Деон Мейер - Пик Дьявола
— Господи… Что я такого сделал-то?
— Понятно или нет?
— Понятно, понятно.
— Второе. Я о тебе не просил. Тебя мне навязали. И попросили сделать из тебя настоящего сыщика. Третье. Чтобы научиться, ты должен слушать. Понимаешь?
— Да ведь я и так сыщик, мать твою!
— Кто — ты сыщик?! Ну, скажи, сыщик хренов, с чего начинать расследование убийства? Куда ты пойдешь в первую очередь?
— О'кей… — нехотя начал Кейтер.
— Что «о'кей», Джа-айми?
— О'кей, дошло.
— Что до тебя дошло?
— Что ты сказал.
— Так повтори, Джа-айми!
— Почему ты все время так меня называешь — Джаайми? В первую очередь надо осмотреть место, где нашли труп.
— А ты осматривал?
Кейтер ничего не ответил, просто схватился за руль в положении «без десяти два».
— Никакой ты не сыщик, понял? Два года в участке на Столовой горе ни о чем не говорят. У нас, Джа-айми, уличные грабежи и кражи магнитол из машин не в счет. Поэтому заткни свой ротик, слушай и учись. А не хочешь — поезжай к Матту Яуберту и скажи, что не можешь со мной работать.
— О'кей, — сказал Кейтер.
— Что «о'кей»?
— О'кей, буду молчать.
— И учиться.
— И учиться.
— Тогда выходи, потому что мы еще не закончили.
Гриссел шагнул назад, предоставляя напарнику возможность открыть дверцу. Кейтер вылез и, скрестив руки на груди, прислонился к машине.
— Уверены ли мы в том, что она ее не убивала? — спросил Гриссел.
Кейтер пожал плечами. Увидев, что отвечать не опасно, он осторожно ответил:
— Нет.
— Ты слышал, что я говорил ей там, в доме?
— Да.
— Думаешь, она могла убить свою сожительницу?
— Нет.
— Но хотела?
— Да.
— А теперь пораскинь мозгами, Джа-айми. Поставь себя на ее место.
— Чего?
— Представь, что думала бы она, — сказал Гриссел, подавляя острое желание закатить глаза к небу.
Кейтер поднял руки и прижал пальцы к вискам.
Гриссел ждал.
— О'кей, — сказал Кейтер.
Гриссел ждал.
— О'кей, она слишком мелкая, чтобы заколоть Лоуренс. — Он посмотрел на Гриссела, ища одобрения. Гриссел кивнул. — И еще — она не сумела добыть револьвер.
— Верно.
Кейтер снова надавил пальцами на виски.
— Нет, больше ничего не могу придумать. — Кейтер сердито развел руками и выпрямился.
— Как бы ты чувствовал себя на ее месте? — нарочито терпеливо спросил Гриссел, сдерживаясь из последних сил. — Твой ребенок убит. А убила его твоя любовница. Что у тебя в душе? Ненависть, Джейми. Ты сидишь дома и ненавидишь. Убийцу арестовали, но тебе известно, что рано или поздно она освободится под залог. И тебе хочется забить ее до смерти за то, что она сделала. Ты постоянно прокручиваешь в голове разные сцены: как ты стреляешь в нее или закалываешь ножом. А потом слышишь по радио о человеке с копьем, который наказывает мерзавцев, обидевших детей. Или читаешь о нем в газете. Какой будет твоя реакция, Джейми? Ты будешь плакать и надеяться. Будешь ждать. Потому что ты маленький и слабый и тебе нужен супергерой. Ты думаешь: что будет, если он явится сюда со своим большим ассегаем? И тебе нравится мечтать об этом. Но неделя тянется слишком долго, Джейми. Позже ты начинаешь думать: а если он не придет? Ботма утверждает, что ее сожительница прятала револьвер. Значит, десять против одного, она его искала. Зачем, Джейми? На тот случай, если мужчина с ассегаем не придет. Какой же следующий логический шаг? Ты ищешь мужчину с ассегаем. А где ты начинаешь его искать? Где найти человека, который ненавидит Лоуренс почти так же сильно, как и ты? У Лоуренс тяжелый характер. Она вспыльчивая женщина. Где ты ищешь?
— О'кей, — в который раз повторил Кейтер, лягая кустик травы своей кроссовкой «Найк». — О'кей, дошло. Ты ищешь здесь, на ферме.
— Джейми, ты не безнадежен.
— Среди конюхов и разнорабочих?
— Верно. Кто вычищает конюшни? Кто заготавливает корма? На кого Лоуренс кричит и ругается, когда они опаздывают на работу? Кто согласится оказать небольшую услугу за пятьсот рандов?
— Дошло.
