Рут Ренделл - Если совершено убийство
— Я должен извиниться перед вами, мистер Уэксфорд. Я не должен был говорить об охоте на диких гусей, красной селедке и все остальное. Но поначалу это напоминало красную селедку, не так ли?
Уэксфорд улыбнулся:
— Это были просто ненужные сложности.
— Ну не такие уж и ненужные, — заметил Говард. — Без них мы никогда не установили бы, кому принадлежал шарф. А вот и кофе. Спасибо, сержант. Ну что, Майкл?
— Некоторое время, — начал Бейкер, — мы совершенно потеряли след из-за того, что путали Рэчел Викерс с падчерицей Дербона. Мы допустили оплошность, не приняв во внимание некоторые очевидные обстоятельства; кроме того, нам, безусловно, не было известно, что Александра не была его собственным ребенком.
Уэксфорд помешал кофе, хотя тот был черным и без сахара.
— Откуда вы это знаете теперь? — перебил он Бейкера.
— Миссис Дербон сама нам об этом сказала сегодня вечером. Она была очень откровенна и искренна. Когда она поняла всю важность нашего расследования, то абсолютно откровенно рассказала, что Александру, названную, вероятно, в честь ее настоящего отца, они с мужем удочерили частным образом. Два агентства по усыновлению детей отказали им по причине их возраста, и, когда прямо перед Рождеством представилась возможность получить этого ребенка, они тут же ухватились за нее. Дербон действовал как положено. Он пытался все оформить легально, по существующим каналам. Поскольку ребенок появился в его доме в конце декабря, он известил Департамент по делам детей и суд о своем намерении удочерить Александру. Вы хотите что-то добавить, мистер Уэксфорд?
— Только то, что вы говорите об этом таким холодным тоном, а ведь он до умопомрачения любит этого ребенка.
— Не думаю, что мы должны обращать внимание на эмоции. Конечно, все это очень мучительно. Позвольте мне продолжить. Миссис Дербон никогда не встречалась с Рэчел Викерс. Все, что она знала, исходило от тети этой девушки, миссис Фостер, а также от агента по надзору из органов опеки.
— Девушка в перчатках, — вставил Уэксфорд. Бейкер не обратил внимания на его слова.
— Агент по надзору и миссис Фостер знали девушку как Рэчел Викерс и никогда не слышали о Лавди Морган. До четырнадцатого февраля Дербон знал девушку тоже только под ее настоящим именем; он никогда не видел ее и предполагал, что все идет как по маслу. В этот день он пришел домой и сказал жене, что, когда показывал Александре какие-то дома, которые он собирался приобрести для нее в Ламмас-Гроув, из магазина вышла Рэчел Викерс и узнала своего ребенка. — Бейкер остановился. — Должен заметить, что я не вполне понимаю, как можно показывать дома ребенку, который еще ходить-то не умеет, но, в конце концов, это не имеет отношения к делу. — Он посмотрел на Уэксфорда, но тот молчал. — По словам миссис Дербон, — продолжал Бейкер, — Рэчел спросила ее мужа, может ли она снова видеться с Александрой, и он согласился, хотя и неохотно, и дал ей номер телефона своего офиса. Миссис Дербон говорит — и я верю, это правда, — что, насколько ей известно, ее муж больше не встречался с Рэчел. После этого девушка больше не проявляла интереса к ребенку.
— Однако, — вступил Говард, — нам еще до этого разговора стало известно, что в какой-то из дней после четырнадцатого февраля у Рэчел было собеседование в «Нортберн пропертиз», и из этого, как мне кажется, мы можем сделать вывод, что это собеседование не имело ничего общего с устройством на работу. Что ты об этом думаешь, Рэдж?
— Дербон, — медленно заговорил Уэксфорд, — хотел оставить ребенка себе, а Рэчел так же сильно хотела вернуть его обратно. Во время этой встречи в офисе она говорила ему, что будет возражать против выдачи им постановления об усыновлении ребенка, и тогда он пошел на совершенно противозаконный шаг, предложив ей пять тысяч фунтов за то, чтобы она не возражала.
— Откуда ты это знаешь?
Уэксфорд пожал плечами:
— Прочти до конца мой доклад, и узнаешь откуда. Не прочитав его, ты не поймешь, почему Дербон больше ничего не сказал жене о встрече с Рэчел. Он — человек не больно разборчивый в средствах, но миссис Дербон — совершенно другая. Она бы никогда не поддержала его в том, чтобы купить ребенка. Когда они должны получить постановление?
