Андрей Курков - Город для отдыха героев враждующих армий
 от генерала Казмо тридцать патронов, вышел из номера и поднялся на плоскую
 крышу гостиницы.
 На крыше аккуратными рядами стояли топчаны, а в центре возвышался
 небольшой шахматный столик, на котором лежал ящичек с фигурами.
 Я подошел к столику, вытащил из ящика несколько фигур и расставил их
 на нарисованной шахматной доске.
 Потом перевернул ящик, высыпав все фигуры на доску, расставил их и
 обнаружил отсутствие двух черных офицеров и белого ферзя.
 Оставив фигуры в ожидании игры, отошел на край крыши и заглянул вниз.
 Привычная картина открылась моему взгляду: безлюдная улица,
 украшенная тянущимися в небо стрелами кипарисов.
 С другого края крыши можно было легко обозревать ту часть города,
 которая примыкала к морю. Рсамо море лежало как на ладони, украшенное
 ползущими к берегу линиями волн.
 Прозвучала автоматная очередь и эхо тут же повторило ее несколько
 раз.
 Я напряженно смотрел на город, но никакого движения там не видел, а
 стрельба снова зазвучала, и снова эхо подхватило звуки выстрелов и понесло
 их вверх, к вершинам гор.
 Я крутил головой, не понимая, в какой части города идет бой.
 Рвдруг увидел в море, совсем недалеко от берега, небольшую яхту, под
 надутым ветром парусом легко разрезающую волны.
 Поднял винтовку. Не для того, чтобы выстрелить, а чтобы через
 оптический прицел рассмотреть эту яхточку.
 В узком окуляре прицела увидел спину мужчины, тянущего шкант на себя.
 Парус переметнулся на другую сторону, яхта грациозно развернулась,
 сделав правый галс, и на какое-то мгновение я увидел лицо яхтсмена.
В Рто был Феликс.
 Закрыв глаза, СЏ легко представил себе эту яхточку РїРѕРґ обстрелом. Р
 это уже был не плод больного воображения: со всех сторон звучали выстрелы,
 а солнце ласкалось лучами о море; звенели разбитые стекла, осыпаясь на
 булыжниковые мостовые, а теплый ветер заставлял яхточку нестись вперед с
 бешенной скоростью, сделав парус похожим на живот завсегдатая пивной.
 Зажужжали моторы далеких машин.
 Но горизонт был чист.
 У набережной грохнули два взрыва и я безошибочно определил:
 осколочные гранаты.
 Я снова поднес окуляр прицела к правому глазу и посмотрел на
 набережную.
 У бетонной лестницы, спускающейся на пляж, лежал убитый.
 Промелькнул кто-то в военной форме и спрятался за бортиком причала
 для прогулочных катеров.
 Я смотрел на этот бортик, ощущая указательным пальцем неприятный
 холод курка.
 - Не высовывайся! - просил я мысленно этого солдата.
 А по причалу медленно прошлась тень и я, опустив винтовку, увидел
 военный вертолет, летевший над набережной.
 - Сопротивление бессмысленно! - вещал с вертолета металлический
 голос. - Вы воюете против собственных армий! Приказываю вам сложить оружие
 и выйти на улицы с поднятыми руками!
 Ртут я заметил, как после нескольких раздавшихся выстрелов
 разлетелось вдребезги стекло кабины вертолета и сама машина вздрогнула,
 остановилась на мгновение и стала медленно и неуклюже разворачиваться.
 Когда она повернулась другим боком, в глаза мне бросился человек в
 штатском с такой же, как и у меня, винтовкой в руках. Ствол его винтовки
 был направлен куда-то вниз и, не отрывая глаза от оптического прицела, он
 медленно повел ладонью вниз, показывая пилоту, что надо еще немного
 опуститься. Рвертолет стал снижаться.
 Будь этот человек в форме, я, может быть, не взбесился бы так. Но
 своим видом и самоуверенными жестами напомнил он мне хладнокровного
 наемного убийцу из одного фильма, который нам показывали во Вьетнаме, и я,
 рывком подняв винтовку и почти не целясь (целиться было бесполезно, потому
 что я чувствовал, как дрожат мои руки), нажал на курок.
 Честно говоря, я не ожидал попасть, просто состояние мое было таково,
 что если бы я не выстрелил, пришлось бы долго еще в себе носить эту
 возбужденную злость. Но после выстрела мне мгновенно стало легче и уже
 совсем другим, не ненавидящим взглядом, я увидел, как дернулся, вскинув
 руки к голове, пилот вертолета, резко обернулся к нему стрелок в штатском.
 А машина, завалившись на бок, летела вниз, к земле, и через мгновение
 высекла искры из асфальта набережной все еще крутящимися лопастями винта,
 перед тем, как взорваться, покрыв город грохотом. Куски железа, вырванные
 взрывом из тела машины, долетели и до моей гостиницы - зазвенели разбитые
 окна и посыпалось вниз стекло.
 Потом восстановилась на минуту тишина - видимо и наши, и нападавшие
