Галина Романова - Черт из тихого омута
Кирилл опустился на колени около кровати и, приложив ухо к ее спине, замер. Сердце ее колотилось размеренно, дыхание по-прежнему ровное. Спит… пусть поспит пока. Пробуждение вряд ли будет радужным для нее. Она еще не знает, какой тяжелый разговор им предстоит, когда она откроет глаза. Понравится ли это ей? Вряд ли. Но ей придется принять его условия. По-другому быть не может.
Глава 23
— Дежурная часть, Симонов… Да, да… Перезвоните по телефону… Дежурная часть, Симонов у телефона… Да, товарищ подполковник, слушаюсь!..
Сколько раз за минувших несколько часов он слышал эту скороговорку? Бессчетно… Может, десятки, а может, добрую сотню раз. Глаза пощипывало от напряженного вглядывания в тексты, развешанные по стенам. Голова разболелась. С левой стороны груди непривычно покалывало. Н-да… После таких потрясений можно запросто угодить на больничную койку. Почему же так долго? О чем ее можно допрашивать три часа подряд? Что она могла натворить такого, что за ней присылают наряд милиции во главе со следователем?
— Дежурная часть, Симонов…
Гена вздрогнул и придвинулся ближе к спинке продавленного кресла. Такие раньше стояли в кинотеатрах. Скрипучие, с малиновой дерматиновой обивкой, с которой вечно соскальзываешь, как вот сейчас…
Соня… Сонечка… Как ты могла? Как ты могла не рассказать обо всем? Почему все время молчала? Две головы не одна, что-нибудь они вместе непременно бы придумали. А теперь… А теперь все катится в тартарары. Все рушится со страшным грохотом. Просто камнепад из обвалившихся надежд! Нет, он не был дураком. Он прекрасно понимал: что-то происходит. Что-то здесь не так. Странность ее поступков, загадочность полуфраз… Это кому угодно бросилось бы в глаза, а что уж говорить о нем? О человеке, которому она была дороже жизни…
Что же теперь? С чем он остался? Как ей помочь и с чего начинать?
Вопросы, вопросы и снова вопросы. Ни единого ответа, ни единого проблеска истины.
Что сказал этот следователь, переступив порог?.. Что-то о каком-то убийстве, о том, что его Сонька подозревается в совершении этого преступления… Бред же, господи! Ежу понятно, что это бредятина! Чтобы Сонька убила? Она скорее сама с небоскреба прыгнет, чем причинит кому-то вред. А тут убийство…
Но что-то же она скрывала! Какая-то тайна у нее была! И боялась чего-то — это бесспорно. Не просто же так пришла к нему и предложила пожить у нее. Даже замуж согласилась выйти за него! Гена же видел, что она его не любит. Чувствовал это каждым нервом… а замуж согласилась пойти. Странно все это было, если не сказать чего-то большего. Он это видел и этим воспользовался. Это — его шанс на счастье, о котором и думать было страшно. И он его не упустил. Думал, что не упустил.
Первые несколько дней он едва сдерживался, чтобы не уйти. Так было дико натыкаться на ее испуганный взгляд! Так невыносимо болезненно чувствовать, как она напрягается, когда он ее обнимает. Приходилось просто стискивать зубы и терпеть. Терпеть и ждать, пока она привыкнет. И потом вдруг это случилось… Он и сам пропустил этот момент, а когда понял, то едва не заорал в полный голос. Сдержался лишь из опасения снова ее напугать…
Она раскрепостилась, привыкла. Да — именно привыкла. Полюбить так скоро она бы его не сумела, даже если бы и пыталась. Она просто свыклась с мыслью, что он рядом. Что любит ее, ласкает, просыпается с ней утром в одной постели. Она перестала вздрагивать и прятать взгляд. Не стала упираться в его грудь руками, а покорно закидывала их ему на плечи. Ему было хорошо. Он был счастлив. О большем он и не мечтал. И тут вдруг все это…
Глаза вдруг странно заслезились, а воздуха катастрофически перестало хватать. Снова выйти на улицу и попробовать справиться с этим, отдышаться? Толку мало, он уже пробовал. Постоял, посмотрел на людей, спешащих и радующихся чему-то, и снова ушел. Видеть сейчас проявление чужих эмоций было выше его сил. Ему надо набраться терпения и ждать… Скоро, уже, должно быть, скоро…
Момент начала безумного мельтешения людей с погонами он пропустил. Наверное, снова задумался о ней и о себе. Погрузился настолько глубоко в свои чувства, что очнулся лишь тогда, когда его грубо дернули за плечо, скидывая на пол.
