Алексей Макеев - Чистосердечное убийство
Обзор книги Алексей Макеев - Чистосердечное убийство
Николай Леонов, Алексей Макеев
Чистосердечное убийство
Глава 1
Прохиндеем Корнейчука звали все. В Лыкове не было ни единого человека, который не знал бы этого субъекта. Когда-то в поселке был военный городок, который все называли летным, но большой авиацией в этих местах и не пахло. Здесь находились склады, базировалась вертолетная эскадрилья, занимавшаяся доставкой всякой всячины в летные части округа.
Какой же военный склад без прапорщиков! Уж кого-кого, а этих ушлых деляг знает вся округа. Так было во все времена, при любом общественном строе. Менялись армии, знамена и наименования воинских званий. Потом военный городок был ликвидирован, но суть прапорщика Корнейчука осталась прежней, незамысловатой: где что можно достать и с какой выгодой сбыть.
Самым доходным делом оказалась продажа цветных металлов. Тот, кто решит, что бывший прапорщик Корнейчук начал собирать металлолом и сдавать его перекупщикам, совсем не знает таких вот людей. Корнейчук умел считать свои доходы, как фактические, так и потенциальные. Кормить перекупщиков он не намеревался. Бизнесмен сперва набивал свой гараж металлоломом и только потом связывался со своими знакомыми во «Вторцветмете», которые присылали машину. Корнейчук сам ехал на весовую, следил, чтобы добро принято было без обмана, по фактическому весу, и получал деньги. В руки.
Ангары в пяти километрах от Лыкова давно привлекали внимание Корнейчука. Стояли они среди лесочков и кустарника, которым поросли мелкие балки. В том, что там можно найти цветной металл, Корнейчук не сомневался. Он нутром чуял прибыль, но не стал расспрашивать местных мужиков и наводить справки каким-то иным способом. Незачем светиться раньше времени и наводить конкурентов на мысль о том, что там можно чем-то поживиться.
Корнейчук выбрал ночь потемнее и отправился за город на своем старом «Урале», к которому давно уже вместо стандартной люльки приделал вместительный ящик для груза. Проехав по грунтовой дороге около пяти километров, он выключил фару и двинулся дальше тихо, на малых оборотах. Зрение у Корнейчука было отменным, хотя ему и перевалило за пятьдесят. Тем более что видел он не столько дорогу под колесами, сколько чистую прибыль. Она была близка.
Остановившись в низинке под низко свисавшими ветвями ивы, Корнейчук заглушил мотор и долго сидел, прислушиваясь. Ночь была хороша. Ни луны, ни звезд. Только громады двух ангаров впереди, шелест крыльев какой-то ночной птицы в кустах, легкий ветерок. Весна в этом году была ранняя. В полях снег сошел за одну неделю, и дороги под апрельским солнцем мгновенно высохли.
Корнейчук слез с мотоцикла, проверил, не выронил ли из кармана пассатижи, и двинулся через поле. Несколько раз он попадал ногами в кротовины и чертыхался, но делал это тихо, просто для порядка. Ведь эти мелкие препятствия не особенно мешали его хозяйственной деятельности.
Вот и стена крайнего ангара. Здесь стали слышны звуки работающих генераторов.
«Интересно! — думал Корнейчук. — Для чего там крутые пашут дизели, если практически не видно, чтобы кто-то работал, горел свет, шевелилось и жило какое-то производство? Может, эти ангары используют просто как склады?».
Это хорошо знакомое, практические родное слово «склады» отозвалось внутри теплым, приятным томлением.
Вот, наконец-то. Щель между двумя листами гофрированного металла была не очень широка, но вполне подходила для того, чтобы заглянуть внутрь. Корнейчук приник к ней глазом, но ничего не увидел. Что-то мешало изнутри. Нужно подняться повыше. Он осмотрелся. Обрезок бревна вполне подходил. Его можно было установить у стены.
Корнейчук настолько увлекся этим, что совсем забыл оглядываться по сторонам и прислушиваться. Здравый смысл и природная хитрость на сей раз подвели его. Они подсказывали, что смотреть в щелку не преступление, это еще не кража. Вот когда ты полезешь внутрь, начнешь кусать и резать металл, тогда нужно проявлять чутье.
— Эй, кто здесь? — раздался мужской голос откуда-то слева, и Корнейчук присел на месте.
Пока этот человек в темноте не увидел его, есть шанс убежать, исчезнуть. Если это охрана, то лучше, чтобы она не заподозрила, что кто-то целится проникнуть на объект. Вот ведь незадача! Сколько раз Корнейчук проезжал мимо днем и ни разу не видел признаков охраны. Наверное, она выставляется здесь только ночью. Значит, надо уходить и все продумать еще раз. Может, стоит наведаться сюда днем?
— Эй, мужик! — Совсем рядом с бывшим прапорщиком появилась темная фигура.
