Лариса Соболева - Та, которой не должно быть…
– Федор, Майя! Отвечайте: что вы натворили?
– Мы? Ни… ничего…
– Правду! Я требую правду! – Алла стукнула ладонью по столу.
– Маня, ты нам не веришь? – растерялся сынок.
– Нет! Тебе что, не понятно? Вашу группу вырезают? А ну-ка, сынок, поищи свои мозги и включи их хотя бы раз в жизни. Просто так никто не будет вас уничтожать, поэтому повторяю вопрос в расширенном формате: что и кому вы сделали, кого обидели, кому причинили зло?
Федька с Майкой переглянулись, при этом выглядели невинными, словно вышли из монастыря.
– Вас убьют! – закричала Алла на двух идиотов, один из которых ее сын, к сожалению. – Он же приходил убить тебя, Майя! Поэтому напугал. Ты на очереди, девочка! И Федька!
– Но я его не знаю! – в тон закричала падчерица, ее глаза наполнились слезами, подбородок задрожал. – Клянусь, тетя Алла! Я видела его первый раз в жизни… Ну почему вы нам не верите?
– Маня, – обиженно протянул сын, – мы тебе говорим правду. Сама пораскинь: нам какая выгода че-то скрывать?
Мать сканировала обоих глазами, она буквально проникала в них и в какой-то момент поняла, что они действительно не знают, за что их компанию режут, как баранов в стаде. Перевела взгляд на мужа… М-да, этого и спрашивать не стоит, что натворил, за его плечами творений – собьешься со счета. Посему Алла переключилась на другую проблему – какие нужно принять меры. Говорят, из любой ситуации есть как минимум два выхода. Два – это же огромные возможности! Один – смерть двух дураков (по очереди), ну, этот выход – до свидания. А второй – спасти, значит…
– Федьку с Майкой надо спрятать, – решила Алла, хватаясь за телефон.
– Спрятать? – Заваров сильно тормозил, но сообразил: – В моем доме Федя с Майкой будут под надежной защитой…
– Нет, – категорично заявила жена.
И надо ж такому случиться: Алла забыла, что боялась Гену, как палача у плахи боятся приговоренные к смертной казни. Но речь пошла о жизни сына, что может быть важнее и страшнее этого?
– Почему? – набычился муж Гена.
– В твой дом он уже проник. Если постарается, то и по дому свободно погуляет.
– В мой дом ему не пройти! – возразил Заваров на манер «но пасаран!» Красиво, патриотично прозвучало, но Алла твердо повторила:
– Нет! Я отвезу их туда, где никто не найдет. И убью всякого, кто посмеет приблизиться… – В телефоне кто-то верещал, Алла включила громкую связь. – Алло, Любочка? Ты почему трубку не брала, негодяйка?
– В туалет бегала, – затрещала Люба. – А что?
– Дай ключи от твоей дачи на несколько дней.
– Зачем?
– Я собираюсь там пожить.
– Интересно… – протянула Люба. – А куда Заварова денешь?
– Он будет со мной. Гена заедет к тебе за ключами.
– Ты с ума сошла? Да там дубняк – за час околеешь, отопления-то нет.
– Люба! – взревела Алла. – Один раз я тебя попросила об одолжении, один! А ты сразу находишь повод отказать! Какая ты подруга?..
– Не ори! – гаркнула та в трубку. – Соседка дом сдает, там есть газ, вода, печка, уголь. Даже антенна есть, берет несколько каналов. Раз вам приспичило заниматься сексом в глуши, снимите жилье у старой кошелки, для твоего Заварова это – кинуть на чай официанту.
– Подойдет.
– Подожди пять минут, я позвоню ей.
Алла положила трубку на стол и кинулась к холодильнику выгребать содержимое – не пропадать же продуктам. Заодно скомандовала:
– Федька, собирай вещи. Переночуем у Геннадия Вадимовича, а завтра, надеюсь, переедем в глушь.
– И ты… в глушь поедешь? – выговорил Заваров.
Она дошла до той стадии, когда без выпивки срывает тормоза. Алла созрела, чтоб заорать на тупоголового мужа, мол, не путайся под ногами, а лучше катись со своей придурковатой дочкой подальше от меня и сына, все, развод… Вовремя опомнилась. Это же Гена! Она так старалась не нажить врага в его лице, чтоб не изгадил жизнь ни ей, ни Федьке, что же, все труды пустить на ветер только потому, что нервы сдали? Нет. К тому же Гена пригодится.
– Прости, Гена… – Алла нежно погладила его по щеке, и он не заподозрил фальши. – Мы же не оставим детей в смертельной опасности? Я буду с ними, а ты нам здесь пригодишься.
– Я организую вам охрану…
– Это лишнее. Тогда уж точно будут все знать, где мы спрятались.
И вернулась к сборам. Заваров всегда находился над ситуацией, в данный момент он очутился под ней, отсюда был безумно растерян и взирал на сборы с видом человека, попавшего в дурдом.
