Хайнер Ранк - Дорожное происшествие
- Я всю жизнь честно зарабатывал свой хлеб, - ревел он, - а этот мерзавец запятнал мое имя!
Машина тронулась. Гехт в злобе потрясал кулаками.
- Стой! А ну, подайте его сюда! Я ему все кости переломаю!
Взвилась пыль. «EMW» запрыгал по насыпной дороге. Воинственные клики Гехта замерли вдали.
Бруно сидел, откинувшись головой на подушки. Изо рта у него бежала струйка крови, по оцепенелому детскому лицу катились крупные слезы.
31
Тяжелая свинцово-серая пелена облаков затянула небо, и сразу начал накрапывать почти незаметный дождь, одевший серебристой водяной пылью дома, улицы и деревья.
Скоро машина остановилась перед домом причудливой конструкции: он был словно составлен из кубиков, а на фасаде было несколько иллюминаторов. Каждый кубик имел свою окраску: горчичный кубик, желтый, салатный - и весь дом напоминал страшный сон кубиста.
Крейцер и Арнольд открыли невысокую калитку и направились к входной двери - сооружению из чугунной решетки и матового стекла. Рядом с дверью в стену была вделана медная физиономия черта со стеклянными глазами и высунутым языком. Арнольд нерешительно тронул язык указательным пальцем и тотчас за дверью раздался звонок. Затем последовало затяжное молчание. Узкие листья плакучей ивы, чьи ветви, словно нити, нависли над дорожкой, беззвучно падали на землю. Косяк диких уток, со свистом разрезая воздух крыльями, тянулся над садом.
Крейцер бросил на коллегу встревоженный взгляд и кивком указал на заднюю часть дома. Арнольд направился туда. И почти в то же мгновенье за матовым стеклом обозначилась темная тень и железная решетка двери бесшумно поплыла назад. Пожилой господин, отдаленно смахивающий на Герхарда Гауптмана, возник на пороге, глядя водянисто-голубыми глазами сквозь Крейцера в пустоту. У господина были длинные седые волосы, в хаотическом беспорядке обрамлявшие голову, а туалет его был небрежен донельзя: рваные сандалии, непомерно широкие вельветовые брюки с пузырями на коленях, грязный пуловер, по всей вероятности уже много лет избегавший встречи с водой и мылом. Крейцер объяснил цель своего визита. Хозяин дома не удостоил его ни единым словом. Он просто указал желтоватым пальцем в чернильных пятнах на лестницу за своей спиной. Лестница вела вниз, в подвал. На лице хозяина застыло отсутствующее и в то же время утомленное выражение. Он невнятно пробормотал что-то, повернулся и проследовал тихим, сомнамбулическим шагом обратно в свой кабинет.
Крейцер спустился по лестнице. Когда он толкнул раздвижную дверь подвала, в уши ему ударил гулкий стук, доносящийся откуда-то издалека. По темным переходам Крейцер поспешил на звук - мимо деревянных полок, уставленных банками с консервами и маринадами, мимо солидных залежей зеленых винных бутылок. Миновав помещение, заваленное углем, он услышал удары молотка совсем близко. Тогда он остановился и огляделся.
В одном углу, подстелив кусок мешковины, на коленях стоял Кривиц и колотил молотком по ржавой трубе парового котла. В такт ударам он насвистывал марш котбусовских кирасиров. За открытым окном подвала возникли две ступни, помешкали секунду и скрылись из поля зрения. Кривиц, очевидно, заметил мелькнувшую за окном тень. Он подозрительно огляделся по сторонам, хмыкнул и снова засвистел.
Но в дверном проеме уже стоял Крейцер.
- Придется вам подпортить настроение, - сказал он.
Кривиц так и подскочил. При этом он ударился спиной о треногую табуретку, а оттуда со звоном упали на каменный пол зажигалка и портсигар. Тогда Кривиц нагнулся и принялся ощупью шарить вокруг себя, пока не нашел упавшие вещи. Когда он наконец выпрямился, лицо у него было мертвенно-бледное, перекошенное от страха. Рука, пытавшаяся засунуть зажигалку в карман зеленого халата, судорожно цеплялась за ткань.
- Черт подери! - со стоном выдохнул он. - Ну и напугали же вы меня, господин лейтенант. У вас, никак, опять возникли вопросы?
- Нет, не возникли, - отвечал Крейцер. - Главный вопрос уже решен. Преступника мы нашли.
- Как вы сказали? - Кривиц невольно отпрянул назад. Голос у него сразу сел, и он продолжал уже хриплым шепотом: - А зачем же вы тогда ко мне пришли?
Крейцер насмешливо улыбнулся.
- Перестаньте ломаться, Кривиц. Игра проиграна. Вы арестованы.
- Я? А в чем меня обвиняют?
