Федора Кайгородова - В Москве-реке крокодилы не ловятся
— Для меня — была! — ответил Дмитрий. За матерью он ухаживает вместе с сестрой, которую я видела, когда она приводила собаку.
Я долго молчала, не зная, как теперь к нему относиться, раз он совсем не такой, как я о нем думала. Я забыла о своем расследовании, о трупе и трюме, о крокодиле и о водолазе с механиком вкупе. А, заметив нежное выражение командирских глаз, я вдруг поняла, как сильно он меня волнует. Что я о нем думаю по ночам. Что на него я сержусь, потому что он не обращает на меня внимания.
Я ничего не ответила. Но он меня ни о чем и не спрашивал. Я потянулась к нему, как цветок тянется к солнцу. Он подошел к моей кровати, взял меня за обе руки и приблизил свое лицо к моему — даже такая тупица, как я, поняла, что дело сейчас закончится поцелуем.
Наши лица были одухотворены и счастливы. Мы потянулись друг к другу губами и тут, в дверь моей каюты прозаически постучали. Как будто вернувшись из мира грез, я с недоумением взглянула на дверь.
Не дождавшись ответа, дверь слегка приоткрылась:
— Можно войти? — спросил капитан Седов, уже входя.
Мы все еще стояли, держась за руки, — Перов возле меня, я — на коленях в кровати.
— О! Извините! Не ожидал! Не ожидал! — сказал капитан, смутившись и собираясь выйти.
— Входите! — закричали мы дружно, отскочив друг от друга.
— Да? Можно? — спросил капитан. — А я думал? А что вы тут делаете? — первым опомнился он.
Мы растерянно смотрели на капитана, как будто он материализовался из воздуха.
— Зашел попрощаться с Натальей! — наконец, ответил Дмитрий. — Она уезжает. Мы приближаемся к конечной цели нашего маршрута.
— Ну, не надо так мрачно! — по — отечески пожурил его капитан. — Вы, Дмитрий Степаныч, вернетесь через несколько дней в Москву. Вы же живете не на разных полюсах, а в одном городе. Вот мне из Подмосковья не так легко с вами встретиться, тем более, что у меня семья. Я зашел, Наталья, чтобы спросить, удалось ли вам сделать все, что вы задумали, или вам требуется еще время?
— Спасибо вам большое, Александр Александрович! — я дотруналсь до его руки. — Я все сделала! Вот только хотела спросить вас кое о чем?
— Я к вашим услугам! — галантно склонился в легком поклоне капитан Седов.
— Почему вы мои часы назвали уликой?
— Когда? — искренне удивился капитан.
— Когда вернули их? Помните, я оставила их в вашей каюте?
— Ах, это? — улыбнулся капитан. — Это очень просто. Моя жена иногда прибывает на судно. Со служебными целями, разумеется, — поправил он себя строго. — Но при этом она обшаривает весь корабль снизу доверху, а уж мою каюту — под микроскопом. И если находит что — то вызывающее подозрение, устраивает мне разнос.
Я взглянула на командира и заметила, что он старается не рассмеяться — мы оба обратили внимание, как изысканно капитан назвал деловым разносом обычный супружеский скандал.
— Представляете, если бы она увидела ваши типично дамские часики в моей ванной?
— Как она может прибыть с деловым визитом, Александр Александрович? Мы же на реке? — я все еще не могла понять механизм действий капитановой жены.
— О — о! Какая ерунда? Для моей супруги не существует подобных преград! Она может и с вертолета сбросить себя, как речной десант, если что заподозрит, — он невесело усмехнулся и перевел тему. — Я рад, Наташа, что вы справились! И честное слово, мне было приятно с вами познакомиться! Не буду вам мешать! Дело молодое! — сказал капитан, закрывая дверь.
Дмитрий снова взял меня за руки, но уже более скованно. Он притянул меня к себе, но все еще не решался поцеловать. А я, потеряв равновесие, упала головой на его грудь, честное слово, не нарочно. И тут же испуганно отодвинулась. Он тут же придвинулся — его глаза стали глубокими, словно озера.
И именно в этот волнующий момент зазвонил телефон. Это был мой безответственный телефон. Что за дела такие? Не дадут устроить личную жизнь.
— Наталья! — раздался в трубке голос следователя Краги.
— Да! — прокашлялась я.
— Ты, что, простужена? — заботливо спросил он.
— Нет!
— Что нет? Ты не можешь говорить?
— В некотором роде.
— Ладно, слушай! — сказал следователь. — Через два часа вы будете в Угличе. Я остановился в гостинице. Какой, какой? Там одна гостиница. Не прощайся с судном. Корабль встанет на прикол возле шлюза номер один. Это выше по течению, но не очень далеко от города. Уйди под любым предлогом, иди по дороге, я сам тебя найду. Мы все обсудим, а потом решим, как действовать дальше.
