Мэри Кей - Смерть в Занзибаре
Он и представить себе не мог, что Амальфи может быть такой, когда она так улыбается, и это заставило его ощутить беспокойство и странную неуверенность в себе. Словно оправдываясь, он сказал в ответ на ее вопрос:
– Только в служебных целях.
– Правда? – Голос Амальфи был таким же сладким и нежным, как и ее улыбка. – А нейлоновая кружевная накидка – это ее обычная рабочая одежда? Как же вам, мужчинам, везет с работой!
Она засмеялась своим очаровательным смехом, а Лэш со смущением обнаружил, что это разозлило его, как никогда прежде.
Он посмотрел на Амальфи долгим взглядом, словно увидел ее впервые в жизни, отмечая многие вещи, которых он никогда не замечал раньше: годы, которые так искусно удерживались на расстоянии, ледяной холод, который мог сверкнуть в этих спокойных русалочьих глазах, злобу, которая способна была появиться в этом теплом ласковом голосе, сталь, скрывавшуюся за этой очаровательной, детской, немного безалаберной ласковостью.
Длинные ресницы Амальфи задрожали и опустились, а, когда они снова поднялись, глаза ее выглядели мягко просящими, а голос был нежно умоляющим:
– Я просто ужасно ревнива, дорогой!
– Да ну? – сумрачно сказал Лэш. – Должно быть, это создает приятное разнообразие. – Он отвернулся от нее и начал спускаться по винтовой лестнице во внутренний дворик, даже не поинтересовавшись, идет ли она следом за ним или нет.
В это утро в «Дом Тени» снова заехал мистер Кардью из полиции, грубо потревоженный в свой священный выходной день, и Тайсон повел его взглянуть на то место, где произошел несчастный случай.
Мистер Кардью весьма неодобрительно высказался по поводу крайне неподходящей балюстрады, назвав лестницы опасными, и предложил по возможности скорее установить на них железные перила, после чего, забрав с собой Тайсона, Дэни и Гасси Бингхем, вернулся в город, где необходимо было выполнить некоторые тягостные формальности в связи со смертью Миллисент Бейтс.
Его офис помещался в высоком квадратном пятиэтажном здании, выходящем на море, с великолепными резными дверями и башенкой с часами. Бет-эль-Аджайб, «Дом чудес», когда-то это был дворец, построенный знаменитым султаном, Сеидом Баргхаш-бин-Саидом, теперь служил помещением для Секретариата.
«Дом чудес» был построен намного позднее, чем «Дом Тени», и, хотя он был гораздо масштабнее, его внешний вид был попроще: комнаты с ярусами веранд окружали центральный внутренний дворик. Кроме того, здесь внутренний дворик находился не под открытым небом, а был перекрыт стеклянной крышей наподобие железнодорожной станции.
Дэни оставила Тайсона и его сестру беседовать с мистером Кардью и спустилась по лестнице вниз, откуда можно было полюбоваться на залив, где стояло на якоре гвоздичное судно, идущее в Пембу, и осмотреть трехдюймовые орудия, стоявшие перед Бет-эль-Аджайб: пушки, носившие клеймо военных заводов Португалии и составлявшие часть трофеев, взятых персами при падении Ормуза.
Она пыталась разобрать стершуюся надпись на старом, выгоревшем на солнце металле, когда на пушку упала чья-то тень. Подняв глаза, она увидела араба, который накануне летел вместе с ними в самолете от Найроби и которого Найджел представил как Сейида Омар-бин-Султана.
Великолепные зубы Сейида Омара сверкали белизной на оливковом лице, он поклонился и сказал:
– Доброе утро, мисс Китчелл. Как приятно встретить вас снова так скоро. Как я вижу, вы уже начали знакомиться с городом. Вам нравятся наши пушки? Они очень-очень старые. Им, наверное, лет четыреста, а то и больше.
– Да, я знаю, – сказала Дэни. – Я читала о них перед приездом сюда. Что говорит эта надпись на них? Это по-арабски, да?
– По-персидски, – сказал Сейид Омар и прикоснулся к изящным знакам своим тонким коричневым пальцем… «Во имя всемилостивейшего Аллаха и пророка его Магомета и Али, вручено правоверным, кои собрались вместе для священной войны, как залог успеха и победи… В царствование шаха Аббаса Саджави, Властелина Земли и Времен, чья сила возрастает…»
Пальцы его замедлили свое движение и остановились, он не стал читать остаток надписи, но, глядя на нее сверху вниз, тихим голосом, в котором зазвучал непонятный благоговейный трепет (а, возможно, и зависть), повторил этот величественный, вызывающий титул: «Властелин Земли и Времен…»
– Это великолепно, – сказала Дэни, очарованная ритмом слов. – Благодарю вас.
Сейид Омар быстро отнял руку и улыбнулся ей, а его голос снова стал вежливо-небрежным.
