Пол Клеменс - Заговор богов
– Почему?
– Традиция, – пожал плечами водитель.
Традиции надо уважать. Анджей внимательно осмотрелся: охотник за чужой собственностью где-то притаился. Идеальное место для засады на ротозеев. Они отправились по дорожке на косогор, прошли калитку, добрались до крайней точки возвышенности… и встали, изумленные величием картины.
Гигантский холм, разрезанный бетонной пешеходной дорожкой, уходил вниз. У подножия холма раскинулся крупный поселок. Пышная зелень тропической флоры, пунктиры дорог. Домики жались к океану – белые, с красными черепичными крышами. Огромная гавань, рассеченная на бухты и заливчики. Виднелись песчаные пляжи, крохотные пальмы, наклоненные к воде, белокаменные причалы, уставленные суденышками, продолговатые строения эллингов яхт-клуба. Прибрежные воды изобиловали белоснежными парусами. Океан до невозможности красивый, в бухте бирюзовый, с голубыми пятнами отмелей, а дальше – синий, приобретающий глубокий оттенок индиго и у самого горизонта становящийся темно-фиолетовым, почти черным.
– Красота… – восхищенно прошептала Криста, сжимая его локоть Анджея. – Слов нет… Слушай, может, бросим эту нервотрепку, купим соломенную хижину на берегу, проведем в ней остаток дней…
Раковский поцеловал девушку в доверчиво раскрывшиеся губки. Насчет остатка дней она сказала удивительно точно. Если бросить нервотрепку, остаток дней будет удручающе коротким. Купить соломенную хижину они уже не успеют.
В полоску моря вплетались разноцветные гряды коралловых рифов. Они формировали цепи, разрозненные острова. Километрах в трех от берега возвышался целый архипелаг. Пять зеленых шапок. Центральная – самая крупная. Береговую полосу изрезали бухты, остров окружали неприступные скалы, а на вершине, в буйной растительности прятались крыши зданий. К центральному острову причаливал катер – крохотная красная точка.
– Ты думаешь, там и есть?.. – девушка обнаружила, что они смотрят в одну точку.
– Видимо, да, – кивнул Анджей. – Архипелаг Кулумба. Других архипелагов здесь нет…
Через двадцать минут они спустились с холма и зашагали по петляющей улочке в сторону моря. Голубые воды лагуны закрыло скопление обшарпанных домишек. Не самая респектабельная улочка городка. Асфальт в глубоких выбоинах, дома из досок и фанеры, горы мусора, который незатейливо выбрасывают прямо на улицу. Они вошли в открытую дверь. Покосившаяся вывеска над крыльцом настолько обросла грязью, что прочесть написанное на ней было невозможно. Вместо магазина они оказались в тесной комнате с фанерными перегородками, где были два стола, зеркало и несколько стульев. Парикмахерская, сообразил Анджей. Человек в соломенной шляпе, которому явно не помешало бы воспользоваться услугами парикмахера, ковырялся в старинном ламповом приемнике. Поднял голову, любезно улыбнулся, что-то сказал.
– Мимо, – пробормотал Анджей. – Не понимаю.
Криста ущипнула его за локоть:
– Я никогда тебе не говорила, что немного понимаю по-французски?
– Не говорила, – признался Анджей. – Мы не очень давно знакомы, чтобы ты со мной так откровенничала. Спроси у него…
Криста связала несколько слов. Человек в шляпе отодвинул раскуроченный приемник, начал оживленно говорить, сопровождая слова жестами. Выдвинул стол из-под зеркала, сдернул со стены засаленную простынку.
– Что ты у него спросила? – испугался Анджей.
– Не пора ли мне постричься.
– О, Иисусе… Никогда не спрашивай у парикмахера, не пора ли тебе постричься. Ты хочешь, чтобы твой волосяной покров обрел неповторимый африканский колорит?
Криста задумалась. Парикмахер, видя ее нерешительность, сделал умоляющее лицо и приступил к упорному словесному штурму. Анджей положил на стол припасенную десятидолларовую купюру.
– Сделай ему предложение, от которого невозможно отказаться. Стричься не надо, ты и так красивая, пусть расскажет, что такое архипелаг Кулумба и как до него добраться.
Купюра исчезла в широких штанах. Малагасиец не расстроился. Несколько минут они общались с Кристой на языке жестов и исковерканных слов.
