Алексей Макеев - Чистосердечное убийство
Льву Ивановичу почему-то показалось, что Игнатович не ищет выгоду, не юлит, а именно взвешивает, насколько силен этот московский полковник. Можно ли ему довериться и поставить на карту все? Не уедет ли он через пару дней в Москву с победными реляциями, не оставит ли всех здесь разбираться между собой? А уж как с ним при этом обойдутся, Игнатович хорошо понимал.
— Я с вами Лев Иванович. Приказывайте! — наконец-то ответил подполковник.
— Приказывать должны вы. Это ваш район, вам он доверен.
Через пять минут по распоряжению подполковника Игнатовича из райцентра Боброво в сторону ангаров, которые высились километрах в трех от ямы, выкопанной бомжами, выехала группа ОМОНа. Гуров стоял возле машины Игнатовича и слушал переговоры бойцов.
— Задержан «уазик». В машине трое местных жителей. При досмотре обнаружена сеть и другие рыболовецкие снасти. А также капкан проходной на двести пятьдесят миллиметров и ловушка типа вентеря.
— Браконьеры, — тихо произнес Игнатович. — Сволочи, на бобра собирались.
— Задержана «Нива». Пенсионер из Лыкова. Документы в порядке.
— Ангары блокированы, — произнес командир штурмовой группы. — Готовы начинать.
Гуров молча кивнул. Говорить ничего не хотелось. Да и что еще можно было добавить? Пожелать бойцам ОМОНа удачи, попросить их быть осторожными, потому что внутри могут оказаться не только бандиты, но и невинные люди? Нет, эти парни и так хорошо сделают свою работу. Не стоит отвлекать их посторонними разговорами. Сейчас они вскроют эти железные ангары так же легко, как консервные банки.
— Задержан человек на легковой автомашине «Ауди», — прозвучало в эфире. — Житель Самары. Цель поездки объяснить отказался. При досмотре обнаружено удостоверение личности руководителя частного охранного агентства «Барьер».
— Эка его занесло! — удивился Игнатович.
— Этого брать жестко, — коротко бросил Гуров. — Наш клиент.
Дважды грохнуло, ударило по барабанным перепонкам, когда небольшие заряды выбили двери сразу обоих ангаров и проделали отверстия в боковых стенах. Четыре штурмовых отряда бросились внутрь.
Гуров стоял, стиснув кулаки, и слушал. Только бы не раздались звуки перестрелки. Большая пальба — это неудача, затяжной бой и потери. Так можно утратить инициативу, лишиться прямых улик, упустить важных подозреваемых и свидетелей.
Автоматная очередь ударила неожиданно и глухо. Стреляли в одном из ангаров. Пули громко ударили в металлические внутренние перегородки.
Гуров ждал продолжения, но его не последовало. Странная, почти звенящая тишина повисла над полем в пронзительном апрельском воздухе. Замолчала даже рация в машине Игнатовича. Тихо стояли поодаль сотрудники прокуратуры и полиции. Совсем уж неожиданно и как-то неуместно в вышине запел жаворонок.
Гуров поднял голову и попытался рассмотреть маленькую птичку, как делал это в детстве. Напряжение отпустило.
Тут же прозвучал доклад:
— Чисто! Потерь нет. Среди задержанных двое раненых.
Один из офицеров, повинуясь кивку Игнатовича, побежал к машинам «Скорой помощи», стоявшим неподалеку.
Гуров, никого не дожидаясь, быстрым шагом двинулся к ангарам. Он вошел в дверь, часть которой была разворочена взрывом, и увидел перед собой обширное захламленное пространство.
Если что и говорило о принадлежности этих ангаров к авиации, то, наверное, разбитая облицовочная панель спортивного самолета в углу и два разобранных мотора. Все остальное относилось к совершенно разным сторонам жизни и деятельности цивилизованного человечества. Несколько деревянных складских паллет, с десяток сломанных офисных стульев, какие-то разбитые столы и остатки корпусов то ли холодильников, то ли какого-то заводского оборудования. Естественно, битый кирпич, размороженные батареи отопления, ржавые трубы и еще много всякого хлама.
За всем этим в дальней части ангара высилась железная стена, набранная из кусков самого разного металла. В ней имелись две двери. Гуров попытался представить себе ангар снаружи и тут же понял, что его внутренние размеры не вяжутся с наружными.
К нему подбежал молодой подполковник с бычьей шей, в черной униформе и с автоматом «АКСУ» на шее.
— Пойдемте, товарищ полковник, — позвал он Гурова, — Там нужен врач. Да и вам лучше тоже присутствовать.
— Что? Раненые? — тут же спросил Гуров и прибавил шаг.
