Дик Фрэнсис - Двойная осторожность
Тед Питтс снова кивнул и наконец решился:
— Да, это справедливо. Это ведь на самом деле его программы. Только у меня кассет чистых нет.
— Я с собой привез, — сказал я. — Они в машине. Я их принесу?
— Ладно, — он решительно кивнул. — Вы несите кассеты, а я пока переоденусь в сухое.
Я принес специальные компьютерные кассеты, которые нарочно захватил с собой.
— Шесть? — удивился Тед. — Вам нужно только три...
— А в двух экземплярах?
— А-а. Ну ладно. Почему бы и нет? — он отвернулся. — Компьютер у меня внизу. Хотите посмотреть?
— Еще бы!
Он повел меня в глубь дома. По нескольким застеленным паласами лестницам мы спустились на нижний этаж.
— Кабинет, — коротко сказал Тед, впуская меня в обычных размеров комнату, из окна которой открывалась все та же панорама Лондона. — На самом деле это была спальня. Вон там ванная, а дальше еще одна спальня.
Кабинет был больше похож на гостиную: кресла, телевизор, книжные полки, стены, отделанные сосновыми панелями. На стуле с прямой спинкой у стены красовалась пара потрепанных альпинистских башмаков, а рядом на полу лежал новехонький теплый спальный мешок, еще не вытащенный из упаковки. Тед увидел, куда я смотрю, и пояснил:
— Я через пару недель уезжаю в Швейцарию. Вы альпинизмом не увлекаетесь?
Я покачал головой.
— Скалолазанием я заниматься не пытался, — серьезно продолжал он.
— Я предпочитаю просто бродить по горам.
Он открыл одну из панелей, и за ней обнаружился длинный стол, на котором стояла уйма всякой электроники.
— Для расчетов побед на скачках во всем этом нет необходимости, сказал Тед, — но я просто люблю компьютеры.
И он ласково, словно любимую женщину, погладил стальной бок машины.
— Я никогда не видел, как работают эти программы, — сказал я.
— Хотите посмотреть?
— Да, пожалуйста.
— Хорошо.
Он ловким, привычным движением сунул кассету в магнитофон и объяснил, что сейчас машина ищет файл «Epsom».
— Вы, вообще, разбираетесь в компьютерах?
— У нас в школе был компьютер. Мы на нем в «Космических пришельцев» играли.
Тед посмотрел на меня с жалостью.
— В наше время любой человек должен уметь написать хотя бы элементарную программу. Компьютерный язык — это всеобщее наречие нового мира, как латынь была всеобщим наречием средневековья.
— Это вы так студентам объясняете?
— М-м... да.
Маленький экран внезапно спросил: «Готово?» Тед нажал несколько клавиш, и экран спросил: «Какая из скачек в Эпсоме?» Тед напечатал «Дерби», и на экране тотчас появилось: «Эпсом: Дерби. Кличка лошади?» Тед напечатал свое собственное имя и наугад отвечал на все последующие вопросы. В конце концов компьютер выдал: «Тед Питтс. Шансы на победу — 24».
— Все просто, — сказал я. Тед кивнул.
— Весь секрет в том, чтобы задать нужные вопросы и правильно оценить ответы. Ничего таинственного в этом нет. Такую программу мог бы составить любой, только на это потребуется очень много времени.
— Джонатан говорит, что в США таких систем несколько.
Тед кивнул.
— У меня есть одна такая.
Он открыл ящик стола и вытащил что-то вроде карманного калькулятора.
— Это мини-компьютер с довольно изящными программами. Я его купил из любопытства. Но он, разумеется, годится только для американских скачек, потому что там все ипподромы одинаковы. Насколько я понимаю, если скрупулезно следовать всем инструкциям, действительно можно выиграть, но с ним, как и с системой Лайэма О'Рорке, надо еще поработать.
— А если положиться на интуицию?
— На интуицию полагаться не следует, — серьезно ответил Тед. — Это ненаучно.
Я с любопытством посмотрел на него.
— А вы часто бываете на скачках?
— На самих скачках? Практически никогда. Я их, конечно, иногда смотрю по телевизору. Но для того, чтобы выигрывать, в этом нет никакой необходимости. Все, что нужно, это каталоги и объективность.
Какой унылый взгляд на мир, где я проводил всю свою жизнь! Эти прекрасные создания, их быстрота, их отвага и решительность — и все это сведено к статистическим вероятностям и микросхемам...
— Вам эти копии сделать открытыми, так, чтобы любой мог пользоваться? — спросил Тед.
— То есть?
— Если хотите, их можно снабдить паролями, так, что если их у вас кто-то украдет, он не сможет ими воспользоваться.
— Вы серьезно?
— Разумеется, — ответил он с таким видом, словно ему никогда не приходило в голову шутить. — Я свои программы всегда снабжаю паролями.
— И как же это делается?