— Джейми, пойди и расспроси их. Следи за жестами, смотри в глаза. Никого не обвиняй. Просто беседуй. Спроси, не видели ли они что-нибудь. Поинтересуйся, хорошей ли хозяйкой была Лоуренс, легко ли было на нее работать. Держись сочувственно. Спроси, слышали ли они об убийце с ассегаем. Дай им возможность выговориться. Иногда они болтают охотно и пробалтываются. Слушай внимательно, Джейми. Вникай и ушами, и глазами, и головой. В начале расследования убийства надо взглянуть на дело с небольшого расстояния — оттуда лучше видно. Потом сделать шаг вперед и оглядеться снова. Еще шаг. Не вламывайся. Крадись.
— Дошло.
— Я еду в отдел. Нам нужны папки с другими делами; я попрошу следователей, которые ведут те дела, рассказать все о Дэвидсе и Преториусе. Позвони, когда закончишь, и приезжай.
— О'кей, Бенни, — с благодарностью произнес Кейтер.
— О'кей, — повторил Гриссел, поворачиваясь к машине и думая: «Я и сам начал говорить как он!»
25
Он еще совещался с двумя следователями, ведшими предыдущие дела, когда позвонил Клуте, пресс-секретарь полицейского управления, и сообщил, что репортеры пронюхали о новом убийстве Артемиды.
— Кого?
— Ну, того убийцы с ассегаем.
— А почему Артемида?
— Бенни, эту ерунду придумал «Аргус». Какая-то греческая богиня, которая якобы колола всех копьем или что-то вроде того. Так это правда?
— Про греческую богиню?
— Нет, приятель, что последняя жертва — Лоуренс, которая до смерти забила маленькую девочку.
Средства массовой информации. Мать твою!
— Пока я могу сообщить лишь то, что сегодня утром Лоуренс найдена мертвой у своего дома. Ведется следствие.
— Они захотят подробности.
— Пока у меня все.
— Позвонишь, если выяснится еще что-то?
— Позвоню, — солгал Гриссел.
Он определенно не собирался делиться сведениями с прессой.
Перед тем как Гриссел уехал в морг, позвонил Фейсал и спросил, можно ли привозить мягкую мебель. Пришлось ехать домой, открывать квартиру, а потом мчаться на Солт-Ривер, где его уже ждал Пейджел.
Войдя, Гриссел услышал музыку и ухмыльнулся. Вот так можно точно сказать, что профессор Фил Пейджел, главный патологоанатом, за работой. Потому что Пейджел слушал только Бетховена и включал свою дорогущую стереосистему за десять тысяч рандов на полную громкость.
— А, Никита! — Пейджел неподдельно обрадовался, увидев на пороге Гриссела. Он сидел за компьютером, ему пришлось встать и прикрутить звук. — Как ты, дружище?
Пейджел уже двадцать лет называл его Никитой. Когда они с Грисселом только познакомились, Пейджел заметил:
— По-моему, именно так выглядел молодой Хрущев.
Тогда Гриссел понятия не имел, кто такой Хрущев.
Он всегда очень уважал высокообразованных и культурных людей — ведь сам он окончил только среднюю школу и полицейский колледж. Однажды он заявил Пейджелу:
— Эх, профессор, хотелось бы мне стать таким же умным, как вы!
Но Пейджел посмотрел на него и ответил:
— По-моему, Никита, из нас двоих умнее ты — к тому же ты гораздо сообразительнее.
Ему это понравилось. Как нравилось и то, что Пейджел, который так часто становился героем светской хроники, состоял в обществе любителей оперы, обществах «Спасем симфонический оркестр» и «Анти-СПИД», относился к нему как к равному. Так было всегда. Пейджел как будто не старился — высокий, худощавый, невероятно красивый. Некоторые уверяли, что он похож на кинозвезду из какого-то телесериала, но Гриссел не смотрел сериалов.
— Спасибо, профессор, хорошо. А вы?
— Отлично, друг мой. Только что закончил с несчастной мисс Лоуренс.
— Профессор, мне дали все материалы по Дэвидсу и Преториусу. Буши и остальные сказали: вы думаете, что в данном случае убийца тоже действовал ассегаем.
— Я не думаю. Я в этом абсолютно уверен. А ты изменился, Никита! Что с тобой? Постригся? Ну-ка, покажись.
Пройдя по коридорчику, он раскрыл распашные двери в лабораторию, ударив по ним ладонями.
Давненько мы не видели ассегая — больше его не выбирают орудием убийства. Двадцать лет назад ассегаем орудовали чаще.
В комнате пахло смертью, формалином и дешевым освежителем воздуха; старенький кондиционер скрипел из последних сил. Пейджел расстегнул черный мешок, в котором находился труп Лоуренс. Между двумя маленькими грудями виднелась небольшая ранка.
— Вот чего не было у Дэвидса, — сказал Пейджел, натягивая резиновые перчатки, — так это выходного отверстия. Входное было широким, около шести сантиметров, а сзади ничего. Я пришел к выводу, что у орудия убийства было широкое лезвие. Второй вариант — убийца нанес два удара одним более узким клинком; впрочем, последнее маловероятно. Но тогда ассегай еще не приходил мне в голову. У Преториуса имелось выходное отверстие, шириной два сантиметра семь миллиметров, а входное — шесть и два. Вот когда у меня в голове щелкнуло.
