Дик Фрэнсис - Двойная осторожность
История об утраченном брате, как обычно, вызвала множество сочувственных и жалостливых взглядов, охов и вздохов, но в конце концов дала свои плоды. Мрачноватая девушка сказала, что с тем домом, кажется, работал мистер Джекмен, но только он сейчас в отпуске.
— А вы не могли бы посмотреть в записях?
Она посоветовалась со своими многочисленными коллегами, те поразмыслили и наконец пришли к выводу, что в таких чрезвычайных обстоятельствах можно и посмотреть. Девушка ушла в соседний кабинет и принялась выдвигать и задвигать ящики.
— Вот, мистер Питтс, — сказала она, вернувшись. Я не сразу сообразил, что, раз я брат Питтса, значит, я тоже Питтс. — Ридж-Вью, Оуклендс-Роуд.
А города не назвала. Значит, Тед Питгс живет здесь!
— А вы не подскажете, как туда добраться? — спросил я.
Она покачала головой, но один из ее коллег сказал:
— Прямо по Бродвею, потом на кругу направо, в сторону Лондона, потом первый поворот налево, в гору, и там будет поворот направо. Вот это и есть Оуклендс-Роуд.
— Замечательно! — сказал я с искренним облегчением, которое все сочли вполне уместным. Строго следуя указаниям, я нашел этот дом. Дом был маленький и коричневый: коричневые кирпичи, коричневая черепичная крыша, узкие окошки по сторонам дубовой входной двери, остального почти не видно за разросшимися кустами. Я остановил машину на широкой дорожке перед запертым двойным гаражом и неуверенно позвонил.
В доме было тихо. Я слышал только отдаленный шум трассы да гудение пчел в купах темно-красных цветов. Подождал, позвонил еще раз.
Никакого результата. Если бы мне не был так нужен Тед Питтс, я бы сейчас развернулся и уехал. Здесь даже соседей не порасспрашиваешь: дома стояли только по одной стороне улицы, по другой стороне был крутой лесистый склон, а дома были расположены далеко друг от друга и прятались за деревьями, словно скрываясь от посторонних взглядов.
Я не мог решиться, что мне делать: то ли подождать, то ли потом вернуться еще раз, то ли оставить Питтсу записку с просьбой позвонить и на всякий случай нажал кнопку еще раз.
Дверь открылась. На пороге стояла приятная молодая женщина: уже не девушка, но еще не средних лет. На ней был свободный, развевающийся сарафанчик с широкими лямками на загорелых плечах.
— Да? — вопросительно произнесла она. Темные вьющиеся волосы, голубые глаза, лицо, коричневое от летнего загара.
— Я ищу Теда Питтса, — сказал я.
— Это его дом.
— Он мне нужен. Я брат его старого знакомого. В смысле, они были знакомы много лет назад. Не могу ли я повидать его?
— Его сейчас нет дома. — Она посмотрела на меня с сомнением. — А как зовут вашего брата?
— Джонатан Дерри.
После мгновенного замешательства ее лицо из настороженного вдруг сделалось приветливым, и на губах появилась улыбка, с какой люди обычно вспоминают былые дни.
— Джонатан! Мы про него много лет ничего не слышали.
— А вы — миссис Питтс?
Она кивнула.
— Джейн. — Она распахнула дверь и отступила назад.
— Проходите!
— Я — Вильям, — сообщил я.
Она задумчиво нахмурилась.
— Вы ведь вроде бы учились в школе?
— Да, но с тех пор я успел подрасти.
Она взглянула на меня снизу вверх.
— Как много лет прошло!
Она повела меня прохладным темным коридором.
— Сюда, пожалуйста.
Мы вышли к широкой лестнице с невысокими ступеньками, застеленными зеленым паласом, ведущей вниз, и я увидел то, что было совершенно незаметно сверху, с дороги: что дом на самом деле был большой, ультрасовременный, встроенный в склон холма и совершенно потрясающий.
Лестница вела вниз, в огромное помещение, наполовину под открытым небом. Половину помещения занимал бассейн, а другая половина была застлана все тем же зеленым паласом. Ближе к лестнице стояли диваны и кофейные столики, а вокруг бассейна, на солнышке, были расставлены бамбуковые кресла-качалки с розовыми, белыми и зелеными подушками; по сторонам бассейна тянулись два крыла дома, обещающие уютные спальни и приятную жизнь. Оглядев комнату с бассейном, я подумал, что ни один учитель на свете себе такого позволить не может.
— Я сидела вон там, — сказала Джейн Питтс, указывая на солнечную сторону. — Ужасно не хотелось отвечать на звонок. Я иногда не отвечаю.
Мы прошли мимо белых ниш с решетчатыми перегородками. В нишах стояли горшки с растениями и бамбуковые диванчики, на которых были раскиданы купальные полотенца. Вода в бассейне была зеленая, как в море. После утомительных поисков меня так и потянуло искупаться.
