Энн Грэнджер - Прекрасное место для смерти
— Сомневаюсь. — Мередит притормозила на перекрестке. — Заграничных вакансий всегда меньше, чем желающих. Сейчас мои путешествия сводятся к поездкам в Лондон и обратно. Зато я езжу на поезде каждый день. Мне не хотелось расстраивать Кэти, которую как будто заинтересовала моя работа, но боюсь, сейчас мне нечего ей рассказать. И помощи от меня мало — не то что от остальных дам из вашего общества. А уж вы… Кажется, вы успеваете всюду!
— Чем же мне еще заняться в свободное время? — удивилась миссис Прайд.
Они добрались до улицы, застроенной типовыми домиками, где обе и жили. Дом Мередит стоял последним в ряду, миссис Прайд жила в соседнем.
Миссис Прайд посмотрела в лобовое стекло.
— И потом, у людей молодых, вроде вас, всегда найдутся другие дела и заботы. В выходные, наверное, опять будете обустраивать свое жилище?
— Да, собираюсь приступить к кухне. Я давно уже подыскиваю настоящий старинный шкаф для посуды — так называемый валлийский буфет с полками наверху и ящиками внизу. К сожалению, сейчас никто не распродает старую мебель, а в антикварных магазинах я не могу найти ничего хотя бы отдаленно похожего на то, что мне хочется.
Ее спутница недоверчиво покачала головой.
— Никак не пойму, зачем все кинулись скупать старый хлам, который нормальные люди выкинули на свалку сто лет назад! На кухне гораздо практичнее новая мебель с пластиковым покрытием! И цвета самые разные… А если уж вам непременно хочется кухню из дерева, езжайте в магазин «Сделай сам». Там продаются готовые наборы в плоской упаковке, а к ним отвертки и все необходимое, чтобы собирать мебель своими руками… — Миссис Прайд лукаво покосилась на Мередит. — Ваш симпатичный приятель-полицейский с удовольствием вам поможет!
— Он тоже очень занят.
Мередит дала понять, что не желает обсуждать эту тему.
— Бросьте! — Миссис Прайд подмигнула. — Будем надеяться, он сейчас не занят ничем серьезным! Нам в Бамфорде только убийств не хватало и всяких прочих пакостей!
Глава 2
— Ты сегодня одна, без подружки? — спросил мужчина с усиками.
Одну руку он положил на стойку, а второй поправлял лацкан твидового пиджака в зеленую клетку. К его досаде, сидевший рядом посетитель, обеспокоенный тем, что приближается время закрытия, а он еще не выбрал свою норму, перегнулся через него и громко позвал бармена, загородив девушку. Поэтому мужчина с усиками не услышал, что ответила его спутница. К счастью, она повторила:
— Она сегодня не придет. У нее другие дела!
— У нее есть парень, да? Я думал, вы с ней всегда вместе ходите.
Девушка откинула назад длинные вьющиеся светлые волосы и посмотрела на своего кавалера в упор.
— Не знаю. Мы ведь с ней не сиамские близнецы!
— Вы совсем не похожи. Ты гораздо красивее! — галантно заявил он. — Чем тебя угостить?
Девочка оглянулась через плечо. Молодой парень, которому она весь вечер безуспешно строила глазки, нашел себе другую собеседницу.
— Мне светлого пива с лаймом, — сказала она.
Ее кавалер поднял руку, подзывая бармена.
Когда Терри Ривз, владелец «Серебряных колокольчиков», зашагал вдоль стойки, чтобы обслужить клиента, жена зашептала ему в спину:
— Спроси у девочки, сколько ей лет!
Сам Ривз всегда отдавал предпочтение женщинам в теле. Он окинул девицу, о которой шла речь, презрительным взглядом: ни кожи ни рожи. Над короткой черной юбочкой виднелась полоска плоского, как доска, животика; смелый вырез блузки открывал совсем детскую грудь. На шее болталась дешевая цепочка. Зато щеки у девчонки были еще по-детски круглыми, губки полными. Казалось, она позаимствовала наряд у старшей сестры.
Ривз подавил тревожное чувство и бросил взгляд на висевшие над стойкой часы. Через пять минут закрывать, что толку сейчас поднимать шум? Девчонка торчит в баре уже не меньше часа. Он налил пиво и принял бумажку в пять фунтов, которую протянул ему мужчина с усиками.
— Держите, шеф! — Он придвинул к нему сдачу.
Когда он вернулся, жена спросила:
— Ну что?
— Брось, Даф! Скоро закрываться. Ей наверняка уже есть восемнадцать.
— Позавчера сюда приходил полицейский и проводил со мной беседу насчет малолеток! Даже наклейку подарил: «Мы не продаем спиртное несовершеннолетним». Жаль, не успела никуда ее прицепить. Но завтра обязательно наклею!
