Фэй Келлерман - Змеиный зуб
Рина кивнула. Лицо ее болезненно сморщилось. Декер рывком поднял ее на ноги и, крепко прижав к себе, стал гладить по спине, баюкая, словно ребенка.
— Все в порядке, милая. Все обойдется, вот увидишь. Я знаю, ты любила его. Он был прекрасным человеком. У тебя хороший вкус в том, что касается мужчин.
Рина крепче прижалась к мужу и сквозь слезы прошептала:
— Очень хороший.
— Я вовсе не нарывался на комплимент, но все равно приятно.
Рина осторожно высвободилась из его объятий и вытерла заплаканные глаза.
— Ну что, кофе будешь? — спросила она.
— С удовольствием. — Декер снова пошел следом за Риной на кухню и уселся за стол. — Господи, ну и неделя.
— Ну и год, — поправила его Рина, доставая из буфета кофейные чашки.
— Тоже верно.
— Со мной сейчас нелегко общаться, — сказала Рина. — Его смерть была для меня по-настоящему тяжелым ударом, Питер.
— Я знаю. Мне очень жаль.
— Я чувствую себя такой... виноватой. Мне кажется, что это была Божья кара или что-то подобное.
— Да это просто смешно! — с изумлением воскликнул Декер. — Извини, — смущенно пробормотал он, видя, что его слова задели жену. — Наверное, мне не следовало так говорить. Пойми, я вовсе не пытаюсь принизить твои чувства...
— Ничего, все нормально. — Рина снова вытерла глаза.
— Ни ты, ни он — никто из вас не сделал ничего плохого, Рина. У тебя нет причин для того, чтобы чувствовать себя виноватой.
— Если не считать кое-каких деталей. Того, например, что с момента смерти моего мужа прошло чуть более трех месяцев, а я уже сблизилась с другим мужчиной, хотя считала себя религиозной, верующей женщиной. И еще того, что Брам был гой. [10] И не просто гой, а студент духовной семинарии, готовящийся стать священником. Да еще и лучший друг моего мужа. Я чувствовала себя так, словно нарушила все принципы, законы и устои, какие только можно было нарушить, словно я совершила страшное предательство...
— Ицхак был мертв, Рина. Предать можно живого, но не мертвого.
— Можно предать память о человеке. — Рина налила кофе в чашки. — Брам тоже испытывал неловкость. Это было ужасно — любовь и одновременно чувство вины. Нам не следовало сближаться. — Она поставила одну из чашек с кофе перед Декером. — Ну вот, теперь ты все знаешь. Тебе стало от этого легче?
— Может быть. По крайней мере, теперь я понимаю, почему ты так убивалась. Рина, то, что Брам погиб, вовсе не было Божьей карой. Просто он совершенно случайно подвернулся под руку человеку, находящемуся не в себе.
— Возможно, та женщина была орудием в руках Бога, инструментом для осуществления Его воли.
— А может, мы все одноклеточные, за которыми кто-то наблюдает в микроскоп.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Только то, что все это — полный абсурд.
— И ты говоришь, что не хочешь принизить мои чувства?
Декер ощутил, как на щеках у него напрягаются желваки, и усилием воли расслабил нижнюю челюсть. Подумав немного, он заговорил, тщательно подбирая слова:
— Дорогая, поверь, я вовсе не пытаюсь представить все в каком-то приземленном, прозаическом свете. Мне просто не хочется, чтобы ты и дальше мучила себя и усугубляла свою депрессию. Брам был замечательным человеком, Рина. Очень умным, способным, чутким и к тому же поразительно красивым. Но в то же время он был человеком ранимым, со множеством комплексов — из-за того, что вырос в неблагополучной семье.
— Да, это правда.
— Уверяю тебя, милая, ты — самое лучшее, что у него было в жизни. Да он так тебя любил, что мог ради тебя горы свернуть. А ты была молодой вдовой, только что потерявшей мужа, который умер от ужасной, долго мучившей его болезни. К тому же у тебя было двое маленьких детей и практически никакой поддержки.
— А мои родители?
— Я знаю твоих родителей, Рина. Они замечательные люди, но слишком эмоциональные, у них нервы никуда не годятся. Это и понятно — они ведь во время войны прошли через концентрационные лагеря. Я уверен, что ты не могла поделиться с ними своими проблемами и переживаниями так, как делилась с Брамом. Ты была одинока, и Брам тоже. Вы встретились в трудный для вас обоих период. Вы были нужны друг другу. В этом нет ничего плохого. Если хочешь, это в каком-то смысле помогло нам с тобой найти друг друга.