— Две младшие девочки где-то тут, — говорила Джейн. — Мелани, старшенькая, уже замужем. Скоро у нас с Тедом будет внук.
— Невероятно!
Джейн улыбнулась.
— Мы поженились еще в колледже.
Она предложила мне сесть, и я присел на краешек одной из качалок, а сама Джейн привольно раскинулась в другой. За домом была травянистая лужайка, а дальше — широкая панорама северо-западного Лондона, уходившая в туманные сиренево-голубые дали.
— Фантастика! — сказал я.
Джейн кивнула.
— Нам так повезло с этим домом! Мы здесь живем всего три месяца, но, наверно, останемся здесь навсегда. Это все закрывается, — она указала на открытый потолок. — Там солнечные батареи, которые выдвигаются. Говорят, в доме тепло всю зиму.
Я выразил искреннее восхищение и спросил, продолжает ли Тед преподавать. Она, не смущаясь, ответила, что он иногда читает в университете курсы по компьютерному программированию и что дома он будет не раньше завтрашнего вечера. Она сказала, что Тед будет очень жалеть, что не повидался со мной.
— У меня к нему довольно срочный разговор.
Она мягко покачала головой.
— Я действительно не знаю, где он сейчас. Где-то в районе Манчестера. Он уехал сегодня утром, но где остановится — не сказал. В каком-нибудь мотеле.
— А когда он будет завтра?
— Поздно. Я точно не знаю.
Видимо, лицо у меня сделалось таким озабоченным, что Джейн виновато произнесла:
— Если это так важно, приезжайте в воскресенье утром. Вас это устроит?
Глава 15
Суббота тянулась бесконечно. Касси бродила по дому с загипсованной рукой на перевязи. Раза три-четыре забегал Банан. Обоих тревожила эта проволочка, хотя они ничего не говорили. В четверг, когда Касси сидела со сломанной рукой и вся гостиная была завалена плодами рук Анджело, казалось вполне разумным и справедливым запереть его в чулан. Но к вечеру субботы Касси с Бананом перешли от сомнений и беспокойства к усиливающейся тревоге.
— Отпусти ты его, — сказал Банан, зайдя к нам уже ночью, когда ресторан закрылся. — Если кто-нибудь об этом узнает, у тебя будут серьезные неприятности. Он теперь понял, что ты не какой-нибудь слабак, и побоится прийти снова.
Я покачал головой.
— Он слишком заносчив, чтобы чего-то бояться. Он непременно вернется, потому что захочет отомстить.
Они переглянулись с несчастным видом.
— Ну-ну, веселей! — сказал я. — Я могу продержать его тут и неделю, и две недели — столько, сколько понадобится.
— Я просто не понимаю, как ты можешь спокойно ходить на скачки! сказал Банан.
Я не был спокоен. Ни утром на тренинге, ни потом, за завтраком у Морта. Но никто из тех, с кем я встречался, не догадывался, что со мной что-то не так. Я обнаружил, что скрывать свое преступление вовсе не так уж трудно — в конце концов, сотни людей так живут, и ничего.
— Надеюсь, он еще жив? — спросила Касси.
— В четыре часа он стоял у двери и ругался, — сказал Банан, поглядев на часы. — Девять с половиной часов назад. Я крикнул ему, чтобы он заткнулся.
— А он что?
— Только выругался в ответ.
Я улыбнулся.
— Ничего, не сдохнет.
Как бы в доказательство этого, Анджело принялся колотить в дверь и выкрикивать ругательства. Я уже начинал привыкать к ним. Я вышел на кухню, подошел к баррикаде и, когда он набрал воздуху для очередной звуковой атаки, громко окликнул:
— Анджело!
Короткое молчание, потом яростный рев:
— Ублюдок!!!
— Через пять минут я выключу свет.
— Я тебя убью!
Наверно, от этой угрозы у меня должны были мурашки поползти по спине, но почему-то не поползли. Я и так знал, что он убийца, убийца по натуре, и успел привыкнуть к этому. Я слушал, как он ярится, и ничего не ощущал.
— Через пять минут! — повторил я и ушел. Банан, сидевший в гостиной, в своей рубахе с расстегнутым воротом и с четырехдневной черной порослью на подбородке смахивал на пирата. Но у него бы никогда не хватило духу вздернуть человека на рею. Он не одобрял того, что я делаю, хотя и помогал мне. Я почти физически ощущал, как он борется со старым противоречием, что зло можно победить только силой.
Он сидел на диване и пил бренди, обняв Касси за плечи. Касси была не против. Банан заявил: ему надоело, что у нас в доме нет ни капли его любимого напитка, и притащил бутылку бренди с собой.
