Тесс Герритсен - Пропавшая девушка
Погоня за «шевроле» привела их в Стэнхоуп – пригород, где жили «синие воротнички». На крошечных участках стояли унылые ряды домов на одну семью. «Шевроле» вывернул в проезд и остановился. Женщина вышла из машины, затем помогла выбраться ребенку. Дом, на крыльцо которого они поднялись, напоминал розовый оштукатуренный ящик. Архитектурное убожество с чугунными решетками на окнах. На крыше торчала телевизионная антенна величиной с нефтяную вышку.
Кэт остановилась. Она разглядывала дом, не торопясь выходить из машины.
– Ваше мнение? – спросила она у Адама.
– Зверь, загнанный в угол, бывает опасен. Человек – тем более. Почему бы нам не позвонить в полицию?
– Нет, этого делать нельзя. Думаю, она боится полиции, иначе сама бы им позвонила.
Подумав, Адам кивнул:
– Хорошо, давайте попробуем вызвать эту женщину на разговор. Но при первых признаках опасности – уезжаем. Согласны?
Они вышли из машины.
– Абсолютно согласна, – улыбнулась Кэт.
Подойдя ближе, они услышали включенный телевизор. Судя по мультяшным голосам и тренькающей музыке, это была детская передача. Кэт отошла к краю крыльца. Адам постучал в дверь.
За сетчатой дверью появилась та самая девочка.
Адам лучезарно ей улыбнулся:
– Я могу поговорить с твоей мамочкой?
– Ее тут нет.
– А ты можешь ее позвать?
– Ее тут нет.
– Где она? В комнате? В кухне?
– Нет. – Девочка понизила голос до шепота. – Она улетела на небеса.
– Прости, я не знал, – с искренним сочувствием произнес Адам.
Возникла неловкая пауза.
– А хотите поговорить с моей тетей Лилой?
– Мисси, кто там пришел? – послышался женский голос.
– Дядя какой-то.
Раздались шаги босых ног. К двери подошла женщина. Она равнодушно взглянула на Адама, но потом заметила Кэт и застыла на месте.
– Пожалуйста, не бойтесь, – торопливо успокоила женщину Кэт. – Я доктор Новак. Я работаю в городском судмедэкспертном бюро.
– Так это были вы? Там, на кладбище?
– Я пытаюсь найти тех, кто знал Мэнди Барнетт.
– Мою мамочку? – спросила Мисси.
– Дорогая, ты лучше иди смотреть мультики, – сказала женщина.
– Но она говорит про мою мамочку.
– Это взрослые разговоры… Слышишь? По-моему, начинается «Губка Боб».
Мисси недолго выбирала между взрослым разговором и своим любимым мультиком. Без капризов и дальнейших уговоров она отправилась смотреть телевизор.
– Почему вы интересуетесь Мэнди? – спросила женщина, настороженно глядя на Кэт. – Вы из полиции будете?
– Я же вам сказала: я из судебно-медицинского экспертного бюро. Я считаю, что Мэнди Барнетт убили.
Женщина замолчала. Скорее всего, обдумывала следующий шаг.
– Если и так, то я ничего об этом не знаю.
– Тогда почему вы боитесь?
– Кто-то может подумать, что я знаю больше, чем на самом деле.
– Расскажите нам то, что знаете, – попросил Адам. – Для нас это очень важно. Вам нечего бояться.
Мультик прервался шумной рекламой кукурузных хлопьев. Женщина переминалась с ноги на ногу. Потом медленно открыла сетчатую дверь и кивком пригласила их войти.
14
Лила провела их в столовую, где все расселись на стульях с желто-зеленой клетчатой обивкой. Стол украшала ваза с пластмассовыми фруктами. На стене висел портрет молодого Элвиса Пресли. У него был взгляд святого-покровителя, обитавшего в вечности холста и красок. Лила закурила сигарету. Сизоватый дым окутал ее коротко стриженные волосы.
– Мы были подругами, – сказала Лила. – Добрыми подругами, но не более того. Мы вместе тусовались, посещали бары. Развлечения для одиноких девушек. – Она стряхнула пепел. – Потом я вышла замуж, и мы отдалились. Я знала, что у Мэнди туго с деньгами. Она без конца занимала у меня… пока у меня водились деньги. Понимаете, Мэнди любила веселую жизнь, а чувство ответственности стояло у нее далеко не на первом месте. Ей ничего не стоило оставить маленькую дочку одну в квартире и пойти тусоваться.
– Так это ребенок Мэнди? – спросила Кэт, кивая в сторону гостиной.
– Да. Мисси – ее дочка. Знаете, мне надоело, что Мэнди вечно клянчила деньги. Мы поссорились. По ее вине. Она работала, но распоряжаться средствами совершенно не умела.
– У нее была работа?
