Мария Спасская - Черная луна Мессалины
– Сменим, – покладисто согласился Николай Аронович, накрывая крышкой ополовиненную коробку. – Хотите конфетку? Нет? Воля ваша. Но в любом случае вы, Елена, должны знать, что люди, которые охотятся за наследством Лилит, собираются меня убить. А вы – их следующая жертва. Видели мою дверь? То-то и оно. Только благодаря экстрасенсорным способностям мне удается избегать смертельной опасности. У вас таких способностей нет, и, следовательно, ваши шансы выжить сводятся к нулю. Сегодня я нутром почувствовал, что на лестничной площадке заложена бомба. Распахнул дверь и не вышел, потому и уцелел. Скажу вам как на духу: Кашпировский и Чумак – дети малые против меня. Я мог бы собирать стадионы и лечить людей тысячами. Хотите, вас вылечу? Я же вижу, как вам плохо.
Я хотела ответить, что сама справлюсь, но силы окончательно меня покинули. Расценив молчание как согласие, Цацкель вытянул трясущиеся руки и принялся водить короткопалыми ладонями над моей головой.
– Сейчас вам, Елена, станет легче. Сейчас. Сейчас. Уже полегчало. Вы сами это чувствуете. Ведь так?
Головная боль сделалась нестерпимой. Дребезжащий голос проникал прямо в мозг и вел там свою разрушительную работу.
– Но зачем все время выпрашивать рыбку, если можно купить удочку? – продолжал фальцетом добивать меня Цацкель. – Я создал инструмент, при помощи которого любой профан в кратчайшие сроки способен овладеть методами воздействия на окружающие нас биополя. Суть моего метода изложена в книге, которую я готов раздавать людям даром. Но проблема заключается в том, что книга издана на деньги очень серьезных ребят, которые в обеспечение ссуды взяли мою квартиру. Да вы и сами видели Руслана и его коллег. С Бауманской организованной преступной группировкой лучше не шутить. Так вот, о книге. Тираж небольшой – всего три тысячи экземпляров. Почти весь лежит в прихожей. Должно быть, вы обратили внимание. Но дело не в этом. Нужно его как можно скорее распродать, а то бандиты уже включили счетчик. Своими силами я за день успеваю объехать один район Москвы и дать на реализацию книг двадцать. У вас, Елена, есть машина, и, следовательно, мы сможем охватить гораздо больше книжных развалов. А то, что не возьмут, мы продадим с машины. За это я готов вам подарить экземпляр с авторской подписью. В недалеком будущем, когда мое имя прогремит на весь мир, вам будут предлагать за него огромные деньги.
Фальцет хозяина становился все дальше и тише, и зыбкое забытье окончательно затуманило сознание. Мне показалось, что прошла целая вечность, прежде чем я снова стала сама собой. Я открыла глаза и увидела Цацкеля.
– Добрый день. Федор Зинчук? Вас беспокоят по поручению Елены из «Эротики», – напористо говорил он в телефонную трубку. – Елена просила передать, что ждет вас через час в ресторане «Русь». Это по Ленинградскому шоссе, сорок первый километр, знаете? Ну, дорогой мой, не успеете так не успеете. Меня просили, я передал. Сами решайте, что вам важнее – проводить жену в аэропорт или встретиться с Еленой. Хотя я думаю, что в такси самостоятельно даже ребенок сядет. Закажите жене машину и смело двигайтесь в «Русь».
Солнце пробивалось сквозь пыльные задернутые занавески, слабо освещая забитую хламом комнату. Коты орали во все глотки, требуя еды. С кухни тянуло мерзким запахом вареной рыбы, от которого спазмом свело желудок.
– Ну и зачем вы рылись в моей сумке? – с трудом разлепив пересохшие губы, прошелестела я. – И кто вам дал право от моего имени назначать свидания?
– Вас это ни к чему не обязывает, – бодро откликнулся толстяк, пристраивая на желтый пластиковый корпус телефона обмотанную изолентой трубку. – Зато дает реальный шанс узнать адрес Эдуарда. Вчера я заметил, как его дружок всучил вам визитку. По ней я и позвонил. Даже если этот самый Федор Зинчук захочет вас найти, чтобы высказать все, что о вас думает, сделать это будет крайне затруднительно, ибо в «Эротике» вы больше не работаете.
Я поперхнулась. И это знает!
– Николай Аронович…
– Ник, просто Ник. – Багровые щечки его затряслись, улыбка растянула широкие губы.
– Николай Аронович, – настойчиво повторила я, с трудом принимая сидячее положение. – Вы так живо участвуете в поисках пропавшего гребня, словно надеетесь, что я и в самом деле доверю его вам. Неужели вы не понимаете, что гребень необходимо вернуть в музей?
