Ольга Лаврова - Пожар
На очередном допросе Стольникова заторможенная и сникшая.
- День был суматошный, Пал Палыч. Конец квартала. Привоз, увоз... Одним надо сбыть на склад готовую продукцию. Магазины рвут дефицит для плана. Иной раз прямо во дворе с машины на машину перегружают. У нас с Женей только глаза туда-сюда бегают, как бы чего не напортачить. На кило худеешь за такую смену, честное слово! А вы спрашиваете: кто был? что делал? куда ходил? Не сумею я ответить...
- Меня больше всего интересуют последние полчаса рабочего времени.
- Да тут уж как раз схлынуло. Мы даже сели чай пить... - Она что-то вспоминает, хмурясь, задумывается.
- Евдокия Михайловна, ваши мысли куда-то упорхнули.
Та грустно-виновато улыбается:
- Да...
- В конце левого прохода стояли ящики с посудой?
- Стояли.
- Оттуда к вечеру забирали что-нибудь? Или сгружали из нового привоза?
Стольникова отрицательно качает головой:
- Посуда давно попусту место занимала. Тот угол у нас вообще был неподвижный - на что спросу нет... - Она опять умолкает.
- Что с вами приключилось? На себя не похожи.
- Дома неладно... - с заминкой признается женщина. - Как-то вдруг...
- Недаром подмечено: беда одна не ходит.
- Ой, не надо так говорить! - вскидывается Стольникова с испугом. - Должно наладиться! Мало ли что случается, а потом налаживается!
- Тоже верно... Расскажите-ка, Евдокия Михайловна, какие у вас отношения с людьми.
- По работе? Кладовщицы меня ругают, что ли?
- Дружно хвалят.
- Да? Я иногда могу и пошуметь... но в общем-то нормальные отношения.
- А с заместительницей? Конфликтов не было?
- С Женей? - удивляется Стольникова. - Чего нам ругаться?.. Честно сказать, зануда она, Пал Палыч. Сухарь... Такая начальница - кошмар! А заместительница - вполне! - Отвлекшись от печальных мыслей, Стольникова несколько оживляется.
- Тогда копнем шире: вне работы были у вас враги?
- Враги?..
- Да, готовые крепко насолить.
- Кое-кто, возможно... - говорит она, помолчав. - Не знаю... не задумывалась как-то... Немножко странный разговор...
- Ничуть, Евдокия Михайловна. Ведь на складе был совершен поджог.
- Как поджог?! - страстно восстает Стольникова. - Не может быть поджог!.. Пал Палыч, миленький, что вы!!
- Вот заключение экспертизы. Вывод из него однозначен.
Стольникова берет протянутые листы, пытается читать.
- Буквы прыгают... - Она роняет бумагу на стол.
- Пожар возник между ящиков с посудой. Не исключено, что спичкой чиркнули еще до опломбирования замка.
- До опломбирования?.. Но были только свои! А я вообще вышла последняя... самая последняя... Пал Палыч!
- Я не утверждаю, что это сделали вы. Но кто тогда?
Лицо Стольниковой темнеет, глаза смотрят мимо Знаменского.
- Соберитесь, Евдокия Михайловна, сосредоточьтесь! Конечно, поджигатель осторожничал, чтобы не заметили. Кладовщиц я тщательно опросил - пока ничего. Но вы все-таки попробуйте припомнить... или догадаться.
Пал Палыч вопросительно ждет, но до женщины уже не доходит смысл его слов.
- Ну и подлость... ну и подлость...- шепчет она с искаженным лицом. - Это надо ж додуматься! - И непонятно, на весь ли род людской негодует или проклинает кого-то конкретно. Вдруг ослабев, стонет: - Господи!.. - и прижимает руки к груди.
- Сердце?
Она не слышит.
- Валидол есть, Евдокия Михайловна?
- А?.. Отпустите меня... Пожалуйста!
- А не лучше ль посидеть, успокоиться? И мы обсудим ваши подозрения.
- Нет! Нет! Ничего я сейчас не соображаю! Обухом по голове! Мне срочно надо, срочно... пройтись по воздуху! Пал Палыч, миленький!..
После короткой паузы Знаменский подписывает пропуск.
- С условием, что завтра в двенадцать вы будете здесь.
- Да-да... обязательно! До свидания!.. - Она стремительно выходит, оставляя Пал Палыча в раздумье.
Мечась вдоль тротуара, а порой выбегая от нетерпения на проезжую часть, Стольникова ловит такси. Но то ли остановка тут запрещена, то ли по иной причине - машины не тормозят.
Тогда она достает полусотенную купюру и за уголок поднимает в протянутой руке.
Тотчас к тротуару подворачивает "Волга" с надписью "Аварийная".
Томилин в беседе с Гуторской пытается выяснить ее отношения с сослуживцами.
- Значит, прежний заведующий ушел на пенсию и прислали Стольникову.
- Да, прислали.
- По мне, надо бы вас назначить!
- Я бы тоже себя назначила, - сухо замечает Гуторская.
