Го Осака - Косые тени далекой земли
Кадзама сел на стул, положив ногу на ногу.
– Мне тоже нужно с вами поговорить насчет убийства Понсе. Кто начнет? – спросил он.
Риэ ненадолго задумалась, потом ответила:
– Ты.
Так будет легче поймать его на вранье. В том случае, конечно, если он соврет.
Кадзама без предисловий начал свой рассказ:
– Вчера вечером, наверное, дело было уже за час ночи, мне вдруг позвонил какой-то странный тип. Назвался Мигелем Понсе.
Риэ нервно сжала кулаки:
– Тебе позвонил Понсе? Откуда он знает тебя?
Кадзама пожал плечами:
– Мне это не известно. Я ведь ни разу с ним не встречался, сэнсэй, и все, что знаю о нем, знаю от вас.
– И что он от тебя хотел?
– Этот Понсе говорит – есть, мол, у меня важные сведения насчет убийства Ибаррагирре. Если тебя это интересует, приходи в номер на третьем этаже гостиницы «Кеведо», седьмой дом по улице Сан-Педро.
– Почему он тебе позвонил? И откуда, интересно, он узнал твой номер?
– Я тоже как раз хотел это у него спросить, но он повесил трубку. Так или иначе, я подумал, что на розыгрыш это непохоже, и если уж он назвался Понсе, первым делом нужно, думаю, позвонить вам. Ну вот я вам сразу и позвонил, но, сколько ни ждал, вы не подходили.
– Я вчера ночевала у знакомых в Алькорконе. Ну и что же было дальше?
– Делать нечего – один пошел. Я, конечно, понимал, что там что-то нечисто, но я подумал и решил – раз разговор про убийство Ибаррагирре, тут уж, хочешь не хочешь, надо идти. Улица эта, Сан-Педро, от моего дома недалеко, вот я пешком и пошел. Подошел к этому «Кеведо», вижу – парадная дверь открыта. Ну, я прямо на третий этаж. Постучал в дверь справа, назвался, мне говорят – входи, мол. Ну, я на ручку двери нажал, а тут вдруг внутри стрельба как начнется! Через дверь пули летят, ну, думаю, дела, струхнул и дал стрекача.
– Очень на тебя похоже. Ну а дальше?
– В пансион, где я снимаю жилье, возвращаться, знаете, как-то не тянуло – опасно, вот я и попросил одного приятеля из хитано, чтобы он меня на ночь приютил. Потому что, понимаете, ну уж очень было похоже на ловушку. Я слышал, такое бывает: вызывают какого-нибудь простака, а потом шьют ему убийство.
Риэ скрестила руки.
– Я тебя еще раз спрашиваю, если тебе и правда звонил Понсе, зачем, скажи, он позвонил не мне, а тебе? Ведь он же про тебя ничего и знать-то не мог.
– Вот это как раз и загадка. Я сегодня телевизор смотрел, так там говорят, что в той гостинице убили Понсе и еще кого-то. Ну, думаю, совсем плохо дело, вот с тех пор в пансион и не возвращался. Я, сэнсэй, пожалуй, поживу теперь у этого своего хитано.
Риэ пристально посмотрела ему в глаза. Кадзама, как ни в чем не бывало, почесал себе нос.
Он по собственной инициативе признался в том, что был вчера на месте преступления. Быть может, это доказательство того, что в этой истории он не замешан и его можно считать сторонним человеком. Его рассказ почти совпадал с тем, что сказал Клементе.
И правда, было совершенно непонятно, почему Понсе вдруг позвонил ему.
Но предположение, что Кадзама – боец японской Красной Армии, замешанный в делах баскского движения за независимость, казалось ей просто-напросто диким.
Чем больше она думала, тем меньше смысла находила во всей этой истории.
– Ну, теперь я скажу, – начала Риэ. – Видимо, кто-то увидел тебя, когда ты вчера вечером выбежал из «Кеведо». Только что ко мне приходил Барбонтин и сообщил мне об этом.
Кадзама наморщил нос:
– Свидетели, значит? Ну я и влип.
Риэ рассказала ему о том, как вечером к ней пришли Барбонтин с майором Клементе и все допытывались у нее, где можно найти Кадзама. Она также сообщила ему, что жильцы видели не только его, но и мужчину в черном плаще, который также вышел из дома, где случилось убийство.
Затем она выложила начистоту весь разговор у нее дома, не скрыв и тот факт, что, по мнению Клементе, Понсе написал заметку об убийстве Ибаррагирре по наущению Кадзама.
Выслушав ее, Кадзама не без досады проговорил:
– Выходит, я вместе с этим типом, как его, который умер во дворе, Куэвасом, пришел туда, чтобы расправиться с Понсе и с мужчиной в черном плаще. Такая, значит, у них версия?
– Именно. Куэвас – боец ЭТА, а ты – боец японской Красной Армии, борющийся плечом к плечу с басками.
Кадзама чуть не свалился со стула.
