Анна и Сергей Литвиновы - Ревность волхвов
На последней странице записнухи значилось:
БНГ – МРМН: 18—22
МРМН – РВНМ: 2—3
РВНМ – СТКГЛ: 2—3
Я не знал, что означали пометки, но они меня заинтриговали, и их я тоже на всякий случай сфоткал.
Странный, странный человек наш Родион…
В этот момент послышался шум подъезжающей машины.
– Атас, – тихонько молвила Леся.
Я бросил книжку в тумбочку. Она поспешно задвинула под кровать чемодан, принадлежащий Сыромятским.
Мы бросились в гостиную и спустя пару секунд уже сидели, словно добрые друзья, друг против друга за кружками чаю. Чай уже успел слегка остыть, зато мы, кажется, не вызвали подозрений.
Первой, с помощью Насти, в гостиную вошла Женя. Ей явно не доставило удовольствия видеть нас с Лесей мирно беседующими за чаем.
Настя усадила подругу в кресло и отправилась на кухню. К ней присоединилась Стелла.
Родион исчез в своей комнате.
Если два дня назад, когда я носил Женю на руках, от нее распространялись волны позитивной энергии, притягивающей меня, словно наэлектризованную бумажку, то теперь она излучала мощное отрицательное поле. И это поле отталкивало меня. Прямо-таки ощутимо – из комнаты, из домика, из Жениной жизни.
Я поспешно допил чай и бросил Лесе: «Пойду покурю».
Юная сыщица через пару минут тоже выбралась на крыльцо. Потянулась к моей сигарете:
– Дай затянусь.
– Возьми целую.
– Не хочу. Неохота привыкать.
Я дал ей затянуться.
Наши отношения с Лесей описали круг и снова пришли к той же точке, откуда начинались. Опять одна сигарета на двоих. Это уже было, было, было…
– Ты много нашел незнакомых лекарств у Гореловых? – спросила девушка.
– Достаточно. Может, я просто мало болею?
– Постучи по дереву!.. А ты можешь узнать по Интернету, что это за препараты?
– Легко.
– А я хочу наконец побеседовать со Стеллой.
– По-моему, рылись в чужих вещах мы зря.
В ответ девушка только пожала плечами.
– Я лично ничего особенного не нашел, за исключением очередного подтверждения того, что Родион – странный человек.
Я продемонстрировал девушке на дисплее мобильника сфотографированную мною запись на последней страничке его блокнота:
БНГК – МРМН: 18—22
МРМН – РВНМ: 2—3
РВНМИ – СТКГЛ: 2—3
– Да, любопытно… – без особого интереса молвила Леся. – Да еще эти серьги с изумрудами…
– А что серьги? Петька подарил Жене на Новый год, что тут странного?
– Если бы подарил он, да на Новый год, она бы их надела на новогоднюю вечеринку. А не прятала бы в потайном кармане чемодана.
– Ты думаешь?
– Любая женщина поступила бы так.
– Значит, ей, втайне от мужа, подарил серьги Вадим, который, вопреки ее утверждениям, до самого последнего времени оставался ее любовником.
– Может быть, – вздохнула Леся. – Но ты, Ваня, слишком скор на выводы.
Я отправился в свой домик. Снег валил по-прежнему. Даже подножия горы не было видно в тумане.
Иннокентий и Валентина заперлись в своей комнате.
Саня торчал у телевизора.
Через двадцать минут интернет-серфинга я узнал, отталкиваясь от списка лекарств, что Петр Горелов, по всей видимости, лечился от простатита. Против воли у меня в голове прозвучали грозные слова рекламы: «Простатит… Учащенное мочеиспускание… Импотенция…» Импотенция… Может, у Горелова, грубо говоря, не стоял? А его жена развлекалась со всеми подряд (судя по тому, как она вела себя со мной, это вполне возможно). И с Сухаровым в том числе. Вот вам и мотив – даже более мощный, чем деньги, – чтобы убить Вадима, а самому покончить с собой… Эх, Петька, псих ты ненормальный…
Однако пара препаратов, найденные нами в чемодане Гореловых – феназепам и лепонекс, – к простатиту отношения не имели. Феназепам – легкий транквилизатор, снотворное, а вот «лепонекс (как я узнал из Интернета) – антипсихотический препарат, показанный при лечении шизофрении». Значит, Петя реально был ненормальным и даже лечился? А что, очень похоже… Мне опять вспомнился разговор Жени с Настей, случайно подслушанный мною в первый день нашего пребывания здесь… И то, как Горелов странно, заторможенно выглядел на следующий день после убийства Вадима… И эта дикая история с дуэлью…
Я оделся и вышел на крыльцо. Снег все летел и летел, усыпая крыши, машины, дорожки. Вдруг в нем проявилась знакомая фигурка. То была Леся. Весь ее пуховик был усыпан снежинками.
– Я готова расколоть Стеллу, – сказала она мне безо всяких предисловий. – Только мне нужна машина.
– Зачем?
– Родион отпускает нас в поселок, посидеть в баре. Все-таки сегодня Рождество.
– А ты водить-то умеешь?
