Энн Грэнджер - В дурном обществе
— Фран? — Дафна вгляделась в меня, не снимая цепочки. — Секундочку! — Дверь снова захлопнулась, звякнула цепочка. Дверь снова открылась — нешироко, только чтобы я могла протиснуться внутрь.
Дафна была закутана в старый халат, а ее седая челка была накручена на металлические бигуди. Она сразу пресекла мои попытки извиниться, взяла меня за руку и повела прямо в свою теплую, уютную кухню, где включила кофеварку и достала бутылку бренди.
— Что случилось, дорогая? — В ее глазах читалась забота; в слабом освещении кухонной подсветки алюминиевые бигуди у нее на лбу сверкали, как серебряная тиара.
Я рассказала, что едва не стала жертвой дорожного происшествия — на меня наехал мотоцикл. И теперь мне надо сообщить о произошедшем в полицию.
— Я сама туда позвоню, — решительно объявила Дафна. — У вас ужасный порез на подбородке. Может быть, придется наложить швы.
От одной мысли о швах мне стало дурно.
— Ничего, само заживет, — торопливо ответила я. — А с полицейскими я лучше поговорю сама. Понимаете, им ведь будут нужны подробности.
Дафна бросила на меня красноречивый взгляд, свидетельствовавший о том, что она не слишком верит в «дорожное происшествие».
Полицейский из дежурной части, куда я позвонила, равнодушно велел мне не волноваться. Утром ко мне пришлют сотрудника, который снимет с меня показания. Я сказала, что утром работаю, и выдвинула встречное предложение: чтобы они сегодня же передали о происшествии сержанту Парри.
— Он сегодня выходной, — неодобрительно ответили мне.
— Слушайте! — рявкнула я. — Меня пытались убить! Немедленно звоните Парри! Передайте, что мне нужна защита!
Если бы вечер у меня выдался не такой стрессовый, я бы ни за что не сказала насчет защиты. Можно сказать, сама напросилась на неприятности.
Несколько минут я посидела у Дафны, а потом отправилась назад, к себе. В квартире было промозгло, и я зажгла газовый обогреватель. Спать как-то не хотелось. Мне не верилось, что я способна заснуть. Но утром мне предстояло идти в местный досуговый центр и целый день изображать там дерево. Я надеялась, что завтра не засну в каркасе, который соорудил для моей поддержки Ангус.
У дома затормозила машина, хлопнула дверца, по ступенькам затопали торопливые шаги. Кто-то позвонил в дверь.
Я похолодела от страха. Неужели тот, кто охотился за мной? Теперь он вышел из тени и нападает в открытую. Может, решил попробовать взять меня в моем же доме?
— Фран! — В дверь бухнули кулаком. — Как вы там?
Парри прискакал спасать меня, как рыцарь на белом коне, услышав первый же вопль расстроенной девицы. Я внушила себе, что я — идиотка, и открыла дверь.
Парри ворвался в мою квартиру, облаченный в пропотевший спортивный костюм.
— Что с вами, Фран? Черт побери, что у вас с лицом? Что вообще происходит?
— Я не думала, что вы примчитесь ко мне домой, — призналась я.
— Мне передали, что вы просили меня приехать. Вы просили защиты. Я был в спортивном клубе. К счастью, у меня с собой оказался мобильник. Иначе вы могли бы и не застать меня.
Как бы я тогда радовалась! Не переставая говорить, он выдвинул себе стул и теперь озабоченно смотрел на меня.
— Ужасный порез! Его нужно зашить.
Я сделала вид, что не слышала предложения, и рассказала, что случилось. На сей раз я не умолчала и о визитах ночного гостя. Под конец я заявила, что уверена: он и мой байкер-убийца — одно и то же лицо.
По мере того как я говорила, Парри все больше краснел. Когда я закончила, он вскинул обе руки вверх.
— Я вас не понимаю! — зарычал он. — Вы ведь не слабоумная. Вы хорошо соображаете. Только действуете по-идиотски. Разве я не запретил вам путаться у нас под ногами?! Почему вы не сказали, что ночью у вашей квартиры кто-то ошивался? За кого вы его приняли — за Санта-Клауса, что ли? Думаете, он собирался довольствоваться только прогулками у вашего дома при луне? Рано или поздно он вломился бы к вам в квартиру! Все извращенцы одинаковы!
Я сообщила Парри, что сейчас не в том настроении, чтобы выслушивать выговоры.
— Более того, — добавила я, — я договорилась с Сабо и навестила Копперфилда; раз уж он не возражал, то у вас и вовсе нет оснований меня грызть.
Парри подался вперед; его бледно-голубые глаза зажглись праведным гневом.
