Памела Слейтер - Опасное дознание
— Я уверен, что это временно. — Алан взял ее руку, сжал и держал, согревая в своей ладони, пока они продолжали пробираться сквозь толпу. — И готов держать пари, что это только первая шоковая реакция некоторых твоих клиентов. Просто инстинктивное желание, чтобы их имена даже косвенно не связывались с этим процессом. Когда-нибудь шум утихнет, все придет в норму.
— Как бы мне хотелось верить! Не могу даже представить, что мне придется уехать отсюда и начать все сначала…
— А если и придется, то не из-за местных дураков.
Ответ Алана последовал с некоторым запозданием, и Клэр почувствовала, как у нее ёкнуло сердце. Может быть, он хочет, чтобы я все бросила и уехала с ним в Техас? Боже, я и не представляю, хватило бы у меня сил сейчас начать все заново?! И, кроме того, это так далеко отсюда! Там ведь все по-другому… Нет, я не могу даже думать об этом!
И все-таки Клэр с какой-то непонятной надеждой взглянула на Алана. Как будто наперекор доводам рассудка все каким-то волшебным образом могло уладиться, и она провела бы остаток своей жизни с этим добрым, понимающим, чудесным человеком…
— Когда заканчивается твой отпуск? — спросила Клэр.
— Я… не знаю. — Алан резко отвернулся, увлекая ее к освещенным окнам ресторана. — Давай выпьем кофе и возьмем какой-нибудь сногсшибательный десерт.
Шоколадный пирог со взбитыми сливками был большим искушением, и Клэр не устояла. Алан заказал себе датский пирог с яблоками и попросил официанта принести кофе.
— Почему ты не знаешь, когда заканчивается твой отпуск? — поинтересовалась Клэр, когда они остались вдвоем. — Что-нибудь случилось?
Алану не хотелось отвечать. Высказывая вслух свои проблемы, он как бы делал их реальными, более ощутимыми. Это было, конечно, нелепо, но суеверия преследовали его с тех пор, как жизнь вышла из-под его контроля. Алан снова и снова старался гнать от себя мрачные мысли и уж во всяком случае не собирался ни с кем ими делиться. Он никогда не был трусом, но существовали некоторые вещи, о которых не было никакого смысла беспокоиться — как будет, так и будет. Поэтому умный человек откладывает подобные проблемы в сторону и занимается тем, чем действительно может управлять. Кроме того, у Клэр достаточно своих забот с делом Блэккайта. Нечего ей вникать еще и в чужие проблемы…
Но Алан не мог увиливать от ответа или кривить душой. Клэр была с ним честна и откровенна и заслуживала такого же отношения к себе. Если он на грани увольнения из полиции, то она имеет право знать это.
— У меня… осложнение после ранения, — наконец произнес Алан. Слова с трудом давались ему. — Моя правая рука не желает работать с той силой, которая необходима. Я тренируюсь каждый день, но нет никаких гарантий, что я смогу пройти комиссию.
— О, Алан, но это же будет ужасно для тебя!
Клэр представила, что бы она чувствовала, если бы ее лишили адвокатской практики. Наверное, ей бы казалось, что у нее отрезали кусок сердца. Клэр очень хотелось как-то успокоить, утешить Алана, но она просто не могла найти слов. И тогда, не раздумывая, что это может смутить его, Клэр молча протянула через стол руку и сжала его ладонь.
Алан благодарно улыбнулся в ответ.
— Ничего не поделаешь. Но, конечно, я каждый день упражняю руку.
— Это помогает?
— Думаю, да. — Он сжал правую кисть в кулак. — Нет сомнений, что она стала сильнее, чем была. И дрожь, кажется, уменьшилась… Вопрос в том, удастся ли мне восстановить руку в достаточной мере. И за какое время.
Алан говорил с мужским стоицизмом, но Клэр это не обмануло. Она обнаружила, что отважный рейнджер не чужд и самым простым человеческим чувствам. И хотя Алан выражал их сдержанно, это не означало, что они не такие же сильные, как и ее.
— Ты уже думал, что будешь делать, если не пройдешь комиссию?
Алан отрицательно покачал головой, широко улыбаясь.
— Я упрямый парень, Клэр, и не привык впадать в панику. Ну… во всяком случае, у меня не слишком много вариантов. Может быть, стану следователем или займусь еще чем-то в этом роде.
Теперь Клэр поняла, почему Алан так охотно откликнулся на ее предложение, связанное с делом Блэккайта. Лучше быть занятым, чем сидеть в ожидании неизвестно чего. Это все можно было понять, но в груди у Клэр заныло. Ей-то казалось, что он взялся за это дело, чтобы воспользоваться случаем и быть рядом с ней. Еще одна утраченная иллюзия, усмехнулась она, хотя было совсем невесело.