Корнейчук попятился. Он помнил, что за его спиной была какая-то яма. У этого типа наверняка нет фонаря, иначе он обязательно посветил бы. Не стесняясь самого себя и не чувствуя унижения, Корнейчук встал на четвереньки и снова стал пятиться. Вот она, родимая. Он присел на корточки и стал ждать.
Совсем рядом чиркнула зажигалка. Огонек на короткий миг осветил лицо человека. Теперь уже два голоса тихо совещались о чем-то. Потом они затихли.
Корнейчук решил, что самое время уносить ноги, пока не заволновалась вся охрана. Эх, какой объект! Если здесь есть что сторожить, то найдется и чем поживиться. Кабели, электромоторы с медной обмоткой, алюминий!.. Надо прийти сюда днем да осмотреться как следует.
— Стой! — Теперь уже крик прозвучал очень близко. — Эй, мужик!
Корнейчук так перетрусил, что, не помня себя, бросился бежать. Ноги почему-то не слушались, все время попадали на какие-то неровности, цеплялись за густую траву.
«Сердечко уже не то. Плохо идет кровоснабжение мышц, — думал Корнейчук и косолапо бежал к приметной балочке, где стоял его мотоцикл. — Вон и ива в темноте чернеет. Только добежать! Взревет мотор, и дам деру отсюда. Пусть думают, кто это наведывался».
— Стой, мужик! — раздался вдруг голос. — Придурок, чего боишься?
Корнейчук, судорожно дыша, сбавил шаг и стал озираться в темноте как затравленный заяц. Человек появился из ниоткуда. Широкое лицо, бычья шея и глаза, очень нехорошие, маленькие, которые в темноте блеснули, как два уголька.
— Кто такой? Чего тут лазишь?
— Я это… — Корнейчук пятился назад. — Живот прихватило, вот и отошел в сторонку с дороги. — Совсем скрючило. Видать, вчера не то чего-то съел.
— Это бывает, — подходя совсем близко, сказал мужик. — Случается. Ты один, что ли?
Корнейчук теперь понял, почему этот охранник как-то странно крутил головой. Он пытался понять, сколько незваных гостей тут было. Бывшему прапорщику стало вдруг страшно.
— Слышь! — невнятным голосом, судорожно дыша, сказал Корнейчук. — Ты чего?..
— Я-то? — странным глухим голосом ответил мужчина. — Я ничего.
Он вдруг поднял руку и чем-то твердым ткнул в грудь Корнейчуку.
«Уж не электрошокер ли? — испуганно подумал бывший прапорщик. — Зачем это?».
Тут полыхнуло, ударило в грудь.
Корнейчук успел подумать, что электрошокер какой-то странный. Чересчур сильный звук от него, и боль какая-то тупая, глубокая, нестерпимая.
Полковник Гуров сидел на своем любимом диване в углу и с иронией наблюдал, как старый друг Крячко собирается в отпуск. Это же надо! Он за год натащил в кабинет сколько нужных и полезных вещей, что даже в отпуск спокойно уехать не может.
Гуров притворно нахмурился и наконец-то сказал:
— Знаешь, Станислав, я полагаю, что ты все это затеял исключительно с целью потрепать мне нервы.
— Чего я затеял? — рассеянно спросил Крячко, перебирая стопку визитных карточек.
— Ты мог бы прекрасно выспаться до самолета, потом сделать Москве ручкой и умотать на свой курорт. Так нет же, тебе надо снова заявиться в кабинет и битых полчаса демонстрировать мне, что ты уже в отпуске.
Крячко повернулся к Гурову, задумчиво почесал подбородок и заявил:
— Знаешь, Лев Иванович, ты с возрастом приобретаешь весьма своеобразное чувство юмора. Я ведь тебя тысячу лет знаю!..
— Скажи, что я старый зануда. — Гуров рассмеялся. — Говори-говори. Если честно, то я тебе завидую.
— Ясен перец. Я еду на юг, к морю, а ты остаешься… — Он не закончил фразу, так и не нашел подходящих эпитетов. — Хотя что я там буду делать в апреле?
— Прекрасно найдешь себе занятие, — убежденно заявил Гуров. — Сон до девяти утра, вкусный и калорийный завтрак, процедуры, проводимые нежными руками молоденьких медсестер, прогулки на морском воздухе, послеобеденный отдых без признаков беспокойства. Дальше перечислять?
— Теперь, наверное, ты упомянешь об одиноких грустных женщинах среднего возраста, которых необходимо утешать всеми доступными способами.
— Да, как-то так, — с довольным видом заключил Гуров.
— Теперь ты меня еще и бабником назвал! — заявил Крячко.
— Жизнелюбом, Станислав! Только так! — резюмировал Гуров и с сожалением оторвался от дивана. — Ладно, давай я тебя еще раз обниму и уйду. Меня Орлов лицезреть хочет в половине девятого.
