Диана Бош - Все совпаденья не случайны
Хозяйка вышла к нему со сдобной булкой в руке, и он с трудом удержался от ехидного замечания, что, судя по габаритам, она свою норму булок давно уже съела. Но вместо этого только сказал:
– У меня в номере нет полотенец.
В ответ Лиля выкатила бесцветные глаза и, пожав плечами, невозмутимо парировала:
– А что, они там должны быть?
В первое мгновение Лямзин не нашелся, что сказать, но потом пришел в себя и огрызнулся:
– Конечно, я ж с собой чемодан полотенец привез: и для ног, и для лица, и для тела. А еще – кровать, подушку и одеяло притащил.
Лиля закатила глаза, что, видимо, означало у нее крайнюю степень возмущения, но за полотенцами ушла. Получив вожделенный пакет, Лямзин, довольный собой, понесся обратно.
– Вот, – подал он Таисии добычу, – повесь полотенца.
– А почему говоришь во множественном числе? Тут только одно, – удивилась Таисия.
Лямзин побагровел, схватил розовую махрушку и помчался обратно. Краткую лекцию по ведению гостиничного бизнеса Лиля выслушала с видом английской королевы и возразила:
– Да, одно. Но зато большое.
– Но я не один! – вскипел Лямзин. – Мне нужно два комплекта! И, кстати, в приличных местах всегда несколько выдают.
На сей раз хозяйки гостиницы не было подозрительно долго. Настолько, что у Лямзина закралось подозрение, не отправилась ли та стирать. Наконец Лиля все-таки вернулась и раздраженно ткнула ему в руки пакет.
Как вскоре оказалось, на этом общение с Лилей не закончилось. Когда посвежевшая и повеселевшая после купания Таисия собралась привести в порядок платье, выяснилось, что утюга в номере тоже нет.
– Эдик, – растерянно протянула она, – а что же мне теперь делать? Все помялось…
Лямзин заскрипел зубами и снова отправился к Лиле.
– Какие капризные жильцы мне достались, – буркнула та. – Все вам не так, все вам не эдак. Утюг у меня один, так что перегладьте все, что надо, и обратно принесите. Больше не дам.
Нервно хихикая и проклиная Лилю и все частные гостиницы, вместе взятые, Лямзин поднялся в номер.
– Вот. Гладь все подряд и развешивай в шкафу, а то, сказала, больше не даст.
– Да?! – Таисия вздернула одну бровь и поджала губы. – Тогда пусть попробует сначала забрать.
– Но…
– Все, я сказала! – рявкнула Таисия, и Лямзин покорно сел.
Действительно, если в дело пошла бронетехника, то пехоте лучше отдохнуть.
Глава 12
Утро следующего дня встретило ярким солнечным светом, бьющим из-за неплотно прикрытых штор, и телефонной трелью.
– Лямзин, – загудел в трубке голос полковника Планового, – мне тут сорока на хвосте принесла, что ты все-таки отправился в Сочи.
– Глупости говорят, Константин Михалыч, на даче я. Вчера поздно легли, шашлычки жарили.
– Откуда у тебя дача, плейбой? Горазд ты сказки рассказывать.
– Не моя дача, подружкина. Позвать к телефону?
– Короче, так: чтоб в понедельник был на работе. И без опозданий!
– Само собой, – зевнул Лямзин. – Вы, Константин Михалыч, зря паникуете. От такого ценного кадра, как я, не так-то просто избавиться.
– Смотри, я предупредил, – пригрозил Плановой и отключился.
Очень хотелось поспать еще чуть-чуть. Вчерашний ужин затянулся далеко за полночь, и вставать чуть свет было как-то неправильно.
Кому вчера первому в голову пришла мысль отправиться на морскую прогулку, сейчас трудно было сказать, но вечер изрядно затянулся, хотя и вышел на славу. Эдуард с Таисией стояли на палубе, любуясь звездами, и чувствовали себя космическими пиратами. Небо чернотой своей сливалось с морем, корабль медленно плыл среди реальных и отраженных звезд, и казалось, он парит в невесомости. Потом был чудный ужин в ресторане, где пожилой еврей-скрипач играл словно только для них, улыбаясь теплыми карими глазами.
Лямзин с детства любил скрипку, но вот выучиться так и не получилось, о чем он теперь сильно жалел.
– Слышал, в еврейской семье, – сказал он вдруг задумчиво, – когда мальчику в первый раз дают в руки инструмент, обязательно наставляют, что он должен быть только первым. Думаю, это правильно: стремление стать лучшим в том деле, которым занимаешься, должно прививаться с детства. А я вот и музыкой заниматься по глупости не захотел, и ни в чем другом первым не стал.
– А я не думаю, что это верно, – возразила Таисия. – А если человеку по судьбе не дано на скрипке играть? Может быть, ему лобзиком больше нравится выпиливать.
