: ты любишь добавлять эти ингредиенты, когда варишь кофе прямо в джезву, вот и расстаралась. Я не знала, что тебе приятнее это делать самому.
– Соль? Ты хочешь сказать, что этот белый порошок – соль?
– Конечно, – абсолютно честно призналась я. – Честное пионерское, красная звезда, Ленина обманывать никогда нельзя. Могу еще поклясться своим честным именем и гробом.
– Не надо, – как-то вдруг сразу сдулся он, – у меня чего-то голова болит, и давление, наверное, поднялось. Я пойду посплю, ладно?
Вид у него действительно был измученный. Я с удовлетворением оглядела результат своих трудов: вчерашний плейбой не просто потерял лоск, а за считаные дни превратился в полную развалину. Надо же, как быстро гибнут эти паразиты: стоит исчезнуть объекту, питающему их материально и духовно, как они тают буквально на глазах! Если, конечно, срочно не найдут нового донора. Когда я оказалась на его пути, Сергей решил, что я подвернулась очень кстати: не красавица, при деньгах, одинока. Идеальный вариант новой подруги жигало! Однако тут он слегка просчитался. Я сама, лучше всякого паразита, вытянула у него всю жизненную энергию. Еще пару дней, и он станет ни на что не годен. А там вернется Ирина, совсем недавно я связалась с ней и узнала, что со здоровьем у нее полный порядок, билеты на самолет уже куплены.
До последнего момента я опасалась, что, увидев своего блистательного благоверного, она растает и простит его, теперь же дураку было ясно, что это нечто не способно пробудить никаких чувств, кроме брезгливой жалости.
ГЛАВА 18
Пока Сергей спал, я опять подменила альбом – я заметила, что после произошедшего Сергей несколько раз в день просматривает его, словно пытаясь удостовериться в том, что Ирина все-таки была в его жизни. А в этом, судя по всему, он крепко сомневался. На мое счастье, он категорически отказывался общаться с ее родными и справляться о ней на работе. Почему? Думаю, боялся услышать, что такой гражданки никогда не существовало. После поиска Серафимы он мало верил в удачу, а так у него оставалась хоть какая-то надежда.
Собственно говоря, я была довольна проделанной работой, поэтому решила, что проведу с ним еще одну ночь, а утром исчезну, прихватив свой фотоальбом и уничтожив все следы своего пребывания. Скорее всего, он посчитает, что я – тоже результат его воображения. А там вернется Ирина и завершит начатую мною работу. До окончания дела оставалось совсем немного.
Пока он спал, я, от нечего делать, еще раз пролистала их семейный альбом. Одна из фотографий особенно привлекла мое внимание: на ней Ирина была необыкновенно хороша: вечернее платье, орхидея в волосах. Судя по всему, супруги отмечали в ресторане какое-то событие. Потакая своему любопытству, я достала фото из кармашка и перевернула, на обратной стороне стояла дата и подпись: «Годовщина нашего знакомства. Я счастлива!» Еще не веря в свою удачу, я бросила взгляд на календарь: сегодня, конечно, не то же самое число, это было бы слишком счастливым совпадением, но разница в неделю для мужчины ничего не значит. Они не всегда способны запомнить день свадьбы, не то, что дату знакомства, обычно инициатива празднования подобных мероприятий принадлежит женщине. Наверное, это было лишним, но я не удержалась от соблазна окончательно запутать Сергея. Пока это земноводное сопело носом в спальне, я приготовила все необходимое: закупила клубники, икры, шампанского, неразумное количество свечей, распотрошила несколько алых роз, нашла в шкафу то самое вечернее платье, в котором была снята Ирина.
Яркий, немного безвкусный макияж, к которому прибегала жена Сергея, приблизил наше сходство, я осмотрела себя в зеркале, бросила взгляд на комнату и осталась страшно собой довольна. Собственно говоря, у меня не было опыта в создании пошловато-романтической обстановки, поэтому я и прибегла к банальным, известным всем по фильмам и книжкам приемам. Надо признать, получилось неожиданно эффектно. От черной икры во льду, золотистого шампанского, глянцевой клубники веяло какой-то роковой роскошью, лепестки роз, алеющие пятнами крови по всей комнате, источали тончайший сладковатый аромат, мерцающие языки свечей придавали интерьеру некоторую сюрреалистичность.
Я взяла флакон духов Ирины, провела пальцем по шее, капнула на запястья, включила погромче музыку и села в кресло с альбомом в руках. Как я и рассчитывала, звуки блюза разбудили Сергея, и вскоре он возник в дверях, сонный, не понимающий, что происходит. Искоса наблюдая за ним, я молча продолжала листать альбом.
– Ира, – негромко позвал он.
– Открой шампанское, – спустя какое-то время, отозвалась я.
– Это ты? – осторожно переспросил он.
– Это я, – правдиво ответила я.
Мелкими шажками, вдоль стены, он стал пробираться к выходу. Удрать решил? Нет уж, столько приготовлений, и зря?
– Ты забыл, какой сегодня день, – остановила его я.
Он замер, было заметно, как он судорожно пытается заставить мозг произвести хоть какую-то мыслительную операцию. В комнате резко запахло мужским потом. Перегрелся, бедняга, столько умственных усилий, и все – зря. Я решила немного облегчить его страдания.
– Годовщина знакомства, – со вздохом помогла ему я, опустив местоимение «нашего».
Все-таки я не хотела, чтобы он полностью поверил в какую-то данность, например, в то, что я – его жена. Та Ирина или какая-то новая, которую он не помнит из-за раздвоения личности, но которой, судя по всему, принес тоже немало страданий. А может, приведение невинно убиенной или просто случайная девушка, в тело которой вселилась душа этой самой невинно убиенной – неважно. Главное, чтобы он испытал чувство леденящего страха и жуткой растерянности. Те чувства, которые испытывала Ирина, когда узнала, что избежать смерти ей поможет только чудо.
– Сядь, – приказала ему я, – и делай, что я велю. А я велю веселиться.
Наверное, страх парализовал его волю, он робко сел напротив, сложил руки на коленях.
– Шампанское, – напомнила я.
Сергей открыл бутылку, разлил напиток по бокалам и послушно подал мне мой.
– Пьем за доверие, которое я всегда испытывала к тебе, за мужское благородство, за деньги, которые одних делают счастливыми, а у других отнимают жизнь, за теплое и душное мещанское благополучие, которое многие принимают за счастье, за жизнь, – предложила я.
Заметив, что он с некоторой недоверчивостью рассматривает пузырьки в бокале, добавила:
– Не бойся. Я выпью до дна вместе с тобой. Мы теперь все будем делать только вместе.
Ну очень хотелось добавить: «Вместе жить и вместе умирать», но я сдержалась. Он и так был полуживым от страха. Всегда думала, что игры разума и путаница с мистикой больше волнуют женщин, чем мужчин, а вот, поди ж ты! Впрочем, все беды Сергея были от его несколько женоподобной сущности. Не зря же он никогда не испытывал желания стать для кого-то стеной. И даже попытка убрать Ирину, оставив себе все блага, которые она несла, была свойственна скорее женскому складу характера, чем мужскому. Я вспомнила его фразу: «Он тебя совсем немного отравил» и едва удержала улыбку. В этой фразе был он весь, со всей своей мелкой подлостью и трусливой нерешительностью.
