Марина Крамер - Жить на свете стоит
Гавриленко решительно протянул листки обратно:
– Я не могу читать чужие письма, Ника, извини. Я не так воспитан.
– Я не предлагаю тебе читать какие-то интимные излияния, да их там и нет. Мне нужно, чтобы ты взглянул на факты и подумал.
– Если ты настаиваешь…
– Максим, сейчас не время демонстрировать свое блестящее воспитание. Мне кажется, что нужно скорее разобраться во всем, пока не стало еще хуже, чем есть, – почти взмолилась Ника, подталкивая руку Максима к лежавшему на столе письму. – Читай, я пока Ирку проверю.
Она вышла из кухни, чтобы не видеть выражения лица Максима, когда он будет читать все эти Артемовы ноющие признания. Ей почему-то было неловко за Масленникова, как будто это письмо уличало его в чем-то постыдном. Хотя так и было…
Ирина уснула крепким сном, рука свесилась с кровати, и Ника осторожно, чтобы не потревожить, переместила ее на одеяло.
– Завтра прилетит твой Иржи, и все будет хорошо, – прошептала она. – Все будет очень хорошо, Ирка, я чувствую. Ничего у вас не закончилось, он сам не свой сделался, если бы ему было все равно, так послал бы меня – и все… Но он едет, понимаешь? Значит, ты ему нужна, нужна любая…
Ника смахнула с ресниц набежавшие слезы и на цыпочках вышла из комнаты.
Гавриленко по-прежнему сидел за столом, только лицо его сделалось чужим и жестким, и Ника поняла: он тоже думает о Никитиче. Да и что думать… Просто в эту минуту Максим испытал, наверное, одно из самых жестоких разочарований в жизни. Предательство близкого человека – что может быть ужаснее?! Человека, которого считал отцом, которому доверял все… Никто не расстреливает безжалостнее, чем тот, кто всегда был рядом. Никто не делает больнее, чем тот, кто ближе всех, потому что точно знает, куда нужно ударить.
– Тебе нужно уехать отсюда, – вдруг проговорил Гавриленко, аккуратно складывая листки и отодвигая их от себя, – уехать, чтобы тебя не могли достать.
– Ты думаешь, что…
– Я не думаю, Ника, – прервал он, – я хорошо знаю, с кем имею дело. Мне не хотелось бы чувствовать себя виноватым. Неужели ты не понимаешь, что твоя подруга пострадала как раз из-за этого? Из-за того, что оказалась рядом с тобой? Ведь это ты должна бы сейчас лежать там, – он кивнул в сторону спальни, – а то и где в другом месте.
Нику передернуло. Эта мысль стала посещать ее сразу, едва только прозвучал тот ужасный взрыв, но она старалась отогнать ее и списать все на обычную халатность газовой службы. Выходило, что все еще хуже, чем она думала. И виной всему статья, которую она отдала Яблокову. Если сложить два и два, то все сходилось. Статья вышла утром, а ночью ее квартира была разнесена вдребезги. Как она сразу не догадалась связать два этих события? Вообще удивительно, что она как-то протянула эти три недели…
– Куда я поеду? К маме? Меня там не особенно ждут, – тихо сказала она, закуривая.
– Ника, я тебе помогу. Только позволь мне сделать это, я ведь помню, какая ты принципиальная. Но сейчас не тот случай, когда нужно, как ты недавно выразилась, демонстрировать свое безупречное воспитание. – Голос его звучал почти умоляюще, – ты же знаешь, для меня деньги давно перестали иметь цену, это не слова, это факт. Я действительно не хочу, чтобы ты пострадала, и могу это устроить. Только ты помоги мне и не отказывайся, это все, что от тебя нужно.
Ника молчала. Ей не хотелось быть зависимой, но она также понимала, что одна не справится. Слишком уж матерый противник – не таких он в свое время прожевал и не подавился.
– Не думай, Ника, ни о чем не думай сейчас. Просто прими решение.
– В любом случае я не могу сию минуту встать и уйти. Но завтра прилетает Иркин друг из Праги, я надеюсь, что как-то смогу решить вопрос о ее дальнейшем будущем. Понимаешь, у нее только старенький отец, какая на него надежда? Я даже не нашла в себе сил сообщить ему обо всем… А Иржи – ну, он хотя бы мужчина…
Максим осторожно вынул сигарету из ее пальцев и сунул в пепельницу.
– Ника, я все понимаю… Я бы очень хотел, чтобы у меня был такой друг, как ты. Но подумай о себе, прошу тебя – подумай! Я не пугаю, не пользуюсь твоим положением – я действительно хочу помочь. Завтра поручим твою подругу заботам ее мужчины, а ты пока переберешься ко мне.
«Опа, – мгновенно напряглась Ника. – А ты не так бескорыстен, как я вообразила».