– Да, это прекрасный титул, не правда ли? Но теперь его уже некому носить. Дни нашего величия миновали – как и наши придворные поэты, – и кто знает, когда все это вернется вновь? Однако, что вы делаете здесь одна, мисс Китчелл? Вы пошли осматривать город в одиночку?
– Нет. Боюсь, что сегодня утром мне не придется осматривать город. Мы – то есть мистер Фрост, миссис Бингхем и я – приехали сюда из-за… по делам.
– О? – выразительные брови Сейида Омара взлетели вверх. – Это звучит скучно. Я надеялся, что ваш первый день в Занзибаре будет более увлекательным. Мне бы хотелось предложить вам что-нибудь показать в городе, но я и сам здесь ради деловой встречи. С полицией.
– Полицией? – Дэни выглядела удивленной. – Как… как, мы ведь тоже. С мистером Кардью.
– А! Вы тоже. Я полагаю, что это в связи со смертью моего знакомого – Селима Абейда, который умер вчера в аэропорту Момбасы? Ну что ж, думаю, что вы едва ли сможете быть им полезными, как и я.
Селим Абейд… Дэни с некоторым шоком услышала это имя, поскольку смерть Миллисент Бейтс отодвинула ту трагедию в дальние уголки ее памяти. Но теперь она снова напомнила ей о себе и напомнила также о том, что она видела Селима Абейда беседующим с этим человеком в тени крыла Западного аэропорта Найроби всего за час до того, как он умер.
По всей вероятности, политическое убийство, сказал Тайсон. У Джембе было много врагов среди аристократии и богатых землевладельцев – вероятно, среди таких людей, как Сейид Омар-бин-Султан. А Сейид Омар был в том же самолете.
Страшно горячее полуденное солнце светило вниз на подъезд «Дома чудес», а по спине Дэни ползли холодные мурашки, она вспомнила бесчисленные прочитанные ею истории, в которых говорилось о жестокости Востока, начиная с арабской «Тысячи и одной ночи» и кончая недавними жестокими делами Мау-Мау.
Гвоздичный остров, как свидетельствует его история, также не был чужд насилия и жестокости, а убийство агитатора масс вообще, по-видимому, может быть сочтено столь же незначительным делом, как и смерть дюжины рабов в те дни, когда в том месте, где сейчас стоит на якоре небольшой пароходик, идущий в Пембу, причаливали работорговцы и их команды выбрасывали на этот самый берег трупы из своего человеческого груза.
Дэни вздрогнула, и Сейид Омар, наблюдавший за ней, заботливо сказал:
– Это обеспокоило вас. Прошу простить меня, что ваше первое утро на нашем острове может быть испорчено этой вещью: смертью человека, с которым вы, вероятно, даже не встречались. Хотя, как я полагаю, он был вашим попутчиком на пути из Лондона, не так ли?
Вопрос был задан совершенно небрежно, и, хотя это не имело большого значения, он все же ждал ответа.
Дэни сказала:
– Да. Но я вообще с ним не общалась.
– А вот мистер Даулинг – тот общался, – мягко сказал Сейид Омар. – Ну и, конечно, ваш… секретарь вашего хозяина встречался с ним раньше. Мистер Понтинг. Я удивлен, что мистер Кардью не пожелал встретиться с ними, а только с вами и миссис Бингхем.
– О, но ведь мы здесь совсем не из-за этого, -
поспешила заверить его Дэни. – Сегодня ночью в «Кайвулими» произошел ужасный несчастный случай. Компаньонка миссис Бингхем, мисс Бейтс, упала с одной из лестниц и сломала себе шею.
– Вы хотите сказать… она умерла? – резко спросил Сейид Омар.
– Да.
Этот односложный ответ заключал в себе категорическую завершенность, и внезапно Миллисент стала мертва. По-настоящему мертва. До этого времени это казалось нереальным: просто сказка, которую кто-то рассказал ей и которой она не совсем верила. Но теперь это стало правдой…
Она услышала, как Сейид Омар с легким шипением втянул в себя воздух сквозь зубы.
– Это ужасно! Мне очень жаль. Мне так жаль. Ваш приезд действительно оказался для вас очень печальным. Отмеченным злыми предзнаменованиями. Я могу лишь надеяться, что это не вызовет у вас отвращения к нашему острову и не заставит вас захотеть покинуть его.
У Дэни не было времени ответить ему, поскольку в этот момент к ним присоединились Тайсон со своей сестрой, и Сейид Омар выразил свои соболезнования и сочувствие.
Они стояли в белом сиянии солнечного света на фоне тропического пейзажа – неизвестных деревьев, резких теней и фланирующих людей в белых одеждах с эбонитовыми лицами – и говорили о Миллисент: Тайсон, дородный, с бородой, не скрывающий своего нетерпения; Гасси, которая вдруг стала выглядеть на целых десять лет старше, морщинистая, испуганная, сжавшаяся тень той самоуверенной и болтливой матроны, какой она была еще вчера; Дэни со своими крашеными волосами и в очках и Сейид Омар-бин-Султан, должным образом озабоченный и печально сочувствующий. Реквием для английской старой девы…
