Майкл Коннелли - Пятый свидетель
Митчелл Бондурант был старшим вице-президентом «Уэстленда» и возглавлял отдел ипотечных залогов. Его имя значилось на залоговых документах, касающихся дома Лайзы Треммел, и соответственно на всех документах моего дела. Именно к нему я обращался с письмом, в котором описал то, что назвал признаками мошенничества, с помощью которого уэстлендский конвейер отъема домов делал свою грязную работу, отбирая дома и иную собственность у своих обанкротившихся клиентов. Лайза имела право просматривать все бумаги по своему делу и копировала все до последней странички. Хотя Бондурант и олицетворял собой силу, отбиравшую у нее дом, на самом деле он оставался над схваткой, скрываясь за командой банковских юристов. На мое письмо он так и не ответил, и я никогда с ним не встречался. Мне также не было известно, чтобы Лайза Треммел когда-нибудь встречалась или разговаривала с ним. Но теперь он был мертв, а Лайза — под стражей.
Мы съехали на бульвар Ван-Нуйс и взяли курс на север. Деловой центр представлял собой площадь, окруженную двумя зданиями суда, библиотекой, муниципалитетом и комплексом зданий полицейского управления Долины, где и находился ван-нуйсский участок. Вокруг этой первой линии толпились другие государственные учреждения. Парковка здесь представляла собой проблему, но это была не моя забота. Я достал телефон и позвонил своему сыщику Деннису Войцеховскому.
— Циско, это я. Ты далеко?
В молодости Войцеховский гонял с «Ангелами дорог», но у них уже был член команды по имени Деннис. Фамилию же «Войцеховский» никто выговорить не мог, поэтому они назвали его Малыш Циско — наверное, из-за смуглой кожи и усов. Усы он впоследствии сбрил, а кличка так к нему и прилипла.
— Я уже здесь. Жду тебя на скамейке перед входом в полицейское управление.
— Буду через пять минут. Ты еще ни с кем не разговаривал? А то я никого не нашел.
— Да, твой старый приятель Керлен рулит этим делом. Жертва, Митчелл Бондурант, был найден на парковке головного офиса «Уэстленда» на бульваре Вентура сегодня утром около девяти, на полу между двумя машинами. Непонятно, сколько он там пролежал, но нашли его мертвым.
— Причина смерти еще не ясна?
— Вот тут какая-то нестыковочка. Сначала сказали, что его застрелили, потому что некий служащий, находившийся на другом уровне парковки, отвечая на вопросы полицейских, заявил, будто слышал два хлопка, похожих на выстрелы. Но когда тело осмотрели на месте, все выглядело так, словно его чем-то тяжелым огрели по голове, до смерти.
— Лайзу Треммел арестовали на месте убийства?
— Нет, насколько я понял, ее взяли дома, в Вудленд-Хиллз. Я еще жду кое-каких звонков, но это будет всего лишь уточнение того, что я уже узнал на настоящий момент. Извини, Мик.
— Не волнуйся. Очень скоро мы все узнаем. Керлен на месте преступления или с подозреваемой?
— Мне сказали, что это они с напарником задержали Треммел и привезли сюда. Его напарник — женщина, зовут Синтия Лонгстрет. Д-один. Никогда о ней не слышал.
Я тоже никогда о ней не слышал, но, поскольку она была Д-один — детективом первой категории, предположил, что в убойных делах она новичок, поэтому-то ее и поставили в пару с ветераном Керленом, детективом третьей категории — опыта набираться. Я посмотрел в окно. Мы проезжали торговый салон «БМВ», и это привело на память исчезнувшего мужа Лайзы, который до того, как похерил свой брак и смылся, продавал «бимеры». Интересно, объявится ли Джефф Треммел теперь, когда его жену арестовали за убийство? Возьмет ли на себя заботу о сыне, которого бросил?
— Хочешь, чтобы я вызвал сюда Валенсуэлу? — спросил Циско. — Он всего в квартале отсюда.
Фернандо Валенсуэла был поручителем, услугами которого я пользовался, когда работал в Долине. Но я знал, что на этот раз он не понадобится.
— Подождем пока. Если ей вменяют убийство, ее не выпустят под залог.
— Ну да, правильно.
— Ты не знаешь, прокурора от округа уже назначили?
Я подумал о своей бывшей жене, которая работала в ван-нуйсской окружной прокуратуре. Она могла быть неофициальным, но полезным источником информации — если только это дело не передали именно ей, тогда получится конфликт интересов. Такое раньше случалось. Мэгги Макферсон это не понравится.
— У меня нет никаких сведений по этому вопросу.
