Пол Клеменс - Заговор богов
Удаленные от центра районы Антананариву не блистали элегантностью и архитектурными шедеврами. Дома с плоскими шиферными крышами, вздутый асфальт. Мельтешили забавные машины, половина с шашечками – такие шедевры мировой автопром не выпускал уж лет сорок: разбитые «Ситроены» шестидесятых годов, пузатые «Фольксвагены», «Опели». «Мрачное» французское наследие на каждом шагу. Многие говорили по-французски, из окон слышались хрипловатые голоса французских шансонье.
Легкие сумерки расползались по городу. На улице Бомобо Анджей не встретил ни одной аптеки. Но предприятия бытового обслуживания имелись. Он прошел через парикмахерскую, сапожную мастерскую, ателье закройщика, свернул на прилегающую улочку, где уже включили газовые фонари.
Лекарств для Кристы он не купил и зашагал в обратном направлении. Атаковала местная проститутка. Сочная, мускулистая, колоритная дама в «боевой» раскраске заступила дорогу и что-то томно прорычала. Анджей пожал плечами и жестами дал понять, что он глухонемой. Дама перешла на французский. Он опять пожал плечами. Тогда она заговорила на ломаном английском: не желает ли мужчина всего за несколько тысяч франков провести с женщиной незабываемое время. «Ты не женщина, – подумал Анджей. – Ты самка». Она обхватила его за локоть, Раковский вырвался, чересчур, наверное, грубо – шевельнулся накачанный парень, мнущийся за спиной у дамы. В подобных ситуациях из двух зол туристы выбирают оба. Но Анджей считал себя стреляным воробьем. Он вежливо объяснил барышне, что буквально за углом его поджидает жена, а чуть дальше он видел полицейский патруль, который направлялся как раз сюда. Деликатно освободился от слабеющих зажимов и, раздав всем присутствующим виноватые улыбки, зашагал по своим делам…
Итог был печален – ни одной аптеки. Одна, вернее, была, но уже закрылась. Очевидно, жителям Мадагаскара возбранялось болеть после восьми вечера. Анджей забрел в продуктовую лавку, покидал в пакет какие-то продукты, напитки, заспешил в гостиницу.
Поль сидел за стойкой и заразительно зевал.
– Вот черт, – Анджей хлопнул себя по лбу. – Всё забыл, ничего не сделал. Послушай, парень, как добраться до Фананги?
– На ночь глядя? – удивился портье.
– Утром.
– Утром – без проблем, – зевнул мальгаш. – До какой Фананги вам хотелось бы добраться?
– А сколько их? – удивился Анджей.
Парень мысленно подсчитал.
– Две. Одна на западном побережье, другая на восточном.
– На восточном, – сориентировался Раковский.
– Автобусом. В семь утра. Три квартала по улице Бомобо – туда, – он ткнул подбородком. – Автостанция. Опоздаете в семь – будет в девять. Двести километров, и вы уже там. Отличное местечко.
– Супер, – восхитился Анджей и побежал в номер.
Криста таяла на глазах. Сидела, сжавшись в комочек, укрывшись простыней, смотрела бездонными глазами больного ребенка. Он сделал попытку ее накормить, вскрыл пакеты, оформил скатерть на соломенном столике. Девушка пожевала без аппетита, покачала головой. Раковский вынул из кармана флакончик с волшебным снадобьем, угрюмо на него уставился. Другого выхода не было. Благородно рассудив, что если помирать, то вместе, он храбро вскрыл емкость, накапал в чайную ложку, выпил, сделал вид, будто его глаза не собираются лезть на лоб, накапал еще.
– Подставляй. – Криста доверчиво потянулась мордочкой, слизнула языком. Долго кашляла, брызгала слезами. Сил критиковать изувера у нее уже не было. Она уснула, пылая жаром.
Анджей принял ванну, пристроился под боком, обнял трепещущую женщину…
Посреди ночи Раковский проснулся от странного чувства. Открыл глаза. Девушка сидела посреди кровати, озаренная лунным светом – божественно прекрасная, с выгнутой спинкой, распахнутыми глазами, в которых отражалась луна. Мадонны чистый образец… Испуганный, он потрогал ее коленку. Температура нормальная.
– Ты не спишь… – девушка склонилась к нему, пощекотала волосами. Сердце энергично застучало. В чем дело?.. – Послушай, Раковский, как ты относишься к сексу?
– Странный вопрос, – растерялся он.
– Странные вопросы у психиатра. А я задаю нормальный женский вопрос: как ты относишься к сексу?
– В целом положительно, – сглотнул он. – Но ты болела, так ведь?
Что за девиантное поведение?
Она была здорова как бык. Энергия бурлила и искала выхода. Минут пятнадцать старая соломенная кровать скрипела и ходила ходуном.
