Фридрих Незнанский - «Заказ» на конкурента
Лоджия у Вяземской оказалась незастекленной и необжитой, даже коврик отсутствовал, только мраморный пол. Тут-то Денис в полной мере осознал, как был не прав, поддавшись совковой привычке — разуваться. Слава богу, хоть пистолет был при нем на случай дальнейших неожиданностей, но пистолетом ноги не согреешь.
Вяземская с Вюншем прошли в соседнюю комнату. Разговора Денис не слышал, видимо стекла были звуконепроницаемыми, мог различить только тени на окне. Примерно через минуту Вяземская пересела к подоконнику вполоборота. Теперь стала хорошо видна верхняя половина туловища, но читать слова по губам все равно не получалось — лицо ее наполовину заслоняло карликовое дерево.
Интересно, подумал Денис, все это действительно нелепая случайность или Вяземская сознательно крутилась около «Глории» и затащила меня к себе, чтобы я поприсутствовал при ее разговоре с Вюншем. Зачем, если мне все равно ни черта не слышно?! Или она его боится? Тогда она тоже плохо придумала. Если он захочет стукнуть ее по голове, я помешать не успею.
Ступни на мраморном полу понемногу начали неметь. Денис попрыгал — не помогло. Тогда он достал носовой платок и постелил под ноги, руки втянул в рукава, потом вместе с рукавами засунул в карманы. Теплей от этого не стало, зато он нащупал в кармане «жучок» из тех, которыми Турецкий попросил «нашпиговать» Шаранина. У Дениса были с собой и наушники, и приемник, да что толку! «Жучок» легко крепился к одежде, но подвесить его на Вяземскую он не успел, растерялся, а как теперь прикрепить его к окну, находящемуся на расстоянии четырех метров? Какое-то время Денис размышлял над этой задачей и нашел неожиданное решение: жвачка! Жвачка, черт ее побери! Если она не в куртке… Скрестив пальцы на удачу, засунул озябшую руку в карман брюк. Есть! Он старательно разжевал резинку, облепил «жучок» со всех сторон, проверил приемник — работает, и что есть силы швырнул катышек в оконную раму. Повезло, микрофон не отскочил по закону подлости, прилип.
Денис настроил приемник. Слышимость была отменная. Говорила Вяземская. С присущей ей экспрессией. И несмотря на то, что речь шла не о многочисленных женщинах Вюнша, Евгения снова была на грани истерики:
— …где два миллиона, родной?! Акт приемки работ подписан. Деньги из Павлограда ушли…
— Ты еще скажи: нефтехранилище отремонтировано.
— Зубы мне не заговаривай, будь добр. Где два миллиона?
— Ты меня спрашиваешь?! — Вюнш был спокоен и ироничен. Он словно провоцировал скандал.
Вяземская заводилась все сильнее и сильнее:
— Деньги ушли на счет какой-то офшорной фирмы, и теперь концов не найти. Кроме тебя и меня, никто не имел доступа к счету. Но я денег никуда не переводила. Если это не надувательство с твоей стороны, тогда что это такое?
— Доступ к счету имела только ты, я никаких реквизитов не знал, мне это совершенно ни к чему. И до сих пор я считал, что тебе в финансовых вопросах можно полностью доверять.
— Не валяй дурака, Герман. Ты имел доступ к документам, и узнать реквизиты не составило бы тебе особого труда.
— Это все твои фантазии. Но я тут вот о чем подумал: может, это ты Маше заплатила, чтобы она меня бросила, да еще половину суммы взяла из моего кармана?
— Что?! — Евгения буквально захлебнулась от ярости. — Ты вообще соображаешь, что ты несешь?! Совсем свихнулся? Спи с кем хочешь, хоть с трехрублевыми шлюхами, но меня не смей в это впутывать! Слышишь?! — Она схватила зубами сигарету и раз десять безрезультатно щелкала зажигалкой, видимо дрожали руки.
Несколько минут оба молчали. Вяземская нервно курила, Вюнш, судя по тени, просто стоял, прислонившись к стене, а потом заметил все так же спокойно:
— Говорят, Подорожный собирается перенести собрание акционеров «Русьнефти».
Она поднялась и двинулась в глубь квартиры:
— Первый раз слышу. Не морочь мне голову, Герман, где деньги?
Вюнш последовал за ней, и если они о чем-то и договорились, Денис этого уже не узнал, «жучок» перестал улавливать звуки. Через несколько минут хлопнула входная дверь. Денис снова увидел Вяземскую. Она прошла к бару, налила себе изрядную порцию коньяка и уселась в кресло, видимо, совершенно забыв о его существовании. Он спрятал наушники и постучал в стекло. Она испуганно вскочила, расплескав коньяк, с минуту не могла сообразить, в чем дело. Денис постучал громче.