— Да проще простого. Сейчас покажу.
Он нажал несколько клавиш, и экран внезапно спросил: «Готово?»
— Видите вопросительный знак? — сказал Тед. — Вопросительный знак всегда означает, что оператор должен что-то ввести. В данном случае вы должны ввести определенную последовательность букв, иначе программа работать не будет. Вот попробуйте.
Я послушно напечатал «Эпсом». Тед нажал на клавишу, на которой было написано «enter». Экран мигнул и снова спросил: «Готово?» Тед улыбнулся.
— К этой кассете пароль «quite». Но это только сейчас. Пароль легко изменить.
Он напечатал «quite», нажал «enter», и на экране появилось: «Какая из скачек в Эпсоме?»
— Видите, снова знак вопроса, — сказал Тед. — Он всегда требует ответа.
Я подумал и сказал, что пароля, пожалуй, не надо.
— Как скажете.
Он напечатал «break» и «list 10-80», и экран внезапно изменился.
— А вот это сама программа, — сказал Тед. — Видите строку 10?
В строке 10 было написано:
«INPUT А$: IF $=»QUITE" THEN 20 ELSE PRINT «Готово?» — «Если $=»QUITE", тогда 20, иначе напечатать «Готово?»
В строке 15 было написано: «GO ТО END» — «В конец».
В строке 20 было написано: "PRINT «Какая из скачек в Эпсоме?»
— Если вы не введете «quite», — пояснил Тед, — то до строки 20 вы так и не доберетесь.
— Чисто сработано, — согласился я. — Ну, а что помешает мне заглянуть в программу и увидеть, что нужно напечатать «quite»?
— А очень легко сделать так, что заглянуть в программу никто не сможет. Когда покупаешь чужие программы, прочесть их практически никогда невозможно. Потому что если программу нельзя прочесть, то с нее и копию сделать нельзя. Ведь никто не хочет, чтобы его программы беспрепятственно распространялись.
— Хм, — сказал я. — Но мне бы хотелось, чтобы эти программы можно было просматривать и чтобы они были без паролей.
— Хорошо.
— А как избавиться от пароля?
Он чуть заметно улыбнулся, напечатал «10» и нажал «enter». Потом снова напечатал «list 10-80», но на этот раз, когда программа появилась на экране, строки 10 не было вовсе.
— Элементарно, как видите, — сказал он.
— Да, пожалуй.
— Мне понадобится довольно много времени, чтобы убрать пароли и сделать копии, — сказал он. — Не могли бы вы пока посидеть у бассейна? Честно говоря, один я управлюсь быстрее.
Я с готовностью согласился, вернулся к навевающим лень бамбуковым качалкам, и Джейн принялась мне рассказывать о своих дочерях. Прошел целый час, прежде чем появился Тед с кассетами. Прежде чем отпустить меня, он еще выдал мне инструкции:
— Чтобы запустить эти программы, вам понадобится либо старый компьютер «Грэнтли» — а его сейчас найти не так-то просто, эти компьютеры давно устарели, — либо компьютер IBM, который позволяет загрузку с кассеты.
Он посмотрел на мое растерянное лицо и повторил все это еще раз.
— Понятно, — сказал я.
Он объяснил мне, как загрузить с кассеты «Бейсик» для «Грэнтли» — он был записан в начале первой стороны каждой кассеты, — в компьютер IBM, у которого нет своего встроенного языка. Это он тоже повторил дважды.
— Понятно.
— Ну, желаю удачи, — сказал он. Я от души поблагодарил его и Джейн тоже и удалился настолько поспешно, насколько это позволяла вежливость.
Отъехав примерно полмили, я, леденея от страха, остановился у телефонной будки и позвонил Касси. Она сняла трубку после первого же звонка.
Голос у нее дрожал, что было ей в принципе совсем не свойственно.
— Это ты! Как хорошо! — воскликнула она. — Ты скоро будешь?
— Где-то через час.
— Поскорей, ладно?
— Что, Анджело?..
— Он колотит в дверь и трясет ее с тех пор, как ты уехал. Я была в кухне. Он расшатывает доски. Если так пойдет и дальше, он скоро сорвет дверь с петель. Я хотела укрепить баррикаду, но у меня ничего не выходит. С одной рукой...
— Касси, — сказал я, — иди в паб и сиди там.
— Но...
— Дорогая, я тебя прошу!
— А если он вылезет?
— Если он вылезет, я хочу, чтобы ты была у Банана, в безопасности.
— Ладно.
— До скорого! — сказал я и повесил трубку. И как бешеный понесся домой. Кое-где я проскакивал на красный свет, но все обошлось. Я молнией пролетел через Ройстон-Хис, виляя среди потока машин, возвращающихся с уик-энда в город. Промчался через сам город; перемахнул последний перекресток через автостраду М-11 и наконец свернул с шоссе на дорогу, ведущую к Шестой Миле.