– Что я выпила, Анджей?.. – девушка, тяжело дыша, откинулась на подушку.
– Не знаю… Колдовское африканское снадобье, эликсир бессмертия…
Она приняла его слова за чистую монету. Задумалась. Потом обвилась вокруг него, как лиана-паразит вокруг дерева, озадаченная, засопела в плечо.
Наутро она была здоровее всех живущих. Он наблюдал недоверчиво из постели, как она слонялась нагишом по комнате, что-то напевала, ворошила пожитки, примеряя миниатюрные «тропические» одежды. Вертелась перед зеркалом, вставая в интересные позы.
– Мне идет это бикини, как ты считаешь?
Анджей процитировал Шопенгауэра:
– Единственная одежда, которая идет женщине, – это фартук. Ты уверена, что больше ни на что не жалуешься?
– Самой страшно, – она картинно повела плечами, поежилась, потом решительно избавилась от крошечного бикини и запрыгнула к нему в постель…
Остаточные явления изгнанной болезни все же наблюдались: Криста ухитрилась проспать всю дорогу на восточное побережье. Временами вздрагивала, бормотала:
– А это правда асфальтовая дорога? – и снова проваливалась в сон. Автобус трясся по сказочно красивым местам. Дважды пересекали облепленные лесами горные массивы. Горы каскадами убегали на север, прятались за сизой дымкой. Каменные мосты через бурные водопады, серпантин – то падающий в пропасть, то стремящийся ввысь. На равнинах паслись коровы. Редкие деревеньки, никаких предприятий. Долгое время ехали навстречу бурному течению высокогорной речушки, потом дорога вырвалась в долину, заросшую причудливыми пальмами. Каменные надгробия, холмики земли, заросшие сорняками, замшелые горки камней…
Память и воображение рисовали очаровательные картины африканского погребения. Почивших хоронят в согнутом положении, голову мертвеца всовывают между ног, укутывают холстиной. Ткань набрасывают перед самой кончиной, ловя последний вздох – он считается вредоносным. Могилу заваливают камнями и никогда к ней больше не возвращаются. Другие племена свято верят, что злая сила души таится в черном черве, который живет в позвоночнике, поэтому перед погребением несчастному безжалостно ломают позвоночник. В третьих племенах не хоронят, не сжигают – уносят далеко в саванну. Если через неделю труп остается нетронутым, значит, дух мертвого еще при нем и будет причинять зло живым. Если звери обглодали труп, тогда все прекрасно, можно веселиться…
Анджей уснул от беспрестанной тряски, сон сразил мгновенно, а очнулся, когда в карман с деньгами забралась шустрая ручонка! Он ударил по руке, схватил худого, как щепка, лопоухого пацана, который вознамерился избавить его от наличности. Пацан завыл, как пожарная сирена, заметался в узком проходе. Дернулся со всей силы, вырвался, пулей вылетел из автобуса.
– А? Что? – очнулась Криста.
Раковский лихорадочно проверил сохранность вещей. Деньги, документы. Не успел пострел… Он облегченно вздохнул. В автобусе никого не осталось. Конечная остановка, пассажиры ушли, водитель, которого абсолютно не волновало, кто остался у него в салоне, умотал по своим делам. А местный гаврош решил, что не грех поживиться…
– Пошли отсюда, пока совсем без штанов не остались.
Они вышли из автобуса под палящее солнце. Воздух был сочный, густой, пахучий, до предела насыщенный влагой. Дождя нет, не было и в ближайшие часы не будет. Сверкало небо без единого облачка. Автобус доехал до решетчатого забора и остановился на краю «отстойника». Позади остались ветхие лачуги, возведенные явно не для того, чтобы радовать глаз. Пустырь, заваленный ржавым металлоломом, остов сгоревшего грузовичка, дорога, уходящая в глухую скалистую местность, выше которой, в далекой перспективе, теснятся горные вершины. Оттуда прибыл автобус. Напротив – дорожка, выложенная гранитными плитами, – поднималась на покатую возвышенность. За ней только небо. По тропинке уходили пассажиры столичного рейса: еще не пропала спина хромающей женщины.
– Скажите, – обратился Анджей к водителю, который возвращался с банкой интернационального «Прамена», – это и есть Фананга? – он ткнул в облезлые сарайчики.
– Там Фананга, – кивнул водила в обратную сторону, на косогор. – А это сараи. У кого машины, едут по объездной дороге – прямо в город, а автобусы уже пятьдесят лет следуют только до свалки. Здесь и отмечаются.
– Почему?
– Традиция, – пожал плечами водитель.
Традиции надо уважать. Анджей внимательно осмотрелся: охотник за чужой собственностью где-то притаился. Идеальное место для засады на ротозеев. Они отправились по дорожке на косогор, прошли калитку, добрались до крайней точки возвышенности… и встали, изумленные величием картины.