— Двадцать четвертого марта, — ответил Бейкер с некоторым торжеством. — Если вы этого не знаете, мистер Уэксфорд, то я не понимаю, как… Ну да ладно, позвольте мне продолжить мою версию и сказать, что произошло дальше. Рэчел согласилась взять деньги — какую сумму, нам не известно — и обещала позвонить Дербону и назначить день передачи денег. Она выбрала двадцать пятое февраля и позвонила Дербону с Гармиш-Террас в четверть второго этого дня. Примерно через час они встретились на кладбище.
— Вы рассматриваете этот шарф как принадлежащий миссис Дербон?
— Безусловно. Именно поэтому она была первой, к кому мы поехали. Миссис Дербон сказала, что часто надевает дубленку своего мужа, поэтому могла оставить его в кармане. Дербон встретился с девушкой, как они и договаривались, но в тот момент, когда был готов расстаться с деньгами, подумал, что гораздо легче и безопаснее будет убить девушку и сохранить деньги. Все равно он не мог быть до конца уверенным, что она не опротестует постановление об усыновлении. Тогда Дербон задушил ее шарфом и положил тело в склеп Монфортов.
— И тут ты снова помог нам, Рэдж, — вставил Говард. — Именно ты указал на то, что нынешний год — високосный, Дербон же об этом забыл. Он полагал, что последний вторник месяца уже миновал, и теперь могилу навестят только после двадцать четвертого марта — дня, когда он должен получить постановление об усыновлении.
Уэксфорд взял отчет, нерешительно повертел его в руках и снова положил.
— Дербон сознался во всем этом? — спросил он. — Вы разговаривали с ним и… Вы предъявили ему обвинение?
— Он уехал из дому, — сообщил Бейкер. — Куда-то на север, на конференцию архитекторов.
— Нам интересно услышать твое мнение, Рэдж, — довольно резко произнес Говард. — Очень многое из этого — только догадки и предположения. Как ты сам сказал, существует единственно возможный вывод, однако нам казалось, что у тебя есть для нас что-то более конкретное.
— Я так говорил?
— Да, конечно. Я понял, что ты…
Уэксфорд резко поднялся, так толкнув свой стул, что тот чуть не перевернулся. Внезапно им овладело беспокойство, но не о себе самом и не о своем поражении.
— Его жена свяжется с ним!
— Конечно свяжется. Ну и пусть. Он все равно должен вернуться завтра утром. — Говард посмотрел на часы. — Точнее, сегодня утром. — Узнав о том, что он может не получить разрешение на усыновление, — а жена ему скажет, что суд приостановит все действия до выяснения обстоятельств, — он стремглав прибежит к нам. Господи, Рэдж, он ведь не знает, что мы подозреваем его в убийстве.
— Но он будет теперь знать, что у него нет никакой надежды на то, чтобы остаться отцом Александры! — Уэксфорд схватился за спинку стула. Он весь дрожал. — Ты думаешь, она уже сообщила ему об этом?
— Если она не более флегматичная женщина, чем мне показалось, то должна уже сказать.
Уэксфорд старался стоять спокойно. Он знал, что побледнел, потому что чувствовал, как похолодела и задрожала кожа на лице. Лицо Бейкера было исполнено презрения и недовольства, Говард же пребывал в полном недоумении.
— Вы хотели моего совета. Наверное, потому, что не хотите знать моего мнения. Я советую вам немедленно позвонить в отель, где остановился Дербон. — Уэксфорд сел и отвернулся к стене.
— Он в своем номере, — сказал Бейкер, положив трубку. — Не вижу необходимости во всей этой мелодраме. Человек спит в своем номере, но они на всякий случай пошли проверить и обещали перезвонить. Полагаю, что, по мысли мистера Уэксфорда, они должны обнаружить там сверток из белья под простыней, а птичка улетела.
Уэксфорд никак не прокомментировал эти слова. Он сидел, так крепко сжав руки, что костяшки пальцев побелели. Уэксфорд не смог успокоить свои руки, но успокоить голос ему удалось, и, продолжая беседу, он спросил:
— Как дела у Клементса?
— Он получил постановление об усыновлении, — сказал Говард. — Звонил, чтобы сообщить нам. Все прошло без осложнений.
— Я пошлю его жене цветы, — решил Уэксфорд. — Напомни мне. — Не спрашивая разрешения, он подлил себе кофе, но рука его была нетвердой, поэтому он положил ее на стол. Говард не сказал ни слова.
Раздался предварительный звонок, который бывает за секунду до того, как телефон зазвонит как следует. Уэксфорд вскочил, выйдя из шока. Три руки потянулись к трубке, потому что остальные тоже заразились страхом. Трубку взял Говард и произнес:
— Слушаю. Да. Вы вызвали врача? А местную полицию? — Говард прикрыл микрофон рукой; его худое лицо очень побледнело. — В отеле остановился врач. Он сейчас с Дербоном.