— Да — да! — пролепетала я в трубку, наблюдая, как командир нервно ходит по каюте и как ему мало места для выражения своих чувств.
— У тебя есть поправки к этому плану?
— Нету!
— Хорошо! — опять повторил следователь. — Я жду!
Я положила телефон на стол и неуверенно произнесла:
— Вот, звонят.
Дмитрий, который кружил вокруг стола, резко остановился. Все еще сердито глядя на меня, он подошел и обнял. Замерев, я вслушивалась в свои чувства: сладкая истома пролилась по моим плечам и стекла вниз к позвоночнику.
А он, обхватив меня за талию двумя руками, спросил:
— Возле тебя всегда будут крутиться мужики?
— Не знаю, — попыталась честно ответить я, но он уже не слушал — взяв мое лицо в ладони, он принялся жадно осыпать его поцелуями.
Воспоминание о дожде
А в это время Ромашкин не находил себе места от страха за Анечку и Любу. Он понимал, что подозрение в убийстве водолаза падает на него. Но считал, что это событие отодвинулось в прошлое. И вот сейчас к нему подошел Дмитрий Перов, который задавал по меньшей мере странные вопросы. Неужели он что — то пронюхал? Что там в мае произошло? Об этом никто не знал, кроме него и Любочки.
Именно тогда, на другой день после того, как Мишка похитил девочку, Сергей Костров видел так напугавший его серебряный дождь. Проснувшись после обеда, водолаз поднял тяжелую голову и оглянулся вокруг. Стаканы и бутылки в беспорядке валялись по всему столу. Нехитрая закуска и сигаретный пепел перемешались в тарелках. Дом выстыл, и было холодно, несмотря на май. Свежий ветер гулял в трубе, куда проникал через открытую заслонку. В доме, казалось, никого не было, кроме него. Сергей оглядел грязную кушетку, на которой он спал — Светланы там не было. Потом он приметил ее под столом, где она лежала в обнимку с племянником. Он же, вроде, уходил куда — то? Наверное, вернулся.
Сергей встал и хотел попить воды, но ему отозвалось как пустое ведро, так и пустой чайник. Поморщившись от нестерпимой головной боли, он взял емкость и направился к колодцу во дворе. Выпив чуть ли не с полведра, Сереге стало легче — он начал немного соображать. Что же они вчера отмечали? А — а, приобретение ребенка? А откуда взялся ребенок? Нет, ребенка точно не было. Что — то приснилось, наверное. Куда — то они ездили вчера. Какие — то гости были, вроде как Светкины знакомые. Почесав затылок, Серега отнес ведро на место и снова лег спать.
К вечеру проснулся племянник и сразу побежал в магазин за бутылкой. Выпив сто грамм, Серега, наконец, окончательно пришел в себя. Он не был алкоголиком, но обстоятельства складывались все время такие, что приходилось употреблять. Пока еще Серега любил пить с толком и с расстановкой, а также в хорошей компании.
— Ба! — вдруг он хлопнул себя по лбу. — У меня ж квартира сгорела! И девчонка еще была. Где Светкина девчонка? Неужто сутки в машине сидит?
— Какая еще девчонка? — вялым голосом отозвался племянник из — под стола. — Не было никакой девчонки, точно тебе говорю! Одни мы были. Уж я бы про девчонку никогда не забыл. А, была какая — то с парнем.
— Да, нет, не то, — сказал Серега. — Я про ребенка Светкиного говорю. Ребенок в машине вчера остался! Пойдем, поглядим!
Они вышли за ворота и с опаской приблизились к автомобилю.
Они обошли машину, пытаясь через стекло рассмотреть, что внутри. Потом открыли двель — салон был пуст. Тупо уставившись на переднее сиденье, мужики думали.
— Вот видишь! — сказал племянник. — Я же говорил! Не было никакой девчонки!
Серега словно прирос к земле. На крышу машины упали первые капли дождя и медленно заструились вниз, оставляя после себя чистые светлые полоски.
Племянник посмотрел на небо, где неподвижно висело яркое весеннее солнце, почесал грудь под футболкой и изрек:
— Что за погоды нынче пошли? Ладно, разбирайся тут сам. Девчонка — то ваша! А я пошел!
Серега смотрел на пустую машину, как будто спрашивая у нее, что же произошло? Капли падали на его непокрытую голову и стекали по лицу. Мокрые струйки заструились по спине. Тонкая рубаха сразу намокла. Сереге дождь показался крайне неприятным и даже тяжелым — как будто капельки ртути катились по земле.
Вдруг он коротко вскрикнул и полез под сиденья машины, а потом еще заглянул в багажник. Ребенка нигде не было. Разом вспотев, водолаз пробежался вдоль забора — может, девочка играет где-нибудь неподалеку? Но улица была пуста. Ему стало казаться, что капли падают на крышу автомобиля с тяжелым грохотом, словно град.