– Да. В компании… не то «Пибоди», не то «Пибрейн». Это в районе улиц Рэдиссон и Хобарт. Слышали про телефонный маркетинг? Вот Мэнди и занималась такими звонками. Продавала отдых во Флориде разным неимущим придуркам из Джерси. Работа непыльная. Сидишь себе целый день, болтаешь по телефону и задницу растишь. И деньги ей неплохие платили. Но Мэнди – она же любила изящную жизнь. Рассчитывать, откладывать – это не для нее.
– Мы впервые слышим, что у нее была работа, – сказал Адам.
Карие глаза Лилы с восторгом разглядывали Адама. Замужество вовсе не мешало ей интересоваться другими мужчинами.
– На таких работах свои правила, – заметила Лила, выпуская очередное облако дыма. – Не все по закону, зато никаких тебе налогов. Но полгода назад Мэнди вдруг взбрыкнула и ушла с работы.
– На что же она жила и содержала ребенка?
– Я бы тоже хотела знать, – засмеялась Лила. – Но девчонки вроде Мэнди всегда вывернутся. До хлеба и воды у них не доходит. Если не получается трясти друзей, добывают баксы в иных местах. Может, папика себе нашла.
– Она называла какие-нибудь имена? – спросила Кэт.
– Нет. Но у нее наверняка кто-то появился. А иначе с чего бы она вдруг стала сорить деньгами? Я пыталась выведать у нее. Мэнди отвечала уклончиво. Дескать, ей повезло, напала на золотую жилу и все такое. Мы продолжали видеться. Она забрасывала мне Мисси, а сама ехала развлекаться. Потом возвращалась под таким кайфом – мама не горюй.
– Вы имеете в виду наркотики?
– Ну да. Любила она иногда вмазаться по полной. Не постоянно, конечно. Какое-то чувство ответственности у нее все-таки сохранялось.
– А когда все это началось? – спросила Кэт. – Деньги. Наркотики.
– Около полугода назад.
– То есть одновременно с ее уходом с работы.
– Да. Почти одновременно.
– А что было потом?
Лила пожала плечами:
– У нее появились… странности.
– Какие именно?
– Начала озираться. Домой ко мне приезжала и сразу все шторы закрывала. Я считаю, это все из-за наркотиков. Что бы там ни говорили, а от ширева крыша съезжает. Я пыталась с ней говорить. Она отмахивалась. Отвечала, что мне кажется, что у нее все замечательно. А несколько недель назад завезла мне Мисси и попросила: пусть ребенок немного поживет у меня. Сказала, что собирается оттянуться по полной.
– А конкретнее?
– Кайф словить. Решила попробовать новое зелье, которое купила у какого-то парня в своем районе. – Лила раздавила окурок. – С тех пор я ее не видела.
– А почему вы не заявили в полицию? – спросил Адам. – Как-никак человек исчез. Тут было о чем беспокоиться.
Лила ответила не сразу. Она даже отвернулась.
– Не хотела я влезать в эти заморочки с полицией.
«Нет, тут что-то еще, о чем она молчит», – подумала Кэт.
Недаром Лила смотрела куда угодно, только не на своих нежданных гостей.
– Почему вы боитесь полиции? – спросила Кэт.
– Попадала я к ним несколько раз, – нехотя призналась Лила. – После этого сразу понимаешь: копы в телевизоре и реальные копы – как день и ночь.
– А я думаю, у вас есть более веские причины бояться полицейских.
– И она их тоже боялась, – сказала Лила, подняв глаза на Кэт. – Когда она девчонку мне привезла, знаете, что я от нее услышала? Если вдруг ко мне кто придет из полиции, чтобы я дурочкой прикидывалась. Дескать, ребенок мой, и никакой Мэнди я не знаю. Еще она сказала: если начну болтать, мне это только повредит. Потому на кладбище я вас и испугалась. Подумала, вдруг вы – одна из них?
В соседней комнате Мисси переключала каналы, и оттуда слышались то обрывки диалогов из фильмов, то рев музыки.
– А что теперь будет с Мисси? – спросил Адам.
– Со мной останется, – ответила Лила и вздохнула. – Привыкла я к ребенку. Да и мой старик не возражает. – Она закурила новую сигарету. – И потом, куда девчонке идти? В приют, что ли? – резонно заметила Лила, выпуская дым.
– Оказывается, Мэнди Барнетт была сумасбродной особой, – сказала Кэт.
Они ехали в северном направлении, в сторону Сассекса.
– Вас это почти огорчило.
– Огорчило, и я даже не знаю почему. Я привыкла считать ее жертвой. Мне было ее жалко. Никто не пришел на похороны, никто даже не спросил, куда она исчезла… Заблудшая душа. – Кэт вздохнула. – Наверное, я отождествляла себя с нею.
– Ну, вас-то никак не назовешь заблудшей душой. И никогда вы такой не были.
