Фридрих Незнанский - Бархатный губернатор
– Почему я должен забывать то, что обязан помнить? Иди.
Вернулся Глеб минут через десять и увидел, что «важняк» не спеша переворачивает страницу за страницей, а еще через несколько минут хлопнул папкой о стол.
– Подобьем-ка мы с тобой бабки, как говаривает Константин Дмитриевич Меркулов, – беря чашку кофе, проговорил Турецкий. – Вторые сутки околачиваемся, пора и выводы кое-какие сделать… Давно я приметил, если хотят господа следователи завести дело в тупик, то они целые тома пишут, в которых нет необходимой информации и доказательств. Как и здесь – сплошь ненужная бумага. Разберемся со следствием по делу полковника Приходько. Известны фамилии всех охранников. И где же они? Мне говорят, в Чечне. Воюют. Один Петр Ворончук довоевался…
– Разве нельзя вызвать пока еще воюющих? Послать, к примеру, отдельное требование по месту их службы?
– Можно. Но не убежден, что мы их доставим сюда живыми. А с мертвых какой спрос? Убийства профессора Васильева и бизнесмена Скачко были сделаны грамотно. Со взрывом вот дело темное, как ночь. Подобные убийства вообще раскрываются крайне редко, если не помогает господин случай. В деле Скачко не выявлены свидетели. Дальше – возникает вопрос, почему оставлены кое-какие следы при убийстве Приходько? А потому, что он все-таки был полковником ФСБ, сумел обеспечить свою безопасность, подобраться к нему было нелегко. Но подобрались. При помощи киллера.
– И что, нам тоже не удастся раскрыть эти убийства?
– Я этого не сказал. Есть шансы, и неплохие. У нас потерпевший, Супрун Федор Степанович, которого привезли не куда-то в подвальное помещение, а в загородный особняк самого губернатора. И если предположить, что по какой-то причине губернатор решил напоследок потолковать с Супруном, то дело может проясниться.
– Напоследок?
– Я думаю, что живым Супруна не выпустили бы. Вот почему мне совершенно необходим хотя бы один из этих похитителей.
– Вы полагаете, что губернатор мог прибыть в особняк?
– Почему бы и нет? Если не губернатор, то кто-то другой. Тоже, видимо, шишка немалая…
Зазвонил телефон.
– Слушаю, – поднял трубку Турецкий. – Какое у вас оружие? Понятно… Бывает, товарищ подполковник. Конечно, конечно, куда там «ауди» до «мерседеса»! Всего доброго. Вот так, Глеб Глебыч, не догнали, – положив трубку, обратился Турецкий к стажеру. – Автомат «Борз» это, по-моему, чеченский аналог «Узи»?
– Да.
– Хорошее оружие?
– Неплохое.
– Не догнали, – повторил Александр. – А Грязнов даже на нашем «газике» догнал бы. И не только бы догнал, но и привел бы их, голубчиков, ко мне в браслетах.
– Вернее, пуля догнала бы? – усмехнулся Глеб.
– Какое имеет значение, – отмахнулся Турецкий. – Главное – результат… На чем мы остановились?
– На губернаторе, приехавшем в свой особняк.
– Или на ком-то другом. Если мы это узнаем, то уже имеем право действовать.
– Уехали же сотрудники Грязнова в Татарку…
– А если Коршун тоже в Чечне?
– Не думаю. Байбак не отпустит. Я слышал, они друзья.
– Прикажут, и не пикнет твой Байбак.
– Смотря кто прикажет.
– Кто может приказать авторитету? Более крупный авторитет. У них, Глеб Глебыч, дисциплинка неармейская. Что не так – пуля или нож под ребро. И вообще, твой родной край избран криминалом как место, из которого их власть должна распространиться на всю Россию. Перед отъездом я поинтересовался, чем располагают ставропольские ОПГ. Организованные преступные группировки, – пояснил Турецкий, заметив вопрос в глазах стажера. – На их вооружении автоматы Калашникова, «узи», «борзы», снайперские винтовки, большое количество взрывчатки, гранатометы. Думаю, им ничего не стоит приобрести БМП или даже Т-72. Правда, пока дышит армия, оружие это будет молчать, но, если дела в армейских частях пойдут так же, как идут сейчас, с твоим краем будет покончено.
– Вы забываете про народ, Александр Борисович, – возразил Глеб.
– У народа есть оружие?
– Насколько я знаю – имеется.
– А если народу не только пообещают, но и выплатят заработную плату? Возьмутся они за оружие? Нет, потому что народ отстранен от принятия властных решений. Живет одним днем. Власть сама по себе, народ сам по себе. И потом, люди не будут знать, от кого они получат деньги. Они их получат в кассе.
Снова затрезвонил телефон.
– Турецкий.
– Я вас приветствую, Александр Борисович! – раздался голос Славы Грязнова.