- Кражи, мошенничество, бегство с места дорожного происшествия, нанесение тяжелых телесных повреждений, подделка документов. Пожалуй, хватит, а?
Кривиц дрожащими руками зажег сигарету.
- А доказательства у вас есть? - спросил он и покосился через плечо на открытое окошко.
- Куда больше, чем требуется, -сказал Крейцер. - А теперь пошли. У нас еще полно всяких дел.
Затолкнув сигарету в угол рта, Кривиц тихонько подбирался к длинной кочерге, лежавшей возле котла. Широко распахнутые глаза, выражавшие отчаянный страх, неотрывно глядели на Крейцера, словно хотели его загипнотизировать.
Крейцер невольно рассмеялся.
- Перестаньте изображать героя. Это действует только на слабую психику, вот как у бедного Бруно. А на деле вы жалкий трус.
Кривиц тем временем подобрался к кочерге и стиснул ее в руке.
- Вы бы лучше оглянулись, - спокойно посоветовал Крейцер.
Кривиц вздрогнул и быстро глянул в окно. В прямоугольном проеме он увидел ноги Арнольда. Тогда он закрыл глаза, и кочерга с грохотом упала на пол. Тело Кривица сразу обмякло. Он схватил сигарету, глубоко затянулся и вместе с дымом вытолкнул сквозь зубы грязное ругательство.
Крейцер подошел вплотную к нему, взял за плечо и повлек к выходу. Безропотно и безвольно позволил Кривиц себя увести.
32
Кривиц сидел на стуле в нескольких метрах от стола Крейцера. Сегодня он выглядел совсем по-другому. И дело было вовсе не в одежде - одет он был точно так же, но изменилось его лицо, изменилась вся повадка, исчезла самоуверенная, высокомерная складка в уголках его рта.
Крейцер уже привык к самым неожиданным превращениям своих «клиентов» и воспринимал их с полной невозмутимостью. Но Арнольд, как человек новый, даже не пытался скрыть, до чего ему претят старания преступника казаться паинькой.
- Расскажите свою биографию, - сказал Крейцер.
- Слушаюсь, господин лейтенант, - угодливо ответил Кривиц, причем ухитрился поклониться сидя. - Я родился тридцать первого октября тысяча девятьсот двадцатого года в Фульсбюттеле под Гамбургом в семье портового рабочего. Мать была прачкой. Мы жили очень бедно, потому что эксплуатация в капиталистическом обществе…
- Понятно, давайте про образование.
- Я ходил в начальную школу, а потом отец послал меня на стройку, где я до начала войны…
- В ученье вас куда-нибудь отдавали?
- Нет, у нас совсем не было денег, мне пришлось сразу пойти на заработки.
- В тридцать восьмом вас призвали в армию?
- Да, и после начальной строевой подготовки меня как отличившегося перевели в двадцать первый десантный полк. Там…
- Покороче, пожалуйста.
- Слушаюсь, господин лейтенант. Как вам известно, я был тяжело ранен над Критом в мае тысяча девятьсот сорок первого года и попал в плен к англичанам. В конце сорок пятого вернулся в Германию, проработал несколько лет на киностудии.
Крейцер заглянул в дело.
- Вижу. Три месяца в одном цирке, потом в другом, потом статистом на киностудии ДЕФА, рабочим сцены, опять статистом. Прямо по морям, но волнам. К судебной ответственности привлекались?
- По-моему, нет.
- Ах, по-вашему. Сорок седьмой год - шесть месяцев за кражу кроликов. Вы еще дешево отделались. Целый ряд хищений следствие не сумело доказать, хотя на вас падали очень серьезные подозрения.
- Прошу прощения, совсем забыл.
- Еще что-нибудь было?
- Нет, с тех пор я исправился.
- Тысяча девятьсот пятьдесят шестой - предупреждение за перепродажу продовольственных товаров в Западный Берлин. Здесь вам тоже удалось уйти от суда. Хотя было много улик и сигналов от населения, что вы вели спекуляцию в больших масштабах. К сожалению, вас не удалось поймать с поличным.
- Все клевета, все оговоры, господин лейтенант. Соседи, знаете, какой завистливый народ.
- О да, Кривиц, я знаю, вы сама порядочность. Как я вижу, вы за девять лет сменили двадцать семь мест работы. Круглым счетом - по три смены в год, не говоря уж о том, что порой вы вообще месяцами тунеядствовали.
- Это я по болезни. У меня сердце не в порядке, вам же известно.
- Мне известно, что вы с пятьдесят девятого получаете пенсию по инвалидности. А зная вас, я могу предположить, что болезнь вы симулируете. Мы предпримем тщательное медицинское обследование, нас не проведешь стародавними уловками, так что не трудитесь глотать мыло, пить воду с табаком или принимать противопоказанные лекарства. И если выяснится, что вы действительно симулянт, я вам не завидую. Социальное обеспечение взыщет с вас незаконно полученные суммы.