Но чуткий Гавриленко мгновенно понял ее состояние и поспешил:
– Ты только ничего такого не выдумывай! Я не рассчитываю на благодарность в виде постели и не хотел бы, чтобы ты так об этом думала. У меня в доме будет безопаснее, а дальше подумаем. Просто сейчас тебе нужно уехать из этой квартиры, затеряться, понимаешь? А у меня достаточно места, чтобы даже утром друг на друга не наткнуться, если не захочешь. Подумай, я предлагаю тебе только пожить у меня в доме – ничего больше. Ничего.
Ника молчала. На языке у нее крутилась пара едких замечаний, но она сдерживала себя, не желая обижать Максима, в словах которого чувствовала искренность. Он не производил впечатления человека, способного воспользоваться беспомощностью женщины, а возводить напраслину она не любила. Наверняка ее переезд доставит и ему определенные сложности, все-таки посторонний человек в доме, но он же по какой-то причине согласен мириться с этим. Значит, сможет и она.
– Хорошо. Но сперва я должна утрясти все вопросы с Ириной. Спасибо тебе…
– Отлично. Леня внизу, в машине, он останется здесь на то время, пока этот твой адвокат не решит проблемы. Если нужно помочь, обращайся.
Приезд Иржи все расставил по местам. Предприимчивый адвокат мгновенно оценил ситуацию и сделал все, чтобы как можно скорее увезти Ирину в Прагу.
– Там мне будет легче организовать лечение, – объяснил он Нике вечером за ужином. – Ирэн будет жить у меня, я обеспечу лечение и уход, все будет хорошо.
– А как же ваша жена? – почти враждебно поинтересовалась Ника, вспомнив разговор с подругой.
– Это уже не имеет значения. Мы окончательно расстались, у нее другой мужчина. Я не должен оправдываться перед вами за свою жизнь, но вы так много сделали для Ирэн… Я действительно только в разлуке понял, кого потерял. – Иржи отвернулся на мгновение, и Ника заметила, как он старается скрыть от нее эмоции, захлестнувшие его. – Я могу дать вам обещание, что женюсь на Ирэн в любое время, когда она захочет и сможет. Заранее приглашаю на свадьбу.
– Если вы стараетесь произвести впечатление, Иржи, то не трудитесь. У меня давно есть мнение на этот счет, и от ваших слов не станет лучше или хуже. Просто сделайте так, чтобы Ирка была счастлива. Она этого заслуживает, поверьте.
Ника встала и ушла в большую комнату, где теперь спала, уступив раскладушку в спальне Иржи. Вынув мобильный, набрала номер Гавриленко.
– Алло, Ника? Ты в порядке?
– В полном. Иржи завтра увозит Ирку.
– Прекрасно! Тогда ты тоже завтра уезжаешь.
– Куда? К тебе?
– Я подумал, что не стоит слишком ущемлять твою гордость и заставлять жить со мной. Поэтому ты летишь в Прагу. У тебя там квартира.
– У меня там… что?!
– Квартира, Ника. Завтра ты получишь ключи и все документы.
– Максим…
– Не хочу ничего слышать. Мы летим вечером, у тебя будет время, чтобы собрать вещи. О квартире не беспокойся, мой человек передаст ключи твоей хозяйке и урегулирует все вопросы.
– Мы? То есть…
– Да, я лечу тоже. Устрою тебя и вернусь сюда. Все, а сейчас ложись и отдыхай, хорошо? Целую тебя.
Трубка замолчала, а Ника, прижав ее к груди, еще долго сидела на диване, не в силах пошевелиться. Она уезжает… Уезжает в Прагу, будет жить в одном городе с Ириной. Прага! Город, о котором она столько мечтала… И можно будет позвать к себе маму, которая никогда не была за границей. И можно будет не опасаться никого, гулять по вечерам, сидеть в крошечных пивных, просто бродить по узким улочкам. Если бы не Максим… Впервые она почувствовала, насколько хорошо Гавриленко понимает ее, насколько чувствует. Ника заплакала от щемящего чувства нежности к Максиму, охватившего все ее существо. Человек не требовал ничего – он просто давал. Давал то, что нужно.
Путешествие получилось адским. Сначала оказалось, что бастуют летчики «Люфтганзы» и из Мюнхена они просто не могут вылететь. Максим не смог достать билетов на прямой рейс Москва – Прага, пришлось довольствоваться тем, что было, и Ника молчала – все-таки человек за двое суток сделал ей шенгенскую визу, помог со всеми бумагами… Они сидели в набитом людьми аэропорту Мюнхена и радовались, что у них хотя бы есть сидячие места напротив автомата с кофе.
– Давно я не летал экономом, – признался Гавриленко, вытягивая ноги на свой саквояж. – Это какая-то иная реальность.
– Ничего, некоторым полезно посмотреть вблизи на простой народ, – поддела Ника. – Чаю хочешь? Я там видела твой любимый, с васильками.