Затем он схватился за голову и проговорил:
– Японская Красная Армия? Да что же это такое? Да ведь и то, что я выдал этому Понсе какую-то информацию, – сплошная выдумка, и только. Я надеюсь, хоть вы-то, сэнсэй, не верите им?
– Ну, во всяком случае, в то, что ты – боец Красной Армии, мне как-то не верится.
– Да конечно же нет, ну что вы! Красная Армия по мне тоскует – слезы льет…
Риэ облегченно вздохнула.
– Интересно все-таки, что же на самом деле произошло? Если тебе и вправду звонил Понсе, его, пожалуй, заставил позвонить тот человек в черном плаще… Но ведь и он, по идее, не должен ничего о тебе знать.
Кадзама посмотрел на нее исподлобья:
– Значит, вы все-таки думаете, что я был в заговоре с Понсе?
– Но ведь тогда все становится понятно, разве нет?
Он не успел ответить, как дверь приоткрылась и бармен просунул голову внутрь.
– Тебе пора, Кадзама.
Кадзама торопливо поднялся:
– Понял. Уже иду.
Достав из футляра гитару, он повернулся к Риэ:
– Давайте продолжим наш разговор потом, ладно? Вы хоть послушайте мою игру, а?
– Хорошо.
Она уже довольно давно не слышала гитары Кадзама.
Они покинули его каморку и вышли в главное помещение кабака.
Кадзама направился к небольшой сцене за стойкой.
Риэ села у столика, где уже расположилась девушка с прической «афро». Та улыбнулась, обнажив белоснежные зубы. Риэ тоже поприветствовала ее.
По-видимому, уже скоро должен был начаться концерт, и в зале ресторанчика стало намного тише.
Риэ вдруг услышала, что за соседним столиком говорили по-японски.
Она тайком взглянула в ту сторону и увидела троих японцев – двух мужчин и одну женщину, – которые разговаривали, держа в руках стаканы с напитками.
Один из мужчин посмотрел в ее сторону. Их глаза встретились.
Выражение его лица изменилось. Привстав, он обратился к ней:
– Простите, вы случайно не Ханагата Риэ, профессор университета Мэйо?
21
– Да, я – Ханагата Риэ…
Она растерянно моргала, по-видимому не узнавая его.
Рюмон широко улыбнулся. Ну конечно, это была именно она.
– Давно не виделись. Я – Рюмон, из информационного агентства Това Цусин. Мы однажды встречались, я брал у вас интервью для заметки.
Она просияла. Глаза ее округлились.
– А, Рюмон-сан. Я вас вспомнила. Вы приезжали к нам, когда мы начинали семинар по новейшей истории Испании, верно?
– Совершенно верно. Вы, кстати, очень меня выручили тогда, большое спасибо.
– Нет, что вы. Это вам спасибо. Но как вы меня удивили! Совершенно невероятно, что мы встретились здесь.
– Вы правы. Здесь, в Испании…
Три года назад, в Токио, Рюмон взял у Риэ интервью.
В то время Риэ преподавала испанский в университете Отяномидзу Мэйо и вместе со своими студентами организовала научный семинар по новейшей истории Испании.
Рюмон, тем более что ему самому это было очень интересно, расспрашивал Риэ о том, какие цели она ставила, создавая семинар, каковы планы исследований, и написал статью с явным вдохновением. Дело было в начале лета 1986 года, то есть как раз в тот момент, когда исполнялось пятьдесят лет с начала испанской гражданской войны, и многие региональные газеты, которые пользовались информацией агентства Това Цусин, перепечатали тогда его заметку.
– Правда, я вам очень признательна. Вы знаете, ведь благодаря вашей заметке нам от университета стали постоянно давать гранты, и я все думала связаться с вами и поблагодарить, да так и не собралась. Вы уж извините.
– Да что вы, не о чем говорить. Лучше скажите, где ваши очки? Я, если честно, сначала подумал, что обознался.
Раньше Риэ носила очки в металлической оправе.
– А, это я, когда поехала в Испанию, решила перейти на контактные линзы. А вы прекрасно выглядите, очень рада за вас.
Рюмон спохватился и подвинул стул так, чтобы она могла сесть с ними.
Он представил Риэ своим спутникам, которые до сих пор молча слушали их разговор.
Синтаку протянул Риэ руку для рукопожатия:
– Ой, ну это просто замечательно, что появилась партнерша для Рюмона. Когда на двух мужчин всего одна женщина, знаете ли, это как-то неудобно, – проговорил он с мерзким смешком.
Рюмон решил не обращать на Синтаку внимания. Никаких нервов не хватит, если будешь раздражаться при каждой его реплике. Его взбесило только то, что и Тикако рассмеялась вместе с ним.
Риэ объяснила, что с весны взяла в университете отпуск и приехала в Испанию. Теперь она вернулась к своим исследованиям и продолжает изучать историю испанской литературы и гражданской войны.
Рюмон в ответ рассказал ей, что приехал сюда, чтобы найти японского добровольца, сражавшегося в Испании во время гражданской войны. Он также рассказал, что только что побывал вместе с Синтаку и Тикако в Саламанке.
