Антон Леонтьев - Шпионка, пришедшая с севера
Никто не шелохнулся. Каролина попыталась бежать, но заключенные преградили ей путь к отступлению. Она оказалась в ловушке, ее окружали те, кого она истязала и притесняла до этого. Восстание и неповиновение.
— Каролина, твоя эра закончилась, — Пиа смачно плюнула на пол рядом с мулаткой. — Ты это усекла, сестренка?
Каролине вдруг стало страшно. Она испугалась, что на нее бросятся все те, кому досталось от нее и ее банды, и они растерзают ее прямо на месте. Чего можно ожидать от сумасшедшей русской, к которой благоволит сам начальник тюрьмы.
— Я все поняла, — примирительно проговорила она. — Луиза, извини, я не хотела. Ну, я пошла.
Она попыталась протиснуться к выходу, но Таня покачала головой:
— Нет, так дело не пойдет, уважаемая Каролина.
Здесь почти каждому досталось от тебя. Ты не желаешь извиниться?
Каролина дернулась. Извиняться перед этими дешевками, еще чего! Но стиснутые кулаки, злобные взгляды и решимость, которая читалась на лицах всех заключенных, перепугали ее. Мулатка впервые содрогнулась, она осталась в одиночестве. Ее верные служанки отвернулись, делая вид, что не замечают позора своей предводительницы.
— Вы все меня предали, — прошипела она. — Дряни, мрази… Вы еще поплатитесь за это!
— Сомневаюсь, — продолжала спокойным тоном Таня. — В Святой Берте наконец-то каждый будет заниматься своим делом. Ты, Каролина, начнешь работать в прачечной. Тебя ждет самая большая тележка с самым грязным бельем. А то пока у власти была Доминика, ты ничем не занималась.
— Что ты мелешь! — презрительно прищурилась Каролина. Они практически не работала, Доминика дала ей освобождение, она занималась тем, что шпионила и держала в страхе женскую половину тюрьмы. — Ты кто, надзирательница, Полесская? Ты что, спишь с директором, русская дрянь? Ты мне не указ.
— Ты сделаешь то, что сказала Татьяна, — произнесла неожиданно высоким пронзительным голосом библиотекарша. Она, сама не ожидая от себя такой смелости, поправила очки и продолжила: — Ты будешь работать в прачечной, ты поняла?
— Еще чего! — захохотала Каролина. — Мне никто никогда не приказывал, тем более ты, лабораторная крыса.
— Не смей меня обзывать! — произнесла библиотекарша и ударила Каролину по лицу.
Мулатка не ожидала такой наглости и замерла. Она хотела было дать сдачи, но не посмела. По помещению прокатился ропот. Она поняла, что если сделает это, то на нее набросятся несколько десятков человек.
— Я… Я… Вы меня еще запомните, — прошептала Каролина, вытирая кровь с рассеченной губы.
— Каролина, тебе лучше удалиться, — сказала Таня. — И если кто-нибудь пожалуется на то, что ты обижаешь или лезешь в драку, то тебе придется несладко. Мы все — против тебя. Это понятно?
Еще бы, Каролина поняла, что Полесской удалось объединить всех заключенных. Теперь она, а не сама Каролина, являлась лидером. Мулатка затаилась. Ничего, она нанесет ответный удар, но только не сейчас. Сейчас это верх безрассудства. Ее все предали, ее все оставили, переметнулись на сторону Татьяны. Они пожалеют об этом…
— Пропустите ее, — сказала Таня.
Толпа расступилась, Каролина, как крыса, прошмыгнула в дверь.
— Таня, мы сделали это! — воскликнула Пиа. — Вы поняли, что теперь не нужно боятся Каролину!? — обратилась она к женщинам. — И все благодаря тебе, Таня.
Полесская пожала плечами. Она и не думала, что это ее заслуга.
— Всегда важно поверить в себя, — сказала она. — Ну а теперь за работу, у нас новые поступления.
— Спасибо тебе, — проговорила Луиза. Старуха все еще дрожала. — Я подарю тебе миллион, миллиард…
— Конечно, конечно, — сказала Таня. — Но тебе не стоит бояться, все уже позади, Каролина больше не тронет тебя.
— Ты думаешь, что я сумасшедшая, — с горечью произнесла Луиза.
Таня заметила, что в темно-карих глазах Луизы Монтичелли светится живой ум. Она вовсе и не сумасшедшая. Или ей это только показалось?
— Я тебя отблагодарю, — продолжила старуха.
Она огляделась по сторонам. Заключенные, довольные тем, что Каролина в этот день окончательно потеряла власть, разошлись. Пия вернулась к ящикам с книгами, а библиотекарша снова затаилась в углу, получая наслаждение от литературного шедевра Германа Гессе.
Рядом никого не было.
— Мне не требуется благодарностей, — сказала Таня. — Каждый имеет право хотя бы в тюрьме провести остаток жизни в спокойствии и благости.
