Галина Романова - Черт из тихого омута
Двор как двор. Полностью расчищен от снега. Наверняка не без помощи и непосредственного участия заключенных под стражу. Слева — въезд со стороны улицы. Справа — ряд ангаров. А прямо по курсу — длинное одноэтажное строение с зарешеченными окнами. Это, по всей видимости, и был следственный изолятор.
— Туда? — Соня чуть повернула голову назад.
— Туда, девочка, туда, — охранник хохотнул. — Там тебе отдельные апартаменты уготованы. Поваляешься на нарах ночку с кулачком под головой, поумнее будешь. Знаешь, как раскалываются такие штучки, как ты? О-о, уже часа через два начинают на допрос проситься.
Соня плохо слушала разговорившегося так некстати конвоира. Медленно перебирая ногами, она шла к двери следственного изолятора. Единственное, чего она сейчас просила у судьбы, так это чтобы в ее камере не было мышей. Этого она уж точно не переживет и попросится на допрос не через два часа, а уже на первых минутах. Лишь бы не быть одной в этом страшном месте…
До двери в новый страшный мир оставалась пара метров, когда все это случилось.
Охранник, который до сего момента без устали что-то бубнил ей в спину, вдруг умолк… Нет, не так. Сначала послышался странный хлопок, заставивший ее вздрогнуть от неожиданности. Потом уже умолк охранник. И тут же ее больно ухватили сзади за сведенные за спиной руки и потащили куда-то. Понятное дело, пятиться, да еще бегом, Соне было очень неудобно. Она спотыкалась, несколько раз едва не упала, но кто-то очень крепко держал ее и продолжал тащить. Но не к входу в изолятор и не к заднему крыльцу отделения милиции, а к въезду во двор. Все происходило в каком-то бешеном, стремительном темпе. Соня лишь походя отмечала, что самым странным образом ее конвоир не идет теперь за ней следом, а лежит посреди двора с широко раскинутыми в разные стороны руками. Что молодой сержант уже не дежурит на въезде в воротах, как ему положено по роду службы, а сидит, странно привалившись боком к шероховатой стене и уронив голову на грудь.
Что все это могло значить, она пока не могла сообразить. У нее на это просто не оставалось времени. Она неловко бежала за кем-то на бешеной скорости — и все. Даже кричать она не могла, потому что не понимала — нужно ли это делать?
На спину девушки вдруг резко надавили, сгибая ее почти вдвое. И тут же Соня почувствовала, как ее ноги оторвались от земли и она летит куда-то. Больно ударившись головой и сильно вывернув руки, она приземлилась на спину. Падение не было болезненным, и спустя мгновение Соня поняла, что ее швырнули на заднее сиденье машины. Мотор не был заглушен. Машина сорвалась с места почти сразу же, как хлопнула дверь со стороны водителя.
Они ехали быстро, достаточно быстро для того, чтобы дать опомниться ошалевшим милиционерам и послать за ними следом погоню. Они наверняка и машину-то не запомнили, и трупы обнаружили не сразу, потому что время было обеденное, поэтому ее и поспешили отправить в следственный изолятор. Следователь трижды смотрел на часы и отвечал кому-то по телефону, что он вот-вот спустится. К тому же слишком уж чудовищным был акт нападения на тех, кто эти нападения должен предотвращать! Никак не ожидали граждане-милиционеры, что их можно вот так вот запросто пострелять в их святая святых!
Соня заворочалась и попыталась подняться и сесть. С третьей попытки ей это удалось. Первый взгляд она бросила в заднее стекло. Нет, погони не было. Вторым взглядом Соня удостоила водителя. Это был не Гена. И хотя она мало верила в то, что он таким вот образом попытается спасти ее, все же чем черт не шутит, когда на кону судьба любимой женщины!
Спина, обтянутая черной болоньевой курткой, не показалась ей знакомой. На голове у мужчины была черная вязаная шапочка. А вокруг шеи обмотан толстый шарф.
— Ты кто? — проговорила Соня, но голос ее потонул в оглушительном реве мотора, который надрывался из последних сил, когда они мчались по узким улочкам дворов. Хитрец не стал выезжать на проезжую часть, спрятавшись за домами. Она повысила голос до крика: — Кто ты и что тебе от меня нужно? Я никого не убивала и ничего не знаю!
— Хочешь вернуться обратно? — громко спросил мужчина, не оборачиваясь.
Обратно? Нет, обратно она точно не хотела. Неизвестно, что ждет ее впереди, но она точно знала, что будет там, откуда ее сейчас забрали, поэтому возвращения не жаждала.
Они петляли достаточно долго. Потом въехали в распахнутые ворота какого-то строения, и мотор машины заглох. Ворота, как по волшебству, захлопнулись за ними. Стало тихо и темно. Соня сидела, боясь шевельнуться.