– Но на пару часов вы сможете передать его в мои руки? Никто ничего не узнает. Обещаю. Только проведу ряд экспериментов – и несите гребень на здоровье в музей!
– Дайте сюда визитку и не говорите глупостей.
Я поднялась с дивана, выхватила из пухлых, покрытых цыпками рук тисненный золотом картонный прямоугольник и, мучаясь головной болью, направилась в прихожую. Протискиваясь мимо стопок с книгами, услышала команду:
– Елена, берите перевязанные пачки, а я положу в пакет книги россыпью. Ждите меня внизу, я следом спущусь.
Пропустив распоряжение мимо ушей, я взяла с одной из пачек свой пуховик, который кинула туда вчера ввиду отсутствия вешалки, и вышла из квартиры. Идти в босоножках по снегу было затруднительно. Машина осталась на стоянке за ночным клубом, и это казалось особенно обидным. Как было бы хорошо сейчас – сесть и поехать! Но за все в жизни приходится расплачиваться. И за выпитую бутылку «Киндзмараули» тоже.
Новогодняя Москва зеленела наряженными елками. Праздничные улицы светились огнями витрин. Прохожие улыбались друг другу, и было видно, что жизнь им кажется волшебной сказкой. Мне же все происходящее казалось кошмарным сном. Пришлось поймать такси и на нем добираться до «Эротики», чтобы забрать со стоянки машину. На мою беду, водитель попался на редкость разговорчивый и всю дорогу пытался выяснить, откуда такая красивая девушка едет, и почему в босоножках, да отчего одна. Но я молчала, не отвечая на докучливые вопросы и думая о своем.
Пару раз мы останавливались у продуктовых магазинов, чтобы посмотреть, нет ли там детского питания, которое таксисту необходимо было купить, и все это время я терпеливо ждала в салоне авто, стараясь не раздражаться. Притормозив перед ночным клубом, таксист меня высадил и, запарковавшись, в поисках детского питания отправился в гастроном напротив «Эротики». А я, с тоской убедившись, что, вопреки уверениям Цацкеля, сапоги под дубом больше не лежат, двинулась к своей «пятерке», одиноко стоящей на парковке для персонала.
И вдруг прямо на моих глазах «Жигули» завелись, тронулись с места и, набирая скорость, понеслись к выезду со стоянки. Угонщик мчался прямо на меня, и по мере приближения машины я с каждым мигом все отчетливее видела его напряженную фигуру. И лицо. Лицо Николая Ароновича. В глазах застыл испуг, руки вцепились в руль, рот перекошен от ужаса. Вне всяких сомнений, бывший сотрудник музея сел за руль если не в первый, то во второй раз в жизни.
Стараясь справиться с охватившей меня паникой, я сунула руку в сумку и… так и есть – не нашла ключей. Цацкель забрал у меня не только визитку помощника Громова, но и ключи от машины. Это какое-то безумие! И как он только успел приехать сюда раньше меня! Кинувшись наперерез, я едва сумела увернуться от мчащихся на меня «Жигулей». Размахивала руками, кричала, пытаясь остановить авто, но все напрасно. Экстрасенс кое-как выехал на дорогу и, создавая реальную угрозу для всех участников движения, ни шатко ни валко покатился по шоссе.
Рим, I век н. э.
– Смотри, смотри, как скачет! – Смуглый бородач подался вперед, призывая присоединиться к невиданному зрелищу приятеля.
– Хорош, ничего не скажешь! – с чувством отозвался кудрявый толстяк в зеленой шапке простолюдина.
Рим второй день гудел, как растревоженный улей, от нового развлечения императора. По обе стороны Тибра плебеи и благородные горожане наблюдали, как, перекинув мост через залив между Байями и Путеоланским молом, Калигула разъезжает туда и сюда. В одежде Александра Македонского, на колеснице, запряженной великолепным скакуном, император был необыкновенно хорош. Перед ним гарцевал на коне пригожий мальчик из парфянских заложников. За отроком маршировал отряд преторианцев и ехала свита в повозках. Мост составлял в длину более трех с половиной тысяч шагов и был смонтирован из собранных отовсюду, откуда только возможно, грузовых судов. Цезарь приказал их выстроить на якорях в два ряда, затем насыпать на палубы земляной вал и выровнять по образцу Аппиевой дороги.
– Это сегодня он Александр Македонский, – подхватил маленький бритый человечек в линялом восточном халате, прибитый толпой к приятелям, – а вчера наш император разъезжал здесь на разубранном коне, в венке из дубовых листьев, с маленьким щитом, с мечом и в золототканом плаще! Вот была красотища!