— Да брось ты! — Ее муж снова покосился на часы и закричал: — Допивайте, дамы и господа! Мы закрываемся!
Публика засуетилась. Мужчина с усиками и девочка со светлыми кудряшками отошли от стойки в дальний угол.
Там они оказались не одни. За угловым столиком положил голову на руки пожилой мужчина с невыразительной внешностью — наверное, задремал. Он был небрит, седые волосы длинноваты, когда-то приличный, дорогой костюм не мешало бы почистить и отгладить. Когда странная парочка подсела к нему, он поморгал, посопел — а может, всхрапнул — и слегка подвинулся.
Один из подгулявших клиентов повысил голос; приятели принялись успокаивать его. Ривз снова бросил взгляд на часы. Надо бы объявить о закрытии на минуту-другую раньше!
— Время! — заревел он, перекрывая общий шум. — По домам, ребята!
Хотя такая расторопность понравилась не всем, зал начал пустеть. Публика двинулась к дверям, перекликаясь и смеясь. Дафна Ривз подошла к мужу.
— И все-таки зря ты не спросил, сколько лет той девчонке!
— Да ладно тебе! Кстати, она ведь выпивку не заказывала. Ее кавалер угощал. Какое мне дело, кому он покупает пиво?
— Он вдвое старше и явно подпаивал ее! Ты знаешь, мне не нравится, когда взрослые мужчины снимают совсем молодых девушек!
— Да ведь ради этого люди и приходят в паб — познакомиться, подцепить кого-нибудь!
— Терри, когда мы с тобой решили купить паб, мы мечтали сделать из него приличное заведение!
— И сделаем! Но сперва надо деньжат подкопить. Скандалистов я не потерплю, ну а остальные… Деньги-то у всех одинаковые!
— Даже у него? — возразила Дафна.
Паб опустел. В зале остался только один посетитель — пожилой мужчина за угловым столиком.
— Барни Крауч! — вздохнул Терри. — Как всегда, последний!
— Заснул, наверное.
Дафна взяла поднос со стаканами и ушла на кухню.
Терри грузно зашагал в угол и склонился над спящим.
— Эй, Барни, как дела? — Он потряс спящего за плечо. — Слышишь меня, старый ты идиот? Просыпайся! Пора домой.
Спящий зашевелился и открыл один глаз.
— Я тебя прекрасно слышу, Теренс! Не ори мне в ухо. Я не спал, а размышлял о глупости человеческой… И о нашей хрупкости, беззащитности.
— Размышляй, пожалуйста, только где-нибудь в другом месте! Кроме тебя, никого не осталось. Все уже ушли, а нам с Дафной надо закрываться и на боковую.
— Говори за себя! — отозвался женский голос откуда-то сзади.
Барни зашевелился и выпрямился.
— Тогда я пойду, Теренс. Я пойду… домой. — Он нахмурился.
— Хоть помнишь, где твой дом-то? — ехидно спросил владелец паба.
— Конечно! И нечего хамить! — Барни с трудом встал на ноги и пошатнулся. Нахлобучил на нечесаные патлы мятую кепку и, спотыкаясь, направился к выходу.
Из кухни вышла Дафна.
— Терри, ты уверен, что бедняга нормально доберется до дому? Может, отвезешь его на своей машине? Он ведь живет далеко, а на улице холод собачий…
— И не проси! — отрезал ее муж. — Сегодня пришлось выпить с клиентами — угощали, неудобно отказаться. Представляешь, что будет, если меня остановит дорожная полиция? Дадут подышать в трубочку, и привет! Результат-то будет положительный! И что тогда делать? Если такая сердобольная, сама и вези его.
— Кто, я? — вскинулась Дафна. — Ну знаешь! Везти этого старого дурака! Хоть он и пьян в стельку, а любит руки распускать! И потом, сейчас поздно, а назад придется возвращаться одной. Не люблю среди ночи ездить в глуши. Давай вызовем ему такси!
— А платить кто будет? Ничего, и так доберется, — заявил ее муж. — Он уже много лет подряд каждый день уходит из паба после закрытия! До сих пор с ним ничего не случилось.
Барни Крауч медленно и неуверенно брел по проселочной дороге. Огни городка остались далеко позади. Он слышал лишь шарканье собственных шагов да завывание ветра в кронах конских каштанов, растущих вдоль обочины.
Паб «Серебряные колокольчики» находился на восточной окраине Бамфорда; Барни уже давно считался в нем завсегдатаем. Жил он километрах в трех от городка — неблизкий путь даже в лучшие времена, а уж в его возрасте, да в такой поздний час, да в непогоду… В силу пожилого возраста и общей изношенности организма, вызванной неумеренным потреблением горячительных напитков, в последнее время он проделывал этот путь с большим трудом, чем раньше, — и чем дальше, тем ему становилось труднее. Но он еще не был готов расстаться с тем, что называл «светской жизнью».