— Ты мне нравишься, — произнесла Луиза, и ее худая рука, покрытая темными пигментными пятнами, нежно прикоснулась к щеке Тани. — Как бы я хотела, чтобы ты стала моей дочерью… У меня ведь была дочь, но она умерла. Давно, много лет назад.
Таня вспомнила: Луиза Монтичелли отбывала пожизненное заключение за то, что отравила своих родственников. Почему она это сделала, что подвигло ее на такой страшный шаг. Неужели каждый человек способен на убийство? Такая милая женщина, когда-то была светской львицей. Таня вспомнила пожелтевшие вырезки из старых газет, на которых Луиза, тогда сорокалетняя красавица, облаченная в лучшие наряды и драгоценности, позировала вместе с мужем-мафиози.
Историю Луизы она узнала значительно позднее.
Шли недели и месяцы. Таня отметила сначала полгода пребывания в Святой Берте, а потом наступила и годовщина — она пробыла в тюрьме ровно триста шестьдесят пять дней. По этому поводу Пиа устроила небольшую пирушку. Они достали бутылку шампанского, которая стоила в тюрьме дороже кольца с бриллиантом, и два тонких бокала.
— Ты изменила мою жизнь, — призналась Пиа, смакуя французское шампанское. — Таня, если бы не ты, то у меня все было бы по-другому. Я смотрю на тебя и удивляюсь, как тебе удается сохранять бодрость духа и продираться в этой чертовой Святой Берте.
Сама Таня не удивлялась. Она знала, что у нее есть цель — вырваться на свободу. И как можно быстрее. Да, она приобрела популярность среди заключенных, к ней обращались за советом или с просьбой, но это пока что не приблизило ее к заветной цели — оказаться на свободе.
Вот и прошел год. Ровно год с той поры, как она переступила порог бертранской тюрьмы. За год случилось очень много. Но сможет ли она еще выдержать?
— Благодаря тебе я стала учиться, — сказала Пиа.
Это была правда. Таня настояла на том, чтобы Пиа поступила на заочные курсы, она изучала историю итальянского искусства. Таня видела, что девушка, несомненно, способная, ей нужно только помочь двигаться в правильном направлении.
— Выпьем за наше будущее, — предложила Пиа. — Пусть каждый загадает самое заветное желание. Я так хочу, когда выйду на свободу, найти того, кто меня полюбит. У нас будет крошечный домик и два ребенка — девочка и мальчик…
Она предалась мечтам. Таня сжала хрупкий хрусталь бокала. Она не строила планы на ближайшее будущее.
До того момента, когда она окажется на свободе, еще очень и очень далеко. Пие осталось несколько лет, а ей?
Поэтому Татьяна с головой погрузилась в работу.
Она каталогизировала библиотеку Святой Берты, за что удостоилась похвалы от самого мсье Орвилля. Ей удалось добиться, чтобы предоставили дополнительную комнату, кроме этого, она выписывала новые книги, газеты и журналы. Заключенные потянулись к чтению, и если раньше любимым их занятием было ничегонеделание или ссоры и драки; то теперь многие из женщин проводили свободное время за чтением.
Таня неспроста так активно занялась библиотекой.
Вместе с детективами, любовными романами и мистической ерундой она выписывала те издания, которые могли пригодиться ей. Она по-прежнему лелеяла мечту о побеге из Святой Берты. Ее настольной книгой стал роман «Граф Монте-Кристо» Александра Дюма. Позднее она открыла для себя Стивена Кинга — «Побег из Шоушенка». В обоих произведениях речь шла о том, как невинно осужденные покинули место своего заточения.
Им потребовались годы, десятилетия. Таня не хотела так долго ждать. Но что поделаешь…
Библиотека ее стараниями превратилась в визитную карточку Святой Берты. Клод-Ноэль более не навещал Татьяну, однако регулярно посылал ей чудные букеты и короткие записки, в которых выражал ей свою симпатию и преклонение. Многочисленные комиссии, которые проверяли Святую Берту раз в полгода, находили, что тюрьма разительно изменилась к лучшему. Мсье Орвилль получил высшую награду Бертрана за деятельность, направленную на улучшение быта тех, кто находится в неволе. Отдельной строкой стояло состояние библиотеки в тюрьме.
Директор был на седьмом небе от счастья. Он понимал, что очень многим обязан русской заключенной.
Мсье Орвилль не был дураком и не препятствовал деятельности Татьяны, пока она не выходила за установленные законом рамки. Пусть она трудится, а он будет пожинать плоды. Он несколько ослабил ей режим и постоянно выделял дополнительные средства на библиотечные дела. Его приглашали на международные конгрессы, где он, превознося царствующего великого князя и всю династию Гримбургов, скромно выставлял напоказ преимущества Святой Берты. Таня, прочитав одну из его речей, умилилась: если верить его словам, то Святая Берта — это самое подходящее место, чтобы провести там отпуск. И все же ей хотелось бежать.
