Адам Данн - Реки золота
Мор наконец сбавил скорость. Повернулся с мягкой детской улыбкой, которую зачастую ассоциируют с безнадежным слабоумием, и спросил:
— Тебе тоже понравилось?
— Смотри вперед, черт возьми! — крикнул Сантьяго, поскольку машина запрыгала по выбоинам давно не ремонтированной дороги. Мор подъехал к углу Мэдисон-авеню, свернул на север, и тут засигналил телефон Сантьяго. Звонил Маккьютчен.
— Поздравляю, идиоты! — прорычал он. — Весь город поставили на уши. Я в участке Центрального парка. Приезжайте немедленно.
Сантьяго выключил телефон и передал приказание Мору.
— Если меня из-за этого турнут из полиции, я тебя убью.
— Займи очередь, — пробулькал в ответ Мор.
Участок Центрального парка сохранился с тех дней, когда лошадиные силы измерялись в корме и навозе. Конюшни, превращенные в гаражи-конторы-склады-мусоросборники, находились на южной стороне Восемьдесят шестой улицы, напротив бассейна. Здесь полицейские на легких патрульных маршрутах ставили свои трехколесные вездеходы вдоль дорожек, проложенных почти два столетия назад, замечательного зеленого дара Олмстеда и Бокса, теперь ими завладели те, кто бегал трусцой, прогуливал собак и наблюдал за птицами; туристы, поглощенные своими картами; бездомные, поглощенные своими мыслями; иногда торговцы контрабандой, действующие под покровом ночи.
Сейчас там было не особенно спокойно. Надежно спрятав такси за рядом полицейских автомобилей, Сантьяго стоял вместе с Маккьютченом, двумя заместителями комиссара (по оперативной работе и борьбе с терроризмом), начальником детективов и, будто на смех, начальником контроля за организованной преступностью, в компетенции которого находился ОСИОП, куда стремился Сантьяго. Однако в данную минуту перспектива перевода выглядела в лучшем случае сомнительной.
— О чем вы, черт возьми, говорите? — рявкнул начальник КОП, похожий на медведя хам по фамилии Рандаццо, выглядел он так, будто хотел оторвать одну из рук Сантьяго и обглодать ее. — Группа наркоторговцев, использующая такси? КТЛ держит все автомобили под контролем. Сейчас в половине машин и на многих светофорах есть видеокамеры, установлены счетчики, связанные с СГО, инспекторы КТЛ ведут скрытное наблюдение. Таксисты не могут помочиться без того, чтобы об этом кто-то не узнал.
— И вы говорите, что они связаны с этими, как их, точками? У нас почти сто лет не было ничего подобного, — заметил заместитель комиссара по оперативной работе, угрюмый, похожий на мопса человек с выпуклой грудью по фамилии Дивени, у него был такой вид, словно он хотел перебить Сантьяго коленные чашечки. — Тогда таксисты возили клиентов к проституткам. Таксист, обслуживающий в наше время наркоманов, купался бы в деньгах. Ну и где же деньги?
— Зачем вы вызвали авиацию и заградительный патруль? — спросил начальник отдела по борьбе с терроризмом, спокойный, смуглый, поджарый человек по фамилии Деррикс, не сводивший глаз с Мора.
— И какого черта играли в кошки-мышки с машиной министерства финансов? — простонал начальник детективов, крохотный, шафранного цвета человек по фамилии Сэффрен. День стоял знойный и влажный, в такие ньюйоркцы включают на полную мощность кондиционеры с угрозой для электросетей, молятся о дожде, и начальника явно тяготила его одежда и создавшееся положение.
Автомобили с АОН, вызванные Сантьяго, передали номер машины преследователей в центр сбора информации о преступлениях в реальном времени, приют суперкомпьютеров на восьмом этаже здания на Полис-плаза. Времени на получение результата потребовалось больше, чем обычно, но в конце концов выяснилось, что их преследовали федералы. Особенно удивило всех, что машина преследователей была из министерства финансов, а не из ФБР, как предполагали вначале. Никто не представлял, с какой стати этому министерству следить за группой ОАБ. И это, и автолихачество Мора растревожило осиное гнездо на Полис-плаза. Отсюда необычное и неофициальное собрание в парке обозленных полицейских руководителей. Маккьютчен всеми силами старался защищать своих людей, но оказался в одиночестве и младше всех по званию. Его злило именно это.
И разумеется, мишенью враждебности всей группы был Сантьяго.
Маккьютчен стоял за его правым плечом, бесстрастный в своей броне жира. Мор, не обращая ни на кого внимания, осматривал такси в поисках повреждений.