Рина села за стол и, держа в руке чашку с кофе, наклонилась и нежно поцеловала мужа. Ей вдруг стало невыразимо жаль Питера, вынужденного переживать по поводу проблем, уходящих корнями в ее прошлое, в то время как у него самого неприятностей хоть отбавляй.
— А по поводу этой девицы, этой Гаррисон, ты, пожалуйста, не беспокойся, не грызи себя, ладно? — сказала она. — Ты очень интересный мужчина, и профессия у тебя такая, что многих женщин к тебе тянет.
— Я-то всегда считал, что по степени привлекательности для женщин сотрудники управления полиции Лос-Анджелеса уступают даже обитателям лепрозория.
— Как бы вас ни поливала пресса, полицейские все еще окружены неким ореолом романтики, а уж детективы и подавно. Если она в самом деле намерена осуществить свою угрозу и попытается тебя оклеветать, ты дашь ей отпор. И я не сомневаюсь, что ты победишь, потому что правда на твоей стороне.
— Если бы все было так просто. — Декер провел рукой по лицу. — Спасибо, что хоть не сердишься...
— А с какой стати мне сердиться? Может, у тебя и были какие-то мысли, но ты ведь ничего плохого не сделал.
— Нет, не сделал. И все-таки у меня прямо камень с души свалился. — Декер бросил на жену застенчивый взгляд. — Значит, ты меня поддержишь, если что?
— Можешь не сомневаться.
— Моя маленькая женщина будет мне опорой?
— Если это подразумевает, что я должна стоять позади тебя, то даже не надейся. Я буду стоять впереди, так что если кто-то захочет тебе навредить, ему придется сначала иметь дело со мной.
18
— Просто поверить не могу, что кто-то приписывает вам такое, — сказала Мардж.
— Ничего, нет худа без добра, — заметил Декер. — Реакция Жанин показывает, что, возможно, мы копаем в правильном направлении.
— Сука драная, — пробормотал Оливер.
— Пари держу, что я без проблем смогу показать кое-кому фото Жанин и Манца, а попутно задам пару вопросиков ее друзьям и бывшему мужу, — предложил Уэбстер.
— Нет, нет, и еще раз нет! — резко возразил Декер. — Никаких фотографий Жанин Гаррисон в обществе Харлана Манца. Стрэпп на этот счет высказался однозначно.
— А как установить, была ли между ними связь, если мы не можем даже задавать вопросы на эту тему? — спросил Мартинес.
— Я вам скажу, что мы сделаем в сложившейся ситуации, — снова взял слово Декер. — Мы просто будем исходить из того, что Харлан Манц и Жанин Гаррисон были каким-то образом связаны между собой. Договорились? Придется немного поохотиться за призраком, то есть за вторым стрелявшим — не важно, существовал он на самом деле или нет.
— Ну, и какой же у нас будет план? — спросил Оливер.
— Прежде всего надо выяснить, с кем контактировала Жанин непосредственно перед происшествием в ресторане. — Декер повернулся к Фарреллу Гейнору. — В таких вещах ты мастер, вот и займись этим. Мне нужен подробнейший отчет обо всех действиях Жанин, подтвержденный бумагами, — все ее телефонные звонки, покупки, сделанные с помощью кредитных карточек, движение денег на ее банковских счетах, в том числе все случаи снятия наличных, все юридические документы — завещания и тому подобное, — которые она оформляла в последнее время.
— Так у меня дым из ушей пойдет, — пробурчал Фаррелл.
— В то же время мы должны по-прежнему разрабатывать саму эту хитрую лису, — продолжил лейтенант. — Очень осторожно, без малейших проколов. Потому что мисс Гаррисон — лжива и вероломна... и к тому же имеет обширные связи. Точно так же, как Жанин обвинила меня в сексуальном домогательстве, она может обвинить всех вас в незаконном полицейском преследовании и вмешательстве в ее личную жизнь. Само собой разумеется, аналогичное расследование мы должны провести и в отношении ее брата. Во-первых, на крайний случай это будет неплохим козырем против адвокатов Жанин, а во-вторых, он тоже находится под подозрением — как-никак Дэвид в прошлом наркоман, отсидевший срок, и к тому же он ненавидел своего отца. Тем более что Харлан Манц сделал миллионером и его.
— Если хотите, я могу им заняться, лейтенант, — предложил Уэбстер.
— Пока не надо. Сначала давайте соберем на него материал, — сказал Декер и повернулся к Мардж: — Данн, тебе придется взять на себя Жанин. Тебя она не сможет обвинить в сексуальном домогательстве. Если нам потребуется задать ей какие-то вопросы, это сделаешь ты.
— Ясно.
— Раз уж вы все стараетесь вычислить этого неизвестного второго стрелка, наверное, было бы неплохо составить на него что-то вроде фоторобота? — поделился своими размышлениями Уэбстер.