— Вот и все, — тихо произнес мужчина. — Теперь нам надо отсидеться здесь.
— Сколько? — деловито поинтересовалась она севшим от пережитого голосом.
— Сколько потребуется для того, чтобы сделать тебе и мне новые документы и уехать.
Спрашивать, хочет ли она вообще куда-то с ним ехать, он не стал. Чем-то зашуршал, потом хлопнула дверца машины с его стороны, раздались шаги, и через минуту в гараже вспыхнул яркий свет.
Первым и вполне объяснимым желанием Сони было поскорее рассмотреть своего спасителя. Но так получалось, что, сколько она ни тянула шею, ей ничего рассмотреть не удалось. Он все время был повернут к ней спиной. Стоял у верстака и что-то перекладывал в ящике с инструментами. Потом он что-то нашел, осмотрел внимательно на свету и лишь тогда подошел к ее дверце.
— Вылезти сможешь сама? — спросил он, открывая машину.
Соня начала неловко выбираться. Встала на ноги, глянула исподлобья на мужчину, стоящего в метре от нее, и пробормотала голосом, лишенным всяческих эмоций:
— Это ты…
— Я…
— Следил за мной?
— Следил…
— Зачем? — то ли она устала бояться, то ли просто устала, но то, что мужчина оказался тем самым парнем из автобуса, ее почти не взволновало.
— А ты не догадываешься! — Он ухмыльнулся и без лишних слов приказал: — Повернись спиной.
— Зачем? Я… — Соня начала пятиться, увидев у парня в руках длинный металлический прут, заостренный с одного конца. — Я никого не убивала! Я клянусь тебе, что я тут совсем ни при чем!
— Разберемся… — пообещал он ей. — Я не причиню тебе вреда. Не бойся меня. Ну, чего ты? Вечно собираешься в браслетах ходить?
— К-каких браслетах? — Соня уперлась спиной в ворота гаража и поняла, что все — пятиться дальше некуда, и, если у парня на уме что-то нехорошее, он расправится с ней прямо сейчас.
— Наручники собираешься снимать или так и будешь со связанными руками ходить? Софья, будь умницей! — Он мягко обхватил девушку за плечи и повернул ее лицом к воротам, к себе спиной. — Ты потерпи немного, а то могу задеть по неосторожности. Кричать не будешь?
— Нет… — Соня почувствовала, как он опустился на корточки и принялся возиться с ее наручниками. — Откуда ты знаешь, как меня зовут? Хотя… Для тебя, наверное, нет ничего невозможного…
— Ну… можно и так сказать. — Он осторожно высвободил ее запястья и легонько помассировал их своими пальцами. — Кажется, ты теперь свободна.
— Да уж! — горестно воскликнула Соня. — Свободна! Если учесть, что меня обвиняют в убийстве. Плюс побег… Господи, что ты натворил? На меня ведь теперь и побег повесят, и убийство этих двух несчастных милиционеров! Ты ведь убил их? Убил?
Она развернулась и посмотрела на него полными слез глазами. Оцепенение, вызванное внезапностью, начало постепенно отпускать ее. Чудовищность реальности обрушилась вдруг и сразу, словно ударив ее под колени. Ей снова перестало хватать дыхания. Опустившись на корточки и привалившись спиной к верстаку, Соня заревела, по-детски хлюпая носом и размазывая слезы по щекам.
— Не плачь… Все наладится… — пообещал он оптимистическим тоном и уселся рядом с ней. — Все еще будет хорошо…
— Хорошо? Чего хорошего ждать мне теперь? Попробуй теперь докажи, что я ничего этого не совершала, после того что ты натворил!
— А что я натворил?
— Ты убил этих милиционеров! Тот на воротах… Он был совсем мальчиком… Неужели тебе не было жаль его? Господи, кто ты?! Слушай… — Соня так же внезапно, как и начала, прекратила плакать и уставилась на него. — А может быть… Может быть, ты промахнулся? Может быть, ты их только ранил?
Он лишь отрицательно мотнул головой.
— Что? — Она протяжно всхлипнула. — Что? Разве ты не можешь промахнуться?
— Нет, не могу… Я не промахнулся. Этого никогда не случалось прежде, Соня. — Парень вытянул вперед и широко расставил руки, те самые, что так понравились ей и о которых она мечтала, поджидая к ужину Гену.
— Кто ты такой вообще? — Она заворочалась, пытаясь отодвинуться от него подальше.
— Я? А черт его знает, кто я. Человек, наверное… А может, это и не так… — он скосил глаза в ее сторону. — Не бойся меня. Я скорее умру, чем обижу тебя. Меня… Кириллом зовут. Имя это мое. Настоящее имя. Представляешь, ты первая, кто узнает об этом за последние несколько лет. Я уж от него и отвыкнуть успел.