* * *Кажется, Лариса, растворившись в томной неге, вздремнула. Это была мгновенная дрема, всего несколько минут, но глубокая, восстанавливающая силы. Она повернула голову и увидела затылок Эдгара, по всей вероятности, он тоже дремал, потратив колоссальное количество энергии, к тому же не зря. Стоило ей прикоснуться к его спине ладонью, Эдгар резко приподнялся на руках, а несколько секунд спустя вновь набросился на нее.
– Сумасшедший… Оставь, мне пора… – лепетала она, лаская в ответ Эдгара.
Виталька искусный любовник – ласковый, нежный, заботливый и… немного пресноватый, не доставало в нем жара, чувственности, безбашенности. Ларисе нравился иной подход: чтоб мужик скрутил ее, кинул на кровать (на стол, впечатал в стену, поставил на четыре кости) и грубо взял, без всяких сю-сю. В Эдгаре она угадала знойную природу, мощную сексуальную силу, способность воздействовать даже треклятым биополем. Лариса, когда ехала к нему, не рассчитывала на диванный апофеоз, просто ее тянуло к нему на бессознательном уровне, само собой, когда он атаковал, отказать ему не смогла. Не смогла и все.
Оба дышали, будто гнались за последней электричкой. Впрочем, гонки только что закончены, теперь нужен полноценный отдых, но и на переход к нему необходимы силы.
– Боже мой… – приходила в себя Лариса, притом из нее просто лилось блаженство. – Что мы с тобой натворили… Мне же пора, пока доберусь…
– Я отвезу тебя, – сказал Эдгар.
– Но что я скажу Виталию? Где я была?
И вдруг! Гром среди ясного неба:
– Ничего не придется говорить.
Непроизвольно Лариса вскрикнула. И замерла, не дыша, а в каждом ее глазу вспыхнуло по ужасу. Нет, не истлевший труп к ним притащился, восстав из могилы, посреди комнаты стоял… Виталий, живой и целехонький.
Люди с упорством маньяков любят наступать на одни и те же грабли. Ну, кто мешал хотя бы запереть входную дверь? Нет, святая вера, что уж здесь-то, где и прохожих не бывает, нечего опасаться, подкрепляется банальной убежденностью: я не попадусь никогда. И вот двоих, свободных абсолютно от всех условностей, едва закончивших осваивать камасутру, не успевших отдышаться, тривиально застукали на месте совокупления. Они застывают, как прибитые, не верят своим ушам и глазам, но это еще не весь ужас положения. До обоих постепенно доходит: они же в чем мама родила, прикрыть постельную «мизансцену» нечем, ибо покрывало под ними – как тут быть? А что испытали оба, услышав голос Виталия? Он неспешно прохаживался по комнате и тоном пофигиста говорил, разумеется, Ларисе:
– Не нужно ничего выдумывать, лгать мне… В течение суток меня не будет дома, надеюсь, тебе хватит времени собрать вещи. Постарайся ничего не забыть… Да, а ключи оставь у соседки.
Лучшее, что Виталий мог сделать после этого, – уйти, он и ушел. А Жанна вышла на первый план и сказала Ларисе уже без ненависти, потому что та переживала сейчас тяжелые минуты:
– Это тебе, гадина, за дурдом.
И помчалась догонять обманутого, несчастного Виталия.
На него действительно страшно было смотреть, ведь подобные зигзаги судьбы оставляют глубокие рубцы. Вся боль отпечаталась на обескровленном лице, жаль, что мужчины не плачут. Увидев Виталия, Сашка, стоявший во дворе, порядком подрастерял обычное свое выражение нигилиста, ему показалось, друг вот-вот упадет, потому он кинулся наперерез. Но тот благополучно сошел со ступенек и походкой нетрезвого человека добрался до машины, которая стояла рядом с джипом Володи, взялся за ручку, а потом замер, опустив голову. Сашка убрал его руку, предложив мягким тоном, ему не свойственным:
– Тебе не стоит садиться за руль, я поведу, ага?
– Ты? – удивилась Жанна, догнавшая их. – Разве ты умеешь водить?
– У меня нет машины, не заработал на колеса, – знакомой интонацией насмешника сказал он. – А права есть. И я неплохо управляюсь… с машиной отца. Садись, Виталий, прокачу с ветерком.
В темпе сомнамбулы и, скорей всего, в том же состоянии Виталий обошел нос авто, снова взялся за ручку дверцы со стороны пассажира. Это явилось признанием, что после потрясения вести машину он не в состоянии, если честно, то он и жить был не в состоянии.
– Виталий! – выкрикнула Жанна. Когда он повернул голову и посмотрел на нее отчаянно молящими глазами голодной собаки, загнанной в угол, она не пожалела его. – Почему ты запер меня в дурдом? Почему?! Ты!
Еще чуть-чуть и Жанна побила бы его, но ладони Володи легли на ее плечи, дыхание коснулось шеи, этого было достаточно, чтоб отказаться от драки. Тем временем Виталий приблизился к ней, остановившись на расстоянии метра, взглянул на Жанну и тут же отвел глаза, наверное, устыдившись себя в прошлом.