— Как вам сказать, — помялся подполковник. — Сами увидите. Кое-какую помощь можно оказать.
Гуров больше не стал расспрашивать, а поспешил к двери, из которой омоновцы выводили под руки двух парней в наручниках. Один имел разбитое лицо, у второго была перебинтована голова. Еще одного обыскивали возле стены, заставив широко расставить ноги и заложить руки за голову. Гуров узнал в одном из задержанных того самого охранника, который выходил к нему, когда он осматривал место убийства Бурмистрова.
— Сюда. — Подполковник показал на дверь.
Гуров вошел и оказался в узком помещении между двумя металлическими стенами. Кровь на полу, в воздухе сизая дымка от сгоревшего пороха после стрельбы, россыпь гильз. Причем не только автоматных. Лев Иванович увидел несколько девятимиллиметровых от пистолета.
— Сюда. — Подполковник указал на еще одну дверь.
И тут из-за нее высунулась голова Седова. Алексей сидел на полу и выглянул, услышав голоса. Лицо капитана было осунувшимся, грязным и залитым кровью от правого виска до самой шеи. Глаза блестели лихорадочной радостью и нездоровым возбуждением.
«Он же держится из последних сил!» — догадался Гуров, подбежал к Седову, присел на корточки рядом с ним и спросил:
— Как ты, Леша? Ранен?
— Нормально. — Седов криво улыбнулся. — По башке меня тюкнули. Переживем. Вы лучше вон туда посмотрите, Лев Иванович. Я вам тут подарочек приготовил.
Гуров поднял голову и посмотрел в полумрак маленькой железной комнаты. Свет проникал туда лишь из-под потолка, через ряд маленьких пыльных окошек. На грязной захламленной кровати сидела девушка, сжавшись в комок. Лев Иванович чуть было не бросился к ней, но тут же уловил, как девушка испуганно дернулась и еще сильнее прижалась к стене.
— Оля? — обрадовался Гуров. — Вы ведь Ершова, да? Вот счастье! Какая удача, что мы вас нашли! Теперь… эй, врачей сюда! Принесите свет, побольше! Темно как у негра в… за пазухой!
Омоновцы принесли сразу несколько больших аккумуляторных фонарей. Две женщины из бригады «Скорой помощи» вошли и сразу направились к девушке.
Оля уже все поняла, поверила, что ее спасли. Она перестала бояться, осознала, что пришла помощь, и разрыдалась так, как не плакала, наверное, никогда в жизни. Девчонка ревела, слезы лились потоком по ее щекам, оставляя грязные следы. Она то и дело хватала за руки врачей, которые осматривали ее и обрабатывали ссадины. Оля два раза вырывалась, подбегала к Седову и принимаясь целовать его. Алексей смущенно морщился и виновато поглядывал на третьего врача, который обрабатывал ему голову.
«Все, теперь здесь порядок. Лешка просто очень большой молодец! Вот каких парней судьба мне подбрасывает. Ладно, эту проблему мы сняли, даже Олю Ершову нашли, — подумал Гуров. — Значит, и ее отец может начать говорить. Теперь осталось дождаться прибытия бригады из главка».
Гуров еще ночью, когда убедился в том, что Седова нет дома, позвонил Орлову и доложил о ситуации и мерах, принятых им. Генерал сказал, что Лев Иванович, наверное, сам понимает, что может произойти, если он ошибается хоть в одном ключевом моменте схемы, выстроенной им. Гуров ответил, что все прекрасно разумеет. Орлов пообещал, что через два-три часа к нему в Самару вылетит группа офицеров для координации действий местных силовиков. Прошло уже пять часов.
Снова подбежал подполковник, командир омоновцев. Он уже успел снять с себя жилет-разгрузку и автомат. Однако вид у него был странный. То ли озабоченный, то ли ошеломленный.
— Товарищ полковник, пойдемте.
Гуров не стал расспрашивать и молча пошел за офицером. Его проводили за вторую дверь. Это помещение было относительно хорошо изолировано стекловатой и листами пенопласта. Здесь работал дизельный генератор, обеспечивающий освещение обоих ангаров. В дальнем углу высилась огромная емкость, в которой, судя по запаху, находилось дизельное топливо. Но подполковник настойчиво тащил Гурова за рукав к следующей двери. Она была низенькая, неказистая, совсем неприметная.
Гуров нагнулся, прошел через проем и замер на месте. В этой части ангара, составлявшей примерно четверть его площади, мерно клевала носом большая нефтяная качалка. В окрестностях Самары Лев Иванович видел с десяток таких штуковин.
— Штанговый насос для откачивания нефти из скважины, — сказал подполковник с довольным видом.
— Откуда такие познания? — с усмешкой спросил Гуров.
