Татьяна Иванова - Алмазы французского графа
— Заходите! — сказала она, когда они постучались к ней в избу.
— Моим квартирантам видать посчастливилось нонче уехать. Не то вернулись бы уже. Пароход — то в три часа отправился. Да только много вас больно. Мне и не расположить всех — то! Летом оно в сенях можно было, а теперь холодно.
— Ничего, мы как — нибудь. Можем даже на полу расположиться.
— На полу-то оно понятно, но где ж его столько пола взять?
В распоряжении бабули, оказывается, находилось всего полдома. Остальная же половина принадлежала соседям и была перегорожена капитальной стеной.
— Вот! — хозяйка развела руками, пригласив их в маленькую комнатку. — Размещайтесь здесь, а я на кухоньку отправлюсь. Постелю себе возле печи. Могу и дамочку с собой пригласить.
— Да, уж пожалуйста! — согласилась Валентина Фроловна, в ужасе представив ночь в одной маленькой комнатушке с четырьмя мужчинами.
Им еще два дня пришлось ночевать в этом доме. На третий же, случилось непредвиденное. Толпу атаковала невесть откуда взявшаяся конница красных. Они уже почти пробрались к пароходу, когда услышали несколько выстрелов за спиной. Толпа с визгом бросилась врассыпную.
— Стоять! — повелительно крикнул своим князь Аристархов. — Без паники! — и повернулся к Виктору Николаевичу.
— Воспользуемся замешательством, — кратко распорядился он.
— Бери за руку Валентину и тащи к пароходу.
— Ах! — только и успела вскрикнуть от неожиданности Валентина Фроловна, после того, как супруг, грубо схватив ее за запястье, поволок вперед.
Они приблизились к трапу, тяжело дыша, а выстрелы, между тем продолжались. И в ответ на них из изрядно поредевшей толпы то тут, то там раздавались испуганные возгласы.
Валентина Фроловна, машинально пригибалась от каждого выстрела, невольно наклоняя за собой держащего ее за руку супруга.
— Не волнуйся, Валя, они просто вышли на охоту, чтобы нас попугать! — крикнул Виктор Николаевич. Они не посмеют стрелять в безвинных людей, дорогая!
В это время раздавшийся за их спиной выстрел, свалил намертво князя Аристархова.
— Папа! — Папа! — послышались душераздирающие голоса его сыновей.
— Валя, беги на пароход, живо! — распорядился Виктор Николаевич.
— Но! — расширенными от ужаса глазами, посмотрев на мужа, попыталась возразить княгиня.
— Беги! Я только посмотрю, что с Аристарховым и найду тебя там! На вот! Если что, отдай кому — нибудь, чтобы тебя попустили! — И он достал из кармана френча заранее приготовленный узелок, в котором лежали два бриллианта.
Валентина Фроловна, рука которой, наконец, оказалась свободной от железной до онемения хватки супруга, что есть сил побежала вперед по ступенькам трапа. Ее, к удивлению, никто не задержал на пароходе, и она, лишь только очутившись там, принялась протискиваться к борту. Княгиня, подстрекаемая желанием немедленно увидеть оттуда мужа, пробивала себе путь ногами, руками и даже головой, невзирая на возмущенные возгласы своих несчастных соотечественников и даже тычки со стороны некоторых из них, особо возмущенных.
Она сразу же увидела супруга, поднимающего ногу на верхнюю ступеньку трапа.
— Слава тебе господи, — воскликнула княгиня и перекрестилась. И, уже было, повернулась, чтобы оторваться от борта и отправиться навстречу князю, как услышала выстрел. Он резанул ей сердце, словно свинцовая пуля, угодившая в кого — то и на этот раз, отозвалась своим холодным отголоском у нее внутри.
— Нет! — бесконтрольно, во весь голос воскликнула она, отгоняя страшное предчувствие, и, обернувшись, увидела, как падает князь.
Валентина Фроловна закричала, — пустите, пустите, это мой муж! Они выстрелили в него, они выстрелили, — и принялась расталкивать толпу изо всех сил.
Она подбежала к лежащему у трапа князю в тот момент, когда несколько человек, собравшихся возле него, уже принялись оттаскивать его от трапа в сторону. Одним словом, убирали с прохода. Виктор Николаевич был жив и находился в сознании. Пока его тащили, он кричал, скорчившись от боли.
Княгиня, добравшаяся, наконец, до него, опустилась на колени и прикоснулась своими разгоряченными ладонями к его лицу.
— Виктор, Виктор! — и слезы покатились из ее глаз.
— Не плачь, Валя, я не умру. Мне нельзя!
— Конечно не умрешь! — воскликнула княгиня. — Не я, ни бог этого не допустят!