– Привет, – включая кнопку звука, ответил Турецкий. – По голосу слышу, весе-олый!
– Гуляем-с!
– И по какому поводу?
– Скажу – не поверишь! Считай, свадьбу играем!
– Чью?
– Майора Голованова.
– Да я вроде его не жениться отправлял…
– Твой приказ выполнен!
– И где задержанный?
– В изоляторе временного содержания при Ставропольском управлении внутренних дел.
– Когда вас ждать?
– Завтра к обеду будем.
– Поздравь от меня майора, – сказал Турецкий и положил трубку.
– Уже взяли? – удивился Глеб.
– Сам слышал.
Турецкий позвонил ответственному дежурному по краевому управлению внутренних дел и удостоверился, что Леонид Грищук, он же Коршун, сидит в камере предварительного заключения и ведет себя спокойно.
Утром Турецкому сообщили о смерти Коршуна.
ИЗ АКТА СУДЕБНО-МЕДИЦИНСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ
ТРУПА ГР-НА ГРИЩУКА Л. С.
Сего числа мною, судебно-медицинским экспертом морга No 1 гор. Ставрополя Дроздовым Э. Н., на основании постановления старшего следователя Ставропольской горпрокуратуры советника юстиции Симоняна А. Б. было произведено судебно-медицинское исследование трупа гр-на Грищука Л. С.
При этом установлено.
Смерть гр-на Грищука Л. С. наступила в результате механической асфиксии, то есть по причине кислородного голодания, развившегося в результате физических воздействий, препятствующих дыханию и сопровождавшихся острым расстройством функций центральной нервной системы и кровообращения.
Вероятнее всего, смерть наступила от удавления руками, так как пережаты сонные артерии, яремные вены и блуждающий нерв. На это указывают: очаговые кровоизлияния в области давления пальцами, переломы рожков тела подъязычной кости и щитовидного хряща.
На коже обеих передне-боковых поверхностей шеи видны многочисленные повреждения, что указывает на удавление двумя руками. На лице, шее и руках обнаружены кровоподтеки и ссадины линейной и угловатой формы, а это – признаки борьбы и самообороны. Смерть наступила между пятью и шестью часами утра.
Из протокола осмотра места происшествия видно, что на месте события обнаружен шнур, на котором висел потерпевший. Данный шнур был перекинут через оконную металлическую решетку.
Вывод. Несмотря на наличие странгуляционной борозды, вероятнее всего, смерть Грищука Л. С. последовала от задушения механического характера, скорее всего, в результате удавления руками.
Судмедэксперт Э. Н. Дроздов.
Прочитав акт экспертизы, Турецкий посмотрел на Дроздова, сидевшего напротив.
– Спасибо, Эдуард Николаевич, – сказал он.
– Я свободен? – помолчав, спросил Дроздов.
– Да.
– До свидания.
– Вот так, – сказал Турецкий, когда за Дроздовым закрылась дверь. – А ты говоришь…
– Я ничего не сказал, Александр Борисович!
– Это уже объективный документ, – похлопал по листу Турецкий. – Боится, но дело свое делает. Молодец!
– Не за себя он боится. Двое детишек, жена молодая…
– Не тронут его детишек. Скоро им будет не до этого эксперта.
– Кому конкретно, Александр Борисович?
– Не спеши. Или, как говорит Меркулов, уперед батьки у пекло не лизь! Ну что, приглашаем всех троих?
– Каждого из них уже допросил следователь Симонян, ведущий дело. Вот протоколы. Пожалуйста.
– Вызывай.
В комнату вошли старший лейтенант и два сержанта.
– Присаживайтесь, – пригласил Турецкий, кивнув на стулья. – И поговорим.
– С нами уже поговорили, – усмехнулся старший лейтенант.
– Знаю. Следователь городской прокуратуры Симонян.
– Не только.
– И начальство успело?
– А то как же! На то оно и начальство. Везде должно успевать.
– И кто, если не секрет?
– Наше непосредственное. Подполковник Сизов.
– И что внушало начальство?
Старлей посмотрел на сержантов, приметил их сдержанные улыбки и ответил:
– Вы сами с ним поговорите.
– Обязательно поговорю. Но я догадываюсь, о чем может говорить начальство, когда ему грозят большие неприятности… Как же вы, мужики, проморгали?
– Кто мог знать, что он в петлю полезет? Смотрели. Парень вроде спокойный.
– Он и не лез, – помолчав, сказал Турецкий. – Его задушили.
– Это что-то новенькое, – подал голос один из сержантов, оглядывая товарищей.
– Неужели? – не поверил Турецкий. – А я-то думал, вы мне подскажете, кто, как вы говорите, повесил, вернее, задушил Леню Грищука. Подай-ка, Глеб Глебыч, протоколы допроса наших гостей, – обратился он к стажеру. – Кто из вас Канюка Анатолий Трофимович?
