Карин Эдстрём - Фуриозо
Эбба вышла из кабинета, и каблучки застучали по коридору. Карл-Аксель проводил подчиненную взглядом и в очередной раз отметил достоинства ее фигуры: тонкая талия, округлые бедра.
Кабинет Эббы Шрёдер располагался в старом здании полицейского участка. Кстати, заступив на должность комиссара, она сразу потребовала просторный кабинет. У широкого письменного стола стояли два жестких дубовых стула, специально выбранных ею, чтобы посетители не задерживались надолго. Визит к полицейскому комиссару не должен быть комфортным. С украшенного лепниной потолка свисала тяжелая люстра начала прошлого века, стену справа от двери украшали две картины, унаследованные от дедушки: кисти норвежского художника Эдварда Мунка и шведского — Нильса Крюгера. Вместо того чтобы застраховать живописные шедевры на миллионы или хранить их в сейфе банка, Эбба разместила полотна там, где риск кражи минимален: в собственном кабинете. Так она могла любоваться картинами каждый день, отдыхая от компьютера или собираясь с мыслями.
Женщин в полиции, да еще на должности такого уровня, как комиссар, крайне мало, а Эбба к моменту назначения была еще и самым молодым сотрудником. Теперь, спустя годы работы, приходится конкурировать с молодыми мужчинами. К счастью, они уважают женщину-комиссара за профессионализм и относятся к ней с почтением. Но о разговорах, которые могли вестись за глаза, Эбба только догадывалась.
Бросив пальто на стул, она включила компьютер: в отчете ничего полезного не нашлось. Полчаса работы, потом домой, чтобы собрать вещи, оттуда — в порт. Раньше четырех утра на сон можно не рассчитывать.
Эбба набрала в поисковике имя жертвы, и тотчас нашлись тысячи сайтов. Открыла на весь экран недавнее фото Рауля Либескинда для прессы на сайте его агентства. Музыкант сидел, подперев подбородок рукой и устремив взгляд в камеру. Какой контраст этого благородно-красивого лица с тем безжизненным и одутловатым, которое она видела в отчете врача! Эбба поцокала языком: какой был мужчина! Ему не исполнилось и пятидесяти. Кто же мог желать маэстро смерти? Напечатав портрет на принтере, Эбба стала искать в Интернете информацию о других музыкантах, собравшихся на острове, и спустя полчаса составила досье почти на каждого участника дела. Никакой информации не было только о Шеле Нильссоне.
Сложив бумаги в портфель, Эбба набрала эсэмэску дочери Ловисе: «Сможешь забрать Минну и Косиму на пару дней? Мне нужно уехать. Обнимаю, мама». Подумав секунду, добавила: «Или отвези их в отель для собак, который держит Щештин в Тэбу. С меня ужин!» Да, при ненормированном рабочем дне заботиться о двух доберман-пинчерах нелегко, особенно сейчас, когда сын Маттиас уехал по обмену учиться в Москву. Постоянно приходится пристраивать питомцев у друзей или родственников.
Эбба попросила секретаря подать машину. Когда она устроилась на заднем сиденье, часы показывали половину двенадцатого ночи. По пути в Юрсхольм она задремала, но когда открыла дверцу машины, чтобы выйти, холодный ночной воздух ее взбодрил.
Ловиса уже забрала собак, и в доме было темно и тихо. Каждый звук, когда Эбба щелкала выключателем и стучала каблучками по паркету, эхом разносился по комнатам, напоминая об одиночестве: муж умер, а дети, повзрослев, уехали. Отсутствие голосов и движения в доме действовало на Эббу угнетающе, и она поспешила в гардеробную. Шелковое вечернее платье следовало поменять на кожаные брюки и свитер. Эбба замерла, поймав свое отражение в большом зеркале: это она, это ее тело. Я человек, а не робот, подумала Эбба, и заслуживаю лучшей жизни.
* * *Море казалось черным и неподвижным, линия горизонта почти не просматривалась. Ночное небо, на котором поблескивали звезды, то и дело затягивали серые облака. Эбба отметила, что на Свальшере гораздо холоднее, чем на суше, и порадовалась, что взяла пальто. Кожаные брюки защищают от ветра, но не от холода, и хороши только в качестве рабочей одежды: с них легко удалять пятна.
Тишину ночи спугнул шум моторной лодки. На палубе, в зеленой непромокаемой куртке и вязаной шапке, из-под которой виднелась рыжая коса, стояла Вендела Смит-Флеминг, уголовный инспектор.
— Она приехала! — крикнула Вендела капитану.
Эбба поднялась на судно, держа в одной руке дорожную сумку, а в другой — ноутбук.
— Можем отчаливать!