— Руки за голову, быстро! Лежать и не шевелиться! — Меж лопаток ударили чем-то твердым, и тут же послышалась отборная матерщина: — Я тебе, паскуда, сейчас нарисую небо в клеточку. Вы со своей шалавой у меня никогда не отмоетесь…
Гена лежал животом вниз со сведенными за головой руками и тупо смотрел на то, что мог рассмотреть из этого положения, в котором он так внезапно оказался. Ноги, ноги, ноги… Форменные ботинки, камуфлированные штаны… Этих он насчитал четверо. Потом двоих в штатском. Кажется, один из тех, что приезжал за Соней. Этот последний все бегал и бегал, мешая сосредоточиться. Пару раз, кажется, носок именно его ботинка больно врезался ему под ребра.
Что произошло, черт возьми? С какого хрена такая суета и такой беспредел? Крики, шум, гвалт, стук открываемых и закрываемых дверей… Наверное, случилось что-то ужасное, раз поднялась такая беготня.
Спрашивать смысла не было, отвечать никто не станет. А вот ему самому, судя по всему, отвечать придется. Только вот знать бы — за что?..
Ему объяснили. Подробно и популярно. Сначала изрядно проехавшись по ребрам и спине. Продержав в камере-одиночке почти сутки. И при этом не дав ему ни глотка воды. А потом уже объяснили. Лучше бы они этого не делали, потому что после всего, что ему сказали, ему расхотелось жить вообще…
— Что? — Гена даже приподнялся со стула. — Что-о?!
— Сидеть! — рявкнул давешний малый с миловидной, совсем не ментовской физиономией.
На спину Геннадия тут же опустилась дубинка дежурящего сзади охранника. Бдят, значит, защитнички…
Гена сморщился от боли и со стиснутыми зубами повторил:
— Что вы сказали только что?!
— А то и сказал, мать твою, скотина! — Следователь уже давно перестал быть просто добрым пареньком и сыпал ругательствами через слово. — Что ты, твоя баба и еще одно не установленное следствием лицо сначала совершили двойное убийство, а потом организовали ей побег!
— Побег?.. Господи, о чем вы говорите?.. Я ничего не понимаю…
Он, наверное, выглядел очень жалким сейчас. Небритый, весь помятый, с всклокоченными волосами, пропахший крысиным пометом, которого в камере было полно. Запястья скованы наручниками. Хорошо, что додумались сцепить руки впереди, иначе бы ему пришлось совсем худо. Труба бы было дело, если руки были бы сзади. А так — почти удобно. Обопри локти о колени, сожми кулаки и кусай их до крови сколько хочешь…
— Что ты делаешь, говнюк? — снова заорал следователь. — Ты что мне тут шоу устраиваешь? В психушку хочешь?
— Что вы с ней сделали? — просипел он, еле совладав с голосом — пропал, и все тут. — Где моя… жена? Вы забрали ее из дома… Я ждал ее… Где она? Адвокат!.. Мне нужен адвокат, и ей тоже…
— Будет вам, мать вашу, и адвокат! И сразу пять адвокатов! — Следователь несколько смягчил тон. — Ей-то уж он точно теперь не пригодится. С таким багажом ей высшая мера — не предел… Это надо же так обнаглеть… Среди бела дня…
— Я ничего не знаю и не могу понять… — начал было снова говорить Гена, но следователь тут же перебил его:
— Во, во, она тоже тут так же распиналась, а потом вдруг ей на помощь пришли соратники по оружию, и… Ты хоть, гад, представляешь себе, что здесь сейчас творится?
— Нет, — честно признался Гена, потому что понял из сказанного, что его Соня исчезла куда-то.
— Так я тебе объясню! — Парень подлетел к нему, больно ухватил его за шею и развернул его голову к окну со словами: — Там во дворе на снегу вчера остались лежать мои товарищи, понял? Один еще даже не был женат! А у второго дочке пять лет! Как мне смотреть в глаза их родственникам? Как, я тебя спрашиваю? Что я им скажу? Что твои сообщники устроили побег твоей бабе? Кого это утешит? Меня же начальство за одно место повесит, понимаешь ты или нет!
Он тяжело задышал и, с грохотом отодвинув стул ногой, вернулся за стол. Взял в руки обломок карандаша, попытался его переломить, но не смог и отшвырнул его на пол. Там уже много их лежало — карандашных огрызков, которые он накрошил за сегодняшнее утро. Помогало это плохо. Все произошедшее вчера казалось чудовищным. Еще более чудовищным — из-за того, где это произошло и когда. Светлое время суток, центр города, милицейское управление! Да, глупо был устроен этот проезд во двор. Говорилось об этом начальству неоднократно. С торца здания ни единого окна, отследить, что там сбоку творится, невозможно. На воротах безусый сержант… Беспрецедентный случай… Так, кажется, выразился эксперт… Черта с два он таковым является! Совершить подобное мог бы любой, кто пошустрее. Там даже камеру наблюдения еще не успели повесить, собирались на следующей неделе. Все как назло!