У Сантьяго появилось странное чувство, будто его вызвали к директору школы для объяснения, почему он писал в фонтанчик для питья. Его золотистый значок и назначение в ОСИОП мерцали как пустынный мираж, его план шатался на глиняных ногах, однако он замечал в себе и нечто новое: он не винил Мора. Его партнер, хоть он и булькающий горлом псих, начал и довел до конца это дело, и Сантьяго больше не хотелось застрелить его. Однако, несмотря на это открытие, Сантьяго знал, что придется окончательно выяснить, с кем он несет службу. Он уже знал, каким способом сделает это, если выпутается из неприятности.
Сантьяго обдумывал убедительную ложь, когда на стоянку, взвизгнув шинами, въехало второе такси, из открытых окошек неслась музыка (низкий голос хрипло вопил по радио: «Останови-и-и-те струи!»). «Хитро», — с отвращением подумал Сантьяго. Если преследователи не могли найти их раньше, теперь это не составляло труда. Настроение его упало еще больше, когда дверцы такси распахнулись и оттуда с широкими усмешками вылезли наркоакулы, Турсе и Лизль.
— Mierda,[45] — пробормотал под нос Сантьяго. И повернув голову к Маккьютчену, спросил: — Что они здесь делают?
— Я приказал им приехать, — невозмутимо ответил капитан. — Если собираетесь раскрыть это дело, вам нужно научиться работать вместе. Нет, — торопливо произнес он, предваряя возмущенный ответ Сантьяго. — Мор тоже. Если доведете это дело до конца, вы команда. Если мы доведем его до конца, мы подразделение. Понимаешь?
Сантьяго рассеянно кивнул, наблюдая за заместителем комиссара Дерриксом, который лениво подошел к Мору, поднявшему капот такси. Они встали за капотом, чтобы их было не видно и не слышно. Сантьяго напряг слух, пытаясь уловить, что они говорят, но их заслонили от него наркоакулы. На Лизле была линялая рваная майка ансамбля «Секс пистоле»; на Турсе — желтая майка с коричневыми буквами на груди: «Я люблю пукать».
— Подозреваемого зовут Арун Ладхани. Это таксист из компании «Саншайн». Его дважды задерживали за хранение наркотиков — в девяносто восьмом и девяносто девятом, мелкое правонарушение, оба дела отложены. Тесты КТЛ на протяжении нескольких лет ничего не показывали. Он виновен, — доложил Лизль с набитым орехами кешью ртом. На сей раз руководители промолчали.
— Распечатки СГО за последние три месяца показывают, что Арун постоянно возвращался к немногим определенным местам, иногда по нескольку раз за вечер. Последним местом был старый Той-билдинг, где работал до своей смерти второй убитый, как там его, Джангахир-хан. Он попался, — сказал Турсе, сплюнув скорлупки кешью на Сантьяго, готового увидеть в их сообщениях личное соперничество.
Маккьютчен почувствовал это и добавил:
— Помнишь сообщения твоей сестры о передозировках? Я отправил этих двоих заняться ими. У меня было предчувствие, что они как-то связаны сточками, и они действительно связаны. Но мы нигде не видели покупок. И поскольку не знали местоположение очередной точки…
— …стали разыскивать бывшие, — докончил Лизль.
— Мы решили начать с того вечера, когда был обнаружен первый убитый. Вы тогда возились с теми типами на Брум-стрит, — заговорил Турсе. — По распечаткам СГО таксистов было видно, кто куда ездил в какую смену. Проверили маршруты смену за сменой и обнаружили систему.
— Это такси, — объяснил Маккьютчен. — Если на тебя работают несколько таксистов, отключи видеокамеры в машинах, заставь водителей ездить вокруг квартала, делать передачу внутри, возможно, через перегородку или какой-то тайник. Операции производятся в такси.
— Как вы догадались обратить внимание на такси? — недоуменно спросил Сантьяго.
— Это не мы. Это он. — Лизль подбородком указал на Мора, продолжавшего разговор с Дерриксом.
— Твой партнер настоящий гений, — сказал Турсе. — Мы нашли этого Аруна, нашли наркотик.
Это уязвило Сантьяго, который сообщил лично Маккьютчену сведения, полученные от Талвиндера и Байджанти Дивайя.
— Раз нашли Аруна, значит, сможем раскрыть всю эту чертову сеть, — взволнованно проговорил Лизль. — Кто знает, сколько такси у них задействовано?
— Кто знает, как долго они ведут эту торговлю? — оживленно подхватил Турсе. Сантьяго почувствовал, что ему передается их возбуждение. Накрыть какого-то нечестного таксиста — одно дело, но это была их первая щель в стене точек, означавшая множество очков для тех полицейских, которые ее разрушат.