— Да неужели? Позвольте вам напомнить, что следствие ведет полиция, а дело весьма щекотливого свойства! Чего вы с Сабо, собственно, добиваетесь? Чтобы его дочурку Лорен убили? Закопали где-нибудь в лесу? Расчленили труп на куски и разложили по черным пластиковым пакетам для мусора? А может, вы ждете, что ее достанут из канала, как старика Алби?
— Не валяйте дурака! — отрезала я.
— Уж кто бы говорил, — парировал он. — Только не думайте, будто ваш визит к Копперфилду ничему не навредил! Из-за него у вас и так достаточно неприятностей, верно? За вами гнался по улицам псих на мотоцикле. Вы все равно что играете со смертью!
Мы с Парри мрачно воззрились друг на друга. Я решила, что ничего не выиграю, если буду продолжать этот спор.
— Что там с Копперфилдом? — спросила я. — Мне он не понравился. Показалось, что он нисколько не огорчен исчезновением Лорен.
— Вы хотите сказать, — вызывающе ответил Парри, — что он не пожелал говорить о ней с вами. А это совсем не одно и то же!
— И все-таки что с ним не так? — не сдавалась я. — Он не был со мной откровенен. Может, вам стоит навести справки о его прошлом? Кстати, какими произведениями искусства он торгует? Судя по всему, он работает себе в убыток!
Парри жевал кончики своих жидких усишек, обдумывая, что мне можно рассказать — и можно ли вообще. Он сидел у самого газового обогревателя; его спортивный костюм просох, и в моей квартире отчетливо запахло потом. Наконец он решился:
— Учтите, это строго между нами. Он есть в ПБД.
— Что? — Парри так небрежно произнес аббревиатуру, что я вначале не поняла, что он имеет в виду.
— Полицейская база данных, — терпеливо объяснил Парри. — Ее центр находится в Хендоне.
Уже интересно!
— Хотите сказать, что у него есть судимость? — ахнула я и вскочила, забыв о больной ноге и обо всех моих царапинах и ссадинах. Организм тут же напомнил мне обо всем, и я, охнув, поспешила сесть.
Парри деликатно кашлянул, прикрыв рот рукой, как будто я сказала что-то неприличное.
— Ну, едва ли это можно назвать судимостью. Несколько лет назад им заинтересовались наши сотрудники из отдела по борьбе с торговлей поддельными произведениями искусства и антиквариата. Они подстроили ложную сделку с сомнительными экспортными лицензиями. Тогда для допроса вызывали многих антикваров, в том числе и Копперфилда. Он отделался условным сроком. Суд учел, что раньше он не совершал преступлений — точнее, если совершал, то не попадался — и не привлекался к уголовной ответственности… В общем, решили, что он стал пешкой в руках людей поумнее себя. А поскольку Копперфилд — первостатейный, первосортный идиот, умнее его практически все остальное человечество! Худшее, что можно о нем сказать, — он оказался не слишком разборчивым в своих деловых знакомствах. Больше жертва, чем грешница, как сказала дева.
Парри издал хриплый звук, который, наверное, считал смехом.
— Ну а что касается его фирмы, пока он находился под следствием, торговля пережила то, что называется временным спадом. У него начались финансовые трудности, но он как-то выкарабкался. В конце концов, в наши дни многие бизнесмены не в ладах с законом, и им от этого ни тепло ни холодно. Теперь Копперфилд старается вести дела безупречно, хотя поговаривают, что он задолжал банкам кучу денег.
Я задумалась.
— А Сабо? — спросила я. — Он в самом деле так богат, как думают похитители?
— Наверняка, — ответил Парри и хихикнул. — Должно быть, похитители точно знают, сколько он стоит, потому что… — Он осекся, поняв, что сказал лишнее.
— Продолжайте, — попросила я. — Все равно вы уже почти все сказали. Заканчивайте, раз начали.
— Что ж… — замялся Парри. — В первой записке похитители потребовали весьма скромную сумму. Но потом, спустя несколько дней, прислали вторую записку. Их аппетиты резко возросли. Сабо жалеет, что не заплатил сразу. Видите, боится, что чем дольше они будут держать у себя его дочку, тем больше ему придется за нее выложить. И хотя нам страшно не хватает людей, приходится следить еще и за ним. Важно убедиться, что он не заключит с похитителями сделку у нас за спиной.
— Так вы поэтому подослали его ко мне? — Меня посетила мысль, которая до сих пор показалась бы мне невероятной, но вдруг стала выглядеть весьма правдоподобно. — Слушайте! — возмущенно продолжала я. — Неужели вы решили, что он может использовать меня в роли посредницы?
— Ему так или иначе придется кем-то воспользоваться, — ответил Парри и вызывающе, и агрессивно. — Возможно, он решил, что вы лучше других подходите для такой роли.