– Пусть будет лобзик. Но когда стремление добиваться совершенства в любом деле заложено воспитанием, выпиливать лобзиком он будет лучше всех, и работа станет настоящим творчеством.
– Э, тебя что-то не в ту степь понесло, дружище, – потрепала его по плечу Таисия. – Мы сюда веселиться пришли, а не судьбу оплакивать.
– Да, ты права, – кисло согласился Лямзин, – тем более что не я один хожу не обилеченным на экспресс под названием «Предназначение». Вокруг полно людей, которые занимаются не своим делом. Короче, пошли танцевать.
Он подхватил Таисию и закружил в быстром танце…
Но мало того, что вечеринка затянулась далеко за полночь, так еще и по возвращении в гостиницу они уткнулись в наглухо закрытые ворота. Бронированная массивная калитка была заперта изнутри на задвижку, а звонок, естественно, не работал. Таисия попыталась стукнуть, но звук получился такой тихий, будто бы она ткнула в каменную стену пальцем.
– Зря только костяшки пальцев отбила, – недовольно пробурчала она, потирая руку.
– Лиля отомстила за утюг, – нетрезво хихикнул Лямзин.
– Может, чем-нибудь потяжелее, камнем, к примеру, стукнуть? – спросила Тая, озираясь по сторонам в поисках подходящего предмета.
– Вот за что я не люблю Сочи, так это за куркульство. Мало того, что все общие дворы поделили частными заборчиками, так еще и гостиницы на ночь на щеколду закрывают. Мещане.
Таисия начала впадать в легкую панику.
– Не ночевать же нам под забором? – заскулила она.
– Не боись, – пообещал Лямзин.
Он разбежался, собираясь перепрыгнуть, но сил не рассчитал и только повис на заборе, зацепившись за верх руками. Таисия хихикнула:
– Слезай, хватит висеть тут сосиской.
– Сама сосиска, – огрызнулся Эдуард. – Завтра специально поведу на турник, посмотрю, как ты подтягиваться умеешь. А то обзываться все горазды!
– Мне можно быть неспортивной, я преступников не ловлю.
– Ой-е-ей, какие мы важные! А соскальзывать с темы – дурной тон. Если уж на то пошло, при твоей сидячей работе спортом даже больше, чем мне, заниматься нужно. Чтоб жирок растрясти.
Таисия поперхнулась от негодования, хотела двинуть Лямзина по лбу сумочкой, но тот резво увернулся и, еще раз разогнавшись, все-таки перемахнул через забор.
– Заходи, – позвал он, отодвигая запор и приоткрывая скрипучую калитку.
Но Таисия не успела зайти – калитка тут же захлопнулась прямо перед ее носом.
– Ты что?!
– Да вот думаю, может, тебя в воспитательных целях оставить на улице померзнуть? – задумчиво спросил Лямзин.
– Конечно. И главное, закройся изнутри покрепче.
– Зачем? – Эдуард приоткрыл калитку и посмотрел в щель на Таисию одним глазом.
– А чтобы потом открыть не получилось, – притворно вздохнула она. – Потому что ключики-то от номера – вот они!
Она погремела перед глазом Лямзина связкой и тут же спрятала за спину.
– Э, что за шутки? Мы так не договаривались! – возмутился Эдуард.
– Как думаешь, кому будет хуже, мне в другой гостинице или тебе на улице? – продолжала Таисия. – Хотя, может быть, хозяйка запасной комплект найдет. Хозяйки, они запасливые. Но это при условии, что тебе удастся ее скоро разбудить: все-таки три часа ночи уже…
Она взвизгнула, увернувшись от бросившегося к ней Лямзина, и понеслась вверх по улице. Возвращались они, возбужденно обсуждая планы на следующий день и то и дело целуясь.
За несколько дней до появления майора Лямзина в городе произошло странное событие. С поезда Москва-Адлер сошел необычного вида мужчина. На лице его блуждала улыбка, в блеклых, выцветших глазах плескалось счастье. Он все-таки осуществил свою давнюю мечту – приехал в Сочи…
Иван Иванович Калемков, профессор университета, когда-то считался если и не богатым, то весьма состоятельным человеком. Потом последовал и развод с женой и женитьба на молоденькой студентке. Но новый брак не задался: стоило Ивану Ивановичу начать прихварывать и оттого меньше зарабатывать, как характер у жены резко изменился. Теперь рядом с профессором была не милая покладистая девушка, а своенравная, всем недовольная стерва. Промучившись три года, Иван Иванович со второй женой развелся – и загремел с сердечным приступом в больницу. Ну да, после такого скандала, какой учинила его юная супружница в суде, любой бы попал в больницу. Но самое интересное ждало Калемкова позже.