И тут Валентина Фроловна опомнилась, и, поднявшись, стала звать на помощь врача. Однако никто не обращал на нее внимания, каждый, в такой суматохе был озабочен только своей собственной судьбой. И тут, среди мечущихся людей она увидела матроса. Валентина Фроловна, оставив раненого мужа, рванулась к нему.
— Подождите, подождите, — и схватила паренька за рукав.
— Там… там мой муж, князь Григорьев. Он ранен. Умоляю, помогите найти врача.
— Вам надо обратиться к капитану. — Сказал матрос. — Он, по моему, только что отправил врача еще к кому — то.
— А где капитан?
— Пойдемте, я провожу Вас.
Они увидели капитана, который как раз выходил из каюты, направляясь к командному пункту отдавать распоряжение об отплытии.
— Вон капитан. — Указал на своего командира юноша.
Княгиня бросилась к нему.
— Господин капитан!
Капитан обернулся.
— Там мой муж, князь Григорьев. Он тяжело ранен, Умоляю, помогите. Пошлите к нему врача!
— Послать? Куда?
— Он лежит около трапа. Там в стороне. Умоляю, пошлите к нему врача!
— Но врач только что отправился к человеку, который упал в обморок, и он все еще находится в его каюте.
Валентина Фроловна, уткнувшись в ладони, зарыдала.
— Его надо спасти, он не может умереть, помогите, умоляю! — Вот! — и она, вспомнив о бриллиантах, достала их из кармана. Развязав узелок дрожащими руками, Валентина Фроловна протянула его капитану. — Один Вам, один врачу. Эти бриллианты очень, очень дорогие! Умоляю, помогите!
Капитан, мимолетно взглянув на бриллианты, на мгновение округлил глаза от изумления, оценив примерную их стоимость, и, выхватив тряпицу из рук княгини, поспешно спрятал ее во внутреннем кармане кителя.
— Сейчас я найду доктора и распоряжусь, чтобы Вашего мужа перенесли в отдельную каюту. — Он подозвал к себе матроса, который привел княгиню, и теперь стоял в стороне, недалеко от них.
Капитан велел ему взять несколько человек, носилки и перенести раненого в каюту, расположенную рядом с капитанской. Сам же отправился на поиски доктора.
Доктор, осмотрев князя, сказал, что ранение у него очень серьезное.
— Ему потребуется операция, чтобы извлечь пулю. Она, похоже, попала под ребро. — Сказал он, ожидавшему его за дверью капитану.
— Но все равно, надежды мало.
— Только жене пока ничего не говорите. — Сказал капитан, — пусть надеется, что все будет хорошо.
— А я и не сказал.
— Вот и славно, Максим Тихонович.
Виктор Николаевич попросил супругу, сидящую на стуле возле него, наклониться поближе.
— Валюша, послушай, что я тебе сейчас скажу.
— Может, ты помолчишь пока, отдохнешь? — взглянув на его изможденное лицо, забеспокоилась княгиня, видя, как трудно ему разговаривать.
— Нет, я лучше сначала скажу тебе кое что, а потом уж и отдохну.
— Не волнуйся, доктор сказал, что ты поправишься. А как только закончатся все хлопоты, связанные с отплытием, он прооперирует тебя.
— Это хорошо, Валя, но, пожалуйста, не перебивай! У меня в подкладке френча зашито письмо. Оно предназначено членам нашей организации, и ты, в случае моей смерти, должна будешь его передать им через Машеньку.
— Так Машенька что ж?
— Да, она состоит в ней. Но мы тебе об этом никогда не говорили. Понимаешь, Валя, все это скоро закончится.
— Что закончится?
— Весь этот бардак, который сейчас происходит. Я имею в виду большевизм и все, что с ним связано. И мы снова вернемся в Россию.
— Когда?
— Не знаю, но думаю, что долго такой кошмар не продлится.
Одним словом, в письме содержится очень важная информация о хранении части состояния организации и всяческих документов, касающихся ее. Там все написано, и они с этим разберутся. И еще, это очень важно, Валюша! Скажи Машеньке, что бриллианты надо расположить именно так, как мы с ней проделывали это. Она догадается, о чем идет речь.
— Но…
— Все. Этого вполне достаточно. А вот теперь я отдохну.
И князь прикрыл глаза.
Он не дожил до операции, и через час скончался. Валентина Фроловна думала, что он все еще спит, когда пришел доктор.
— Может, не стоит пока его тревожить? — спросила она. — Пусть еще поспит, сил наберется.
— Простите, княгиня, но медлить нельзя, будем его будить, — и доктор подошел к кровати.
— Простите, княгиня, — сказал он, опустив глаза, и молча вышел из каюты.