– У меня и права есть.
– Что ж, плати шестьдесят евро – получишь ключи.
Девушка сморщилась.
– Шестьдесят евро?
– Нормальная цена за день проката. Узнай в «Хертце» или в «Ависе». У меня даже еще со скидкой.
– Нельзя ли на других условиях? – с долей кокетства осведомилась Леся.
– На каких? Предлагай.
– Н-ну… Скажем, ты получишь двадцать процентов от моего гонорара, когда я успешно завершу расследование.
Наконец-то она додумалась – дней пять прошло! – что забесплатно мне работать неинтересно.
– Тридцать процентов, – возразил я.
– Но, кроме авто, я от тебя, Ванечка, еще многого потребую.
– А то я тебе мало помогал.
– Да, ты хорошо мне помогаешь. Спасибо тебе. И я согласна на твои условия: двадцать пять процентов.
– По рукам.
– Давай ключи.
– Чур, не пить за рулем.
Я выдал Лесе ключи.
А потом вернулся в наш коттедж, записал в ноутбук происшествия сегодняшнего дня – и лег спать.
Никто из моих соседей – ни Иннокентий с Валентиной, ни Саня – о том, что наступает Рождество, даже не заикнулись. Ни у кого не было ни малейшего желания что бы то ни было праздновать.
7 января
Сегодняшний день ознаменовался как минимум одним открытием и одним загадочным происшествием.
Впрочем, обо всем по порядку.
Среди ночи я слышал, как к нашему коттеджу подруливает моя «Хонда». Как в наш темный дом пробирается Леся и оставляет на столе в гостиной ключи. Как ни странно, я нисколько не волновался за свою машину. Я был уверен, что Леся – человечек ответственный и вернет мне тачку в целости и сохранности.
Девушка не обманула моих ожиданий. Когда я утром очистил машину от снега, на ней не обнаружилось ни одной новой царапинки.
К утру снегопад наконец прекратился. На горе зажглись фонари и появились первые черные точки – фигурки лыжников.
Я еще валялся в кровати, когда Иннокентий с Валентиной и с Саней позавтракали, оделись и ушли на гору. А когда я принял душ и уселся пить кофе, в коттедж явилась Леся. Пришла – и с порога выпалила:
– Исчез Родион!
– Как исчез?
– Ушел вчера ночью, как раз когда мы со Стеллой сидели в баре. Взял кое-какие свои вещи. Зубную щетку, бритву, пару рубашек. И – ни записки, ни звонка. Стелка плачет.
– Обиделся? Приревновал Стеллу? – высказал свое предположение я.
Леся пожала плечами:
– К кому? Ко мне, что ли?
– К горячим финским парням, которых вы, конечно же, склеили вчера в баре.
Девушка сделала мину.
– Да уж, – саркастически протянула она, – там их столько, да таких горячих, прям дымятся… Да ты не понял, что ли, что Родион совсем не ревнивый?
– А какой он? Что тебе Стелка о нем рассказала?
– Какой?.. Деловой. Холодный. Умный.
– А почему им люди из нашего посольства интересуются? И эта прослушка в коттедже – она ведь, по-моему, по его душу…
– Я спрашивала Стеллу осторожненько – она клянется, что ничего не знает и даже не догадывается, что сие означает.
– А где Родион был в день убийства – раз уж мы выяснили, что они со Стеллой не ездили в Рованиеми?
– Она не знает. Он просто сказал ей, что у него деловая встреча. А где и с кем, распространяться не стал.
– Так он сюда не отдыхать приехал, а по делам?
– Да. Стелла это точно знает. Она мне призналась. Родион ее попросил, причем еще летом: устрой мне на Новый год поездку за границу – но не обычную туристическую, а в чьей-нибудь компании. Желательно на автомобилях, чтобы было больше свободы. А Стелка в это время как раз подбиралась к Вадиму…
– Подбиралась к Вадиму? Что это значит? Можно поподробнее?
– Я напоила ее вчера и расколола. Имя Марфа помогло. Я из Интернета узнала, когда твой лэп-троп брала, что значит Марфа…
– И что же?
– В общем, – продолжила Леся, – Стелла мне сообщила все. Ну, или почти все… Может, не рассказала только самого главного…
– Главного? Что ты имеешь в виду?
– Убила ли она Вадима или нет… Но зато остальное…
И Леся поведала мне историю Стеллы. И потребовала, чтобы я потом записал ее близко к тексту. Что я сейчас и делаю…
Итак, события начались еще двенадцать лет назад.
Жила-была в Москве девочка Стелла. Минуло ей тогда одиннадцать лет. И была у нее сестра Марфа. Старшая сестра, любимая. Той к тому времени исполнилось девятнадцать. Веселая, добрая, заводная. Училась в техническом вузе, пела в хоре, брала уроки вождения и все на свете успевала. И парни вокруг нее вились, как мотыльки. А она всех привечала, но никому не оказывала особенного предпочтения. В кино сходить, в боулинг или кафе – это пожалуйста. Ну, может, целовалась иногда – но не из любви или страсти, а из любопытства.