Вендела обняла начальницу, и та уловила сладкий, с пряной нотой запах духов.
— Как ужасно, что Рауль Либескинд погиб! — Эбба опустила сумку на палубу. — До сих пор поверить не могу, что маэстро больше нет. Я слушала его исполнение в прошлом году.
— Да, это настоящая трагедия.
В каютах было жарко, и женщины сняли верхнюю одежду. Заглянув в свое временное жилище, Эбба увидела на кровати чистое постельное белье. Отлично! Она успеет до приезда на остров хоть немного отдохнуть.
— Поездка займет часа два, и мы прибудем на Свальшер около трех утра. Что тебе известно, Вендела, о происшедшем?
— Пока то же, что и тебе.
— Вопросы есть?
— И много! Но пока их рано задавать.
— Тогда предлагаю лечь спать.
Каюта Эббы, расположенная в носовой части судна, была самой большой, с двумя иллюминаторами, двуспальной кроватью, а еще здесь уместились стол и шкаф для одежды. Снова оказаться в море на судне было и грустно, и приятно: это напоминало о муже и счастливой семейной жизни. В молодости она с Грегором много времени проводила на яхте в шхерах и даже знала местонахождение Свальшера.
Стоило Эббе лечь в постель, как нахлынули воспоминания: детей Ловису и Маттиаса они устраивали в каюте на корме, а их супружеская каюта, как и эта, располагалась в носовой части. Эбба перевела взгляд на подушку рядом: гладкая несмятая ткань наволочки. Ей стало одиноко на широкой двуспальной кровати.
Ритмичный стук мотора и покачивание волн все-таки сумели усыпить Эббу, а разбудили спустя пару часов голоса на палубе. Катер доставил команду на остров. У небольшой пристани уже качались на волнах три судна: полицейский катер, средних размеров яхта устаревшей модели и простая деревянная лодка.
Покидать теплую постель у Эббы не было никакого желания, но все-таки она быстро натянула брюки, надела теплую кофту и вышла из каюты. Постучала к Венделе, но из-за двери донеслось только сонное бормотание. Улыбнувшись, Эбба напомнила себе, что потребность во сне у молодых всегда большая.
На палубе ее встретил промозглый ветер, на горизонте виднелись огни. Наверно, остров Мойя, предположила Эбба. Причал освещали фонари, висевшие на деревянном сарае, к дому вела тропинка, освещенная факелами. В столбах света не было видно ни единого насекомого — верный признак, что лето закончилось.
На первом этаже дома горел свет. Эбба услышала стук входной двери: кто-то вышел и направился к причалу.
— А вы не спешили, — услышала Эбба голос с соседнего судна.
Повернувшись, она увидела Кая Бергваля и без энтузиазма сказала:
— Я тоже рада тебя видеть, Кай.
— Тогда приступим к работе, коллега.
На причале появилась невысокая женщина в мужском пальто, которое делало ее еще более хрупкой. Она протянула Эббе руку через перила:
— Полагаю, вы комиссар Эбба Шрёдер. Я — Луиза Армсталь.
Эбба смело встретила взгляд серо-стальных глаз и ответила на рукопожатие, оказавшееся на удивление крепким для такой хрупкой женщины. Мышцы натренированы игрой на скрипке, мелькнуло в голове у Эббы, но все равно рука как куриная лапка. И тут она заметила повязку на левой руке:
— Вы поранились, Луиза? Когда?
— Еще до приезда на остров. Прищемила пальцы. В Дандерудской больнице «Скорой помощи» мне наложили повязку.
От Луизы Армсталь веяло холодной сдержанностью. Эбба знала: в стрессовых ситуациях люди изо всех сил стараются вести себя как обычно, чтобы не поддаться страхам и панике. Но она также хорошо знала, что первое впечатление о человеке всегда самое достоверное, а главное, может рассказать о его виновности или невиновности.
— Мы расследуем причину смерти Рауля Либескинда, — сказала Эбба. — Это ведь именно вы сообщили в полицию о трагедии?
Она внимательно смотрела на известную скрипачку: та оставалась внешне спокойной, но внезапная бледность при упоминании причины визита полицейских на остров бросилась Эббе в глаза. Луиза пробормотала:
— Да, это была я.
— Завтра я проведу опрос присутствующих на острове. Кай Бергваль уже говорил с вами и передал мне отчет. — Эбба бросила взгляд на мужские часы марки «Омега». — Сейчас три часа. Подождем до утра.
Луиза кивнула и плотнее запахнула пальто.
— Где остальные ваши гости?
— Спят, — ответила Луиза, — или пытаются заснуть. Кроме Шеля и Яна, живущих в домике для гостей, — она махнула рукой в сторону постройки у причала, — все на вилле.