Надеяться на что-то было нелепо, убеждала себя Клэр, пытаясь скрыть разочарование. Никто из нас не хочет быть связанным, мы оба сильно обожглись в жизни. Нет, гораздо лучше, что Алан занялся расследованием по причинам, которые не имеют ничего общего с нашими отношениями. Гораздо лучше!
Но все равно на душе было муторно.
Чтобы как-то утешиться, Клэр заказала еще одну порцию шоколадного пирога. А, ладно! Она с детства помнила, как подружки уверяли, что шоколад облегчает боль и страдания, если безответно влюбилась. Впрочем, ей потребовалось бы сейчас, наверное, фунтов десять шоколада… Как бы то ни было, эти шутливые мысли подняли ей настроение почти так же, как шоколад.
— От твоей сестры есть какие-нибудь известия? — спросила она Алана.
Тот помолчал, прежде чем ответить.
— Я просил своего приятеля разузнать, почему ее мужа отпускают раньше срока. Если есть хоть какая-то возможность удержать Бэзила за решеткой, я сделаю это. Меня просто сводит с ума, что подобные мерзавцы могут как ни в чем не бывало опять возвращаться к женщинам, с которыми так ужасно обращались.
— Однако не все возвращаются, не правда ли?
— Не все. Но как тут узнаешь, черт возьми?! В любом случае, я собираюсь удостовериться, что Мэри ничего не грозит. После того, как Бэзил выйдет, мы должны немедленно узнать, будет ли он ее преследовать.
На обратном пути Клэр была рада, что можно снова двигаться: она уже жалела, что съела слишком много и раздулась как мяч. Они зашли в музыкальный магазин, и Клэр решила побаловать себя пластинкой, которую давно уже хотела купить.
А потом, к ее удивлению, они вошли в табачную лавку.
— Я раньше курил трубку, — сказал Алан продавцу, — и думаю снова возобновить эту привычку. Только не могу вспомнить название табака, который мне нравился.
Продавец был готов услужить.
— Но что-то вы помните?
— Это не слишком распространенный сорт: очень сильный привкус и не совсем приятный. На любителя — тяжелый и горький.
Продавец снял с полки пару стеклянных банок и поставил на прилавок.
— Посмотрите, не узнаете ли вы среди этих сортов то, что ищете.
Алан понюхал первую банку, в то время как Клэр размышляла, зачем он вообще завел разговор о курении. Ей казалось, Алан даже гордился тем, что перестал испытывать пристрастие к табаку, хотя часто тянется к нагрудному карману, ища пачку сигарет.
— Этот! — воскликнул вдруг Алан. — Я уверен.
— “Латакия”. Один из лучших турецких сортов табака, хотя действительно не слишком приятно пахнет. Вы возьмете его?
Алан купил несколько унций вместе с трубкой и какими-то приспособлениями для нее. Когда они вышли на улицу, Клэр осторожно спросила:
— Ты уверен, что хочешь снова начать курить?
Алан взглянул на нее с загадочной улыбкой.
— Только ненадолго.
Клэр с сомнением покачала головой.
— Но ведь это очень вредно. Курение — самая неискоренимая привычка. Стоит начать — и опять втянешься.
— Может быть. Но я сумел бросить однажды и уверен, что смогу бросить снова.
— Значит, ты бросил не окончательно, если снова начинаешь курить почти сразу.
Алан засмеялся.
— Это “сразу” длится три года. Согласись: не очень-то “сразу”!
— Я просто не хочу видеть, как ты подрываешь здоровье.
Выражение его лица изменилось.
— Спасибо за заботу, — сказал он тихо. — Поверь мне, я не привыкну.
— А ты поверь мне, что люди всегда говорят именно эти слова перед тем, как упасть в бездну…
Этот разговор еще больше сблизил их, помог Клэр забыть о своих треволнениях. Они оба смеялись, когда шли к месту стоянки. К ночи стало подмораживать, звезды сверкали как алмазы на черном бархатном небе. Воздух был чистым, погода безветренной. Природа явно обещала какие-то перемены.
Алан открыл дверцу машины, помог усесться Клэр.
— Закажем номер в мотеле? — спросил он.
Нельзя было ошибиться в том, что выражали его глаза. Сердце у Клэр забилось быстрее. Ей до сих пор казалось невероятным, что этот мужчина считает ее желанной. Но это действительно было так! Иначе она не чувствовала бы себя воспрянувшей и обновленной, стоило лишь Алану коснуться ее. Каким-то чудесным образом он стер из ее памяти прошлое с его болями, заставил забыть о вечном страхе. Ну а нынешний был совсем другого рода. Клэр порой ужасало, что она слишком открыта и беззащитна перед Аланом: не осталось ничего, что могло бы спасти ее от новой душевной раны.