- У вас гораздо больше данных...
- Зато она умеет подольститься к мужчинам! - не удержавшись, поддается Гуторская на лесть. - Обошла, кого надо, в ГлавУРСе. Богатый опыт! Вы не видели ее трудовую книжку? Стюардесса, буфетчица на теплоходе, завтурбазой... Трех мужей сменила... Если кто поддерживал порядок на складе - так только я. Стольникова совершенно безалаберная!
- Вы связываете с этим и случившийся пожар?
- Почему нет? Где руководитель безответственный, там и люди распускаются!
- Безусловно, Евгения Антоновна, безусловно! А зачем вы в вечер пожара возвращались на склад?
- Что вы хотите сказать? - медленно произносит Гуторская, опешив от неожиданности.
- Я хочу услышать, что вы скажете.
- Забыла сумку с продуктами. Поставила на землю, когда запирала контору. И забыла.
- И в складское помещение не входили?
- Разумеется, нет!
- К сожалению, теперь этого не проверишь. А следствие установило, что был совершен поджог!
Некоторое время Гуторская переваривает новость.
- Ничего себе!.. Поздравляю - нашли преступницу! - Она взвинчена, но тон привычно едкий. - Скажите на милость, зачем мне?! Я материально ответственная! Зачем мне поджигать?!
- Можно сбыть "налево" все ценное и ликвидировать полупустой склад.
- Чтобы говорить такие вещи, надо иметь доказательства! - заходится от раздражения Гуторская. - Или помалкивать!
- Вы же просили к примеру, - невинно возражает Томилин.
Кибрит идет по коридору Петровки, помахивая от возбуждения рулончиком ватмана. Входит к Знаменскому.
Тот поднимает голову от стопы бумаг, переложенных тут и там закладками.
- Ничего, если я тебя оторву? - спрашивает она.
- А вы по какому вопросу? - бюрократическим тоном вопрошает Пал Палыч.
- Да по служебной надобности. Не угодно ли вам сплясать, товарищ майор?
- Недостача?! - догадывается Пал Палыч.
- Она самая! - Раскатывая рулон, Кибрит говорит: - Я с этой схемой не расстаюсь, уже замусолила... Наверно, археологам и то легче. У меня ощущение, будто с ног до головы в саже, сколько ни мойся!.. Двигаемся мы от передней стены, - показывает она по схеме, - и вот смотри, в этом квадратике что, по-твоему, лежало?
- Как сейчас помню, пальто на меху, Югославия, пятьдесят штук.
- Ни малейшей Югославии! Зола от стеллажей плюс что нападало с крыши!.. Есть и еще. Тут вот рядом значились телевизоры. Они честно сгорели, останки найдены. Зато транзисторы числом восемьдесят явно испарились до пожара!
- Еще?
- Пока все, Пал Палыч. Ведь только начали.
- А я Стольникову отпустил полчаса назад! Хотя... заикнись сейчас о транзисторах, скажут - куда-нибудь перенесли. Чтобы на допросе произнести "недостача", нужны результаты всей вашей работы. Ждать и ждать...
- Но ты-то понимаешь, что недостача была?
- Да... Была недостача. Была... - с оттенком сожаления подтверждает Знаменский.
- Однако плясать не собираешься? - Кибрит разочарована.
- Зиночка, за помощь огромное спасибо, без тебя - зарез! Но радоваться... Понимаешь, сидела заведующая, истово клялась всем святым, что пожар и ревизия - случайное совпадение...
- И ты поверил?
- Нельзя же никому не верить! Когда верится - верю.
- Я не о том. Но у тебя такой нюх на вранье!
- Я и сегодня ей поверил! - сердится Знаменский. - Даже сейчас верю, что не знала она о поджоге!
- Удивительно! По-твоему, Стольникова - невинная овечка?
- Разумеется нет!
- Тогда ты сам себе противоречишь!
- Обстоятельства противоречат. С одной стороны - недостача и ревизия. Чего еще? Ясно. А с другой стороны, я убежден, что пожар для нее неожиданность!
Стольникова выскакивает из "аварийной" у ворот склада - не своего, сгоревшего, а другого. Тут все как-то почище и посолидней. Вахтер важничает, словно церемониймейстер.
- Вы куда, гражданочка?
- Ленка на месте?
- Что еще за Ленка? - одергивает он. - Заведующая складом, товарищ Уварова, у себя.
- К ней я! - порывается пройти Стольникова.
- Минутку! - загораживает дорогу вахтер. - Вам она лично требуется?
- Лично и срочно!
- Обязан доложить. Организация? Фамилия?
- Скажи, Дуся пришла!
- Вы не покрикивайте. Доложу - примет. Или не примет. По усмотрению. - Он звонит по внутреннему телефону. - Елена Владимировна, Сидоров беспокоит. Тут вас Дуся спрашивает... Ясно. Будет исполнено. - Обернувшись к Стольниковой, говорит ледяным тоном: - Велела обождать. Присядьте пока.
Стольникова, округлив от безмерного удивления глаза, садится...