— Господи! — Она наконец открыла балконную дверь и впустила его в комнату. — Замерзли? — Налила и ему тоже. — Если заболеете, пришлите мне счет за лекарства. А сейчас, извините, мне нужно побыть одной и подумать.
«ВАЖНЯК» ТУРЕЦКИЙ
Распрощавшись с Денисом, Турецкий несколько минут возбужденно вышагивал по кабинету, стараясь ни о чем не думать, давая мыслям улечься в голове, как говорится, по полочкам. Улеглось все, кроме пострадавшего в ДТП Гмызы, для него пока не нашлось соответствующей полочки, потому что непонятна была его роль в Минфине: насколько заметная он там фигура?
Александр Борисович позвонил Вюншу и прямо спросил его о Гмызе.
— Очень толковый сотрудник, — охарактеризовал подчиненного Вюнш. — Аналитик феноменальной трудоспособности. — Ив свою очередь поинтересовался: — А вас он заинтересовал в свете того, что тоже мог пострадать во время взрыва?
А вот это уже оч-чень интересно.
— Он должен был ехать с вами в Думу… — полувопросительно-полуутвердительно протянул «важняк».
— Да, если бы не пострадал в аварии накануне.
— А кто второй? Вы говорили, что с вами должны были ехать два человека.
— Второй — мой личный референт Маркевич. У вас уже есть какие-нибудь зацепки?
— Возможно, — уклонился от ответа Александр Борисович.
Вот именно, что зацепки. Еще не версии, но дело уже не представлялось столь безнадежным.
Очевидно, чтобы окончательно сформулировать версии, теперь нужно поговорить с Гордеевым. Не исключено — даже вероятно — и от его подзащитного удастся протянуть к Вюншу ниточку, и в подоплеке будет лежать не любовная интрижка, что в данном деле выглядит как-то несерьезно, несолидно, а нечто более материальное.
Однако Турецкого смущала одна проблема: Гордееву за содействие придется что-то предложить взамен, а предложить-то пока нечего. Конечно, и Денис, и Петрович — свои люди, но у каждого собственный бизнес и собственный интерес. С Денисом все просто — Шаранин путается у него под ногами: во-первых, мешает работать, во-вторых, что-то знает, подлец, что самому Денису неизвестно, а прижать он этого типа опасается, дабы не усугублять конфликт с его шефом. И если он, Турецкий, Шаранина арестует — уберет у Грязнова-младшего с пути, и к тому же расколет, Денису от этого прямая выгода.
А с Гордеевым сложнее. Его клиенту закладывать Вюнша, равно как и его недоброжелателей, скорее всего, не с руки, возможно, у самого рыльце в пушку, но в любом случае таких серьезных товарищей лучше не поминать всуе — живей будешь. Если он и согласится говорить, наверняка потребует гарантий. А какие могут быть гарантии, если минфиновское дело ведет Юсуфов? Никаких! К нему на белой козе не подъедешь, да и в официальном порядке — с ба-аль-шим скрипом.
Не придумав ничего за пять минут, Турецкий отчаялся и, разозлившись на самого себя за собственную тупость, позвонил Гордееву просто так.
— А-а-а, взрыв?! В Минфине? — сразу поинтересовался адвокат, не дав «важняку» даже поздороваться. — Хочешь, подъеду, поговорим?
— Давай лучше я к тебе!
Разучились люди в гости ходить, с грустью подумал Турецкий, и это — лучшие! Один уже угостил безалкогольным пивом, другой тоже возьмет и какую-нибудь свинью подсунет. Нет уж, хочешь поддерживать традиции, Александр Борисович, — блюди их сам, ни на кого не надейся и никому не доверяй! Покинув на этой мажорной ноте здание Генпрокуратуры, «важняк» тут же призадумался: на улице распогодилось, но стало заметно холодней, не то, что утром, еще немного — и подморозит. Желание угостить Гордеева пивом, естественно, пропало: не по сезону напиток, а взять чего покрепче нельзя — работать придется допоздна и, как пить дать, идти с докладом к Генпрокурору. В итоге он явился на Таганку с пустыми руками.
А Гордеев заранее приготовил дымящийся глинтвейн и чуть ли не с порога принялся угощать продрогшего гостя. Но стоило Турецкому заговорить, адвокат скривился, как будто его насильно кормили незрелым лимоном, и, дослушав рассказ про визит Дениса в Генпрокуратуру, процедил сквозь зубы:
— Можете, конечно, вызвать Попкова на допрос, но он, Александр Борисович, ничего по существу не ' скажет. Совершенно не от мира сего человек, хоть и замминистра финансов. Ему намекни: мол, Родина просит! — он и взрыв на себя возьмет. Шутка, — тут же добавил адвокат, поймав недоуменный взгляд Турецкого.
— А какие отношения у твоего Попкова с моим Вюншем? — спросил Турецкий.