– Я всё поняла, – она повлекла Раковского на улицу. – Это действительно Фананга. Острова в океане – архипелаг Кулумба. Парня зовут Жан Сонвабо, он лучший парикмахер восточного побережья. Нам дико повезло, мы приехали в Фанангу в разгар сухого сезона, протекающего с мая по ноябрь. Он отличается от мокрого тем, что изредка случаются дни без осадков. Сегодня как раз такой день. Если повезет, то и завтра. А вообще пассаты приносят влагу с Индийского океана, и страшные дожди идут практически каждый день. Но дело не в этом. Архипелаг Кулумба – частная собственность одного белого человека. Нервный, невоспитанный тип. Раньше частенько приплывал в Фанангу на собственной яхте, ходил в казино и рестораны на Малунде-стрит, сорил деньгами, ввязывался в драки. Сейчас почти не приезжает, говорят, у него неладно с головой, сидит взаперти. На острове Мучаба – самый крупный в архипелаге – национальный заповедник, с присутствием которого нервный тип вынужден мириться. Это не его вотчина. Ну… вроде базы Гуантанамо на Кубе. Чужая земля – хотя и на его острове. На Мучабу несколько раз в день курсирует судно – с желающими посетить заповедник. Говорят, очень красиво. Тысяча местных франков с носа. Ближайший рейс – в три часа дня. Возвращение с острова – в семь вечера…
– Отлично, – воодушевился Анджей. – Белого человека зовут Теренс Хилл. Полный тезка известного голливудского актера. Я, кажется, догадываюсь, отчего у него неладно с головой…
Береговая полоса жила насыщенной жизнью. Улочки с холмов сбегались к извилистой набережной. Каменные парапеты, пирсы, причалы оккупировали разномастные суденышки. Зелень цвела буйным цветом. Торговые ряды источали густой аромат даров моря. Серфингисты боролись с волнами. Белели пляжи – с зонтиками, топчанами для загорающих, которых было не так уж много, поскольку зимний сезон не самое подходящее время, чтобы валяться на солнце. Виднелись последствия недавнего урагана – снесенная крыша какой-то лачуги у самой воды, побитый лес из папоротника на краю склона…
«Национальный парк Кулумба», – значилось на рекламном щите у пирса номер восемь. Под дощатыми ступенями покачивался катер с вытянутой палубой. По трапу восходила группа похмельных туристов из Ирландии, прибывших в Фанангу накануне вечером и очень содержательно отгулявших ночь в прибрежных увеселительных заведениях. Судя по обрывкам разговоров, эти люди намеревались узреть настоящий тропический ливень. И были сильно разочарованы внезапно грянувшей «засухой». В рюкзаках у них призывно позвякивало.
Анджей пристроился в хвост очереди и опять упустил из вида Кристу. Вскричали за спиной, он резко обернулся – как чувствовал! Неслыханная наглость! Знакомый ушастый шпингалет, едва не обчистивший его в автобусе, пытался слямзить у Кристы сумочку, висящую на плече! Воришке почти удалось. Он пристроился под боком и усердно ковырялся в носу, таращась на катер, а когда жертва отвлеклась, рванул с плеча и пустился наутек. Анджей успел подставить ногу. Шпендик сделал кувырок, а когда вскочил, он уже держал его за шиворот. Пацаненок что-то лопотал, путая французские и малагасийские слова, махал руками. У него были чудовищно выразительные черные глаза. И острые зубы, которыми он норовил впиться в руку. Пришлось отвесить парню крепкую затрещину. Тот клацнул зубами и замолк. Таращился с ненавистью. Криста подобрала сумочку, огрела пацана по загривку. Возбудились ирландские туристы. Загалдели, скаля зубы. Парень съежился, затравленно стрелял глазами.
– Хм, – озадаченно произнес Анджей. – И что ему сказать?
– Ну, решай, – пожала плечами Криста. – Если не знаешь, что сказать ребенку, скажи, чтобы умылся. А лучше отпусти парня – он больше не будет. Хочешь сдать его в полицию? Но тогда мы не попадем на остров. А завтра…
Встревать в разборки с местной полицией действительно было глуповато. Пока инцидент на пристани стал достоянием лишь похмельных туристов и экипажа катера – молодых аборигенов в белых рубашках. Раковский треснул мальчишку по загривку, и тот умчался на пристань. Раздосадованный, что привлек внимание к своей персоне, Анджей потянул Кристу на трап…
Суденышко входило в живописную бухту, заросшую тропической зеленью. Тамариновый лес взбирался на покатый холм. Бухта состояла из крошечных заливов, в одном из которых и была оборудована защищенная от ветра гавань. Каменные изваяния, похожие на идолов, карабкались вверх, очерчивая уходящую в глубь леса лестницу. Туристы потянулись по ней гуськом, ведомые англоговорящим гидом. Пришлось примкнуть к экскурсии, чтобы хоть как-то сориентироваться в хитросплетениях острова. Экскурсия увлекла. Действительно интересное местечко. Небольшой национальный парк, расположенный в западной части острова, был огорожен высокой оградой. Своеобразный заповедник в заповеднике. Но кроме растительного мира здесь был с лихвой представлен и животный. Коричневые бабочки с розовым брюшком порхали с куста на куст: голиафы – представил гид, самые крупные в мире бабочки. Живописные урании – их крылья переливались всеми красками; бабочки мадагаскарии – с плетеным причудливым узором… Они не боялись людей, занимались своими делами, не замечая бродящих по аллеям двуногих. Тропический лес закрывал небо непроницаемым пологом. Гигантские папоротники смешивались с тамаринами, пальмами. Стволы обвивали лианы, украшенные яркими орхидеями.