Я стал размышлять: как лучше действовать, располагая столь скудной информацией? Как только полиция поймет, какое дело на них свалилось — убийство, которое может привлечь широкое внимание к одной из крупнейших финансовых катастроф нашего времени, — они живо перекроют все источники информации. Действовать надо было немедленно.
— Циско, я передумал. Не жди меня. Езжай на место преступления и разведай там все, что сможешь. Поговори с людьми прежде, чем будет наложен запрет на разглашение информации.
— Ты уверен?
— Да. А я займусь полицейским управлением. Если мне что-то понадобится, я позвоню.
— Понял. Удачи.
— Тебе тоже.
Я закрыл телефон и уставился в затылок своего водителя.
— Рохас, поворачивай направо по Делано и вези меня в Силмар.
— Без проблем.
— Не знаю, сколько я там пробуду. Я хочу, чтобы ты меня высадил, потом вернулся на бульвар Ван-Нуйс и нашел там автосервис. Узнай, смогут ли они закрасить багажник машины.
Рохас посмотрел на меня в зеркало заднего вида.
— В какой цвет?
3Здание ван-нуйсского полицейского управления представляет собой многофункциональное четырехэтажное сооружение. В нем располагаются и местное полицейское Управление, и руководство местного отделения ФБР, и главная тюрьма, обслуживающая северный округ города. Мне доводилось бывать здесь прежде по делам службы, и я знал, что, как и в большинстве лос-анджелесских полицейских подразделений, больших или малых, здесь будут строить массу препятствий на пути моего общения с клиенткой.
У меня всегда было подозрение, что хитрые начальники назначали офицеров в дежурную часть исходя из их способности темнить и дезинформировать. Если сомневаетесь, войдите в любой полицейский участок города, скажите встречающему вас дежурному офицеру, что хотите пожаловаться на некоего их сотрудника, и засеките, сколько времени ему понадобится, чтобы найти нужную форму заявления. Дежурные полицейские обычно бывают либо молодыми, неразговорчивыми, непреднамеренно беспомощными и несведущими, либо старыми, грубыми и полностью осознающими, что они делают.
В ван-нуйсском управлении меня встретил офицер по фамилии Кримминз, крупными буквами напечатанной на его хрустящей униформе. Это был седовласый ветеран, за свою долгую карьеру в совершенстве овладевший искусством смотреть сквозь посетителя ничего не выражающим взглядом. Именно такой взгляд он вперил в меня, когда я представился адвокатом клиента, который ждет встречи со мной в сыскном отделе. Его ответ состоял из поджатых губ и перста, указующего на ряд пластмассовых стульев, где, как предполагалось, я должен покорно ждать, пока он сочтет нужным позвонить наверх.
Типы вроде Кримминза предназначены для трусливой публики — для тех, кто будет вести себя именно так, как он велит, потому что слишком робки, чтобы что-нибудь предпринять. Я был не из их числа.
— Нет, так дело не пойдет, — сказал я.
Кримминз прищурился. В тот день перечить ему еще не решился никто, не говоря уж об адвокатишке по уголовным делам — с ударением на слове «уголовным». Его первым побуждением было «включить» сарказм.
— Да неужели?
— Да, именно так. Поэтому снимите-ка трубку и позвоните наверх детективу Керлену. Скажите, что Микки Холлер уже поднимается к нему, и если я не увижу свою клиентку в течение ближайших десяти минут, то перейду через площадь, войду в здание суда и обращусь к судье Миллзу.
Я сделал паузу, чтобы имя успело дойти до офицера, потом продолжил:
— Уверен, вам известен судья Роджер Миллз. На мое счастье, до того, как его избрали судьей, он был адвокатом по уголовным делам. Он и тогда очень не любил, когда его самого пытались водить за нос в полиции, и теперь не любит, когда подобное проделывают с другими, поэтому вытащит и вас, и Керлена в суд и заставит объяснить, почему вы играете в эту старую игру, препятствуя гражданину в осуществлении его конституционного права проконсультироваться с адвокатом. Когда это случилось в прошлый раз, судье Миллзу не понравились полученные им ответы, и он приговорил субъекта, сидевшего на вашем месте, к штрафу в пять сотен.
Похоже, Кримминзу, пока он слушал мою речь, стало не по себе. Он был человеком сообразительным, судя по всему, поэтому, дважды моргнув, потянулся к телефону. Я услышал, что он разговаривает с Керленом напрямую. Повесив трубку, Кримминз сказал:
— Дорогу знаете, умник?
— Я знаю дорогу. Благодарю вас за помощь, офицер Кримминз.
