Елена Арсеньева - Последняя женская глупость
Очень может быть, что об этом и в самом деле мечтает каждый сыщик. Александр Бергер вовсе не был исключением. Но уж вот о чем он совершенно определенно не мечтал, так это однажды утром проснуться – и обнаружить под подушкой некоторое количество весомых доказательств того, что его отличная, убедительная версия – не что иное, как досужие измышления самонадеянного мальчишки.
Нет, конечно, обнаружилось это не утром, а вечером, и не во сне, а наяву. Хотя Бергеру необычайно хотелось спать, когда он сошел с электрички в Семенове и побрел со станции в родимую прокуратуру. Вернее, в ту сторону, где она располагалась. Был уже поздний вечер, вполне можно было повернуть от вокзала совершенно в другом направлении и пойти домой, но дома следователя Бергера никто не ждал, поскольку был он одинок, семейством не обзавелся по младости лет, а значит, ужина ему никто не приготовил. Питаться же всухомятку или магазинными пельменями Бергеру как-то вдруг внезапно надоело. А рядом с прокуратурой располагалось недорогое и очень милое кафе, где можно поужинать в обстановке, максимально приближенной к домашней. Вдобавок оно называлось очень уютно: «Зеленая лампа».
Очень может быть, что пельмени, которые Бергер заказал в этой самой «Лампе», тоже купили в магазине, однако Бергер съел их с удовольствием, щедро поливал сметаной, смазывал горчицей, запивал горячим сладким чаем и вскоре ощутил себя сытым, как удав. От сытости у него несколько даже помутилось в голове, ноги окончательно отказались повиноваться. Жутко было даже подумать, что надо выйти отсюда и завьюженными улицами брести домой, в настывшую квартиру. Окна до сих пор не заклеены, там и сям гуляют сквозняки. Посуда не мыта который день, пол не подметен, вдобавок утром Бергер так спешил на электричку, что даже постель не застелил. Кошмар! Где же пресловутая немецкая аккуратность, которую Бергер обязан, просто обязан был унаследовать от своих предков?! Видимо, с предками и ушла в небытие…
Воспоминание об этой неубранной постели, настывшей и одинокой, произвело на Бергера совершенно деморализующее действие. Он решил, что лечь туда успеет всегда, и через час, и даже через два, а пока зайдет в прокуратуру. Там всегда кто-нибудь засиживается допоздна. Может быть, удастся получить какое-то количество положительных эмоций, прежде чем настанет все-таки время идти домой?
И эмоции не заставили себя ждать… вот только вряд ли их можно было счесть положительными! Едва войдя в коридор, Бергер столкнулся с невысоким аккуратным седоволосым человеком в жилетке со множеством карманов. Эта жилетка, карманы которой всегда были чем-то набиты, делала человека объемистым и даже солидным, хотя на самом-то деле он был строен и подвижен, как юноша, задирист, будто уличный мальчишка, и едок на слово, точно серная кислота. Человек в жилетке был тем самым экспертом-криминалистом Григорьевым, который должен был произвести баллистическую экспертизу по делу об убийстве Риммы Тихоновой, но до последнего времени не сделал этого по болезни.
Выздоровел, значит. И этот самый эксперт Григорьев в одну минуту превратил сытого, всем довольного, разомлевшего удава по имени Александр Бергер в голодного и озлобленного гончего пса.
– Пуля выпущена не из «вальтера», – сказал он без особых предисловий.
– Какая пуля? – по инерции спросил Бергер, но тут же сообразил, о чем речь. Однако не поверил ушам: – Как не из «вальтера»?
– Молча, – ответил эксперт Григорьев. – А ты случайно не в «Зеленой лампе» попитался?
– Откуда ты знаешь? – с усилием выдавил Бергер.
– Да что-то вдруг позеленел…
Это он так шутил, эксперт Григорьев.
Может, и насчет пули шутит?!
Бергер на всякий случай спросил:
– Ты что, шутишь?
– В этом деле кто-то другой шутит, не я, – дернул плечом Григорьев. – Причем шутит очень круто. Прикинь: гильза выброшена «вальтером», именно этим, который представлен для экспертизы, тут нет никаких сомнений. Однако пуля гильзе не соответствует.
– Почему? – глупо спросил Бергер.
– По кочану да по капусте, – тоном уличного хулигана ответил эксперт Григорьев. – Почему – это вопрос как раз к тебе. Кто здесь следователь, ты или я?
– Ну я, – признался Бергер.
– Ну вот и расследуй, почему не соответствует. И еще: почему гильза лежала не там, где должна быть? Судя по раневому отверстию, выстрел произведен в упор в висок. Где должна лежать гильза? Вижу, начал соображать. Правильно. А она где лежала?
– Ну это как раз понятно, – безрадостно ответил Бергер. – Первыми убитую нашли соседка с внуком, так там валялись листы бумаги, и этот пацаненок начал их подбирать, порядок наводить. Он немножко уошенька, понимаешь? Наверняка это он пнул гильзу не в ту сторону. Хорошо еще, что не подобрал или не выбросил!
– Ты уверен?
– В смысле?
– В смысле, что уошенька этот гильзу не подобрал и не выбросил? Потому что найденная гильза всяко не соответствует пуле. А соответствующей гильзы нет. Почему? Не потому ли, что ее кто-то подобрал и выбросил? Кто, зачем, спросишь? Эти вопросы тоже не ко мне.
– Ты уверен? – осторожно спросил Бергер.
– Абсолютно. И вот еще какая тонкость. На гильзе, которую мы имеем, частицы земли. Не пыли, какую она могла бы набрать на себя, валяясь на полу, а именно земли. Не помнишь, какая погода была в тот день, когда произошло убийство?
– 23 ноября? Чрезвычайно поганая, слякотная. А потом вдруг ударил мороз, и сразу лег снег.
– Хорошо, – кивнул Григорьев. – Судя по протоколу, «вальтер» нашли на приусадебном участке, возле тропинки. Я посмотрел – на нем частицы той же самой земли. Между прочим, не только на стволе и рукояти. А также… в стволе. Смешанные со следами пороховой гари, размазанные, нечеткие. Но они есть.
– Ну да, он ведь там валялся, на земле, вот она и набилась в ствол, – пробормотал Бергер.
Эксперт Григорьев нахмурился:
– Плохо слушаешь, что тебе говорят. Если бы земля набилась в ствол после выстрела, она покрывала бы пороховую гарь. А я тебе сказал русским языком: частицы земли смешаны со следами пороховой гари внутри ствола. Это как понимать?
– Стреляли в землю, что ли? – недоверчиво сказал Бергер.
– Есть такое ощущение. И только для того, чтобы создать видимость недавнего выстрела. Думаю, если бы можно было снять все эти сугробы, которые навалило с 23 ноября, а потом качественно перелопатить землю на том месте, где нашли пистолет, удалось бы дорыться до пули, ушедшей глубоко в землю. Не самый большой идиот все это придумал, честно тебе говорю. Фантазия у человека отменно работает! Выстрелил, бросил «вальтер», подобрал гильзу и положил ее в комнате. Почти наверняка – на том месте, куда она и должна была упасть. Допускаю, именно твой уошенька ее пнул в другую сторону, а наш стрелок определенно пристроил ее туда, куда надо. Гильзу же, которая была выброшена из подлинного орудия убийства, он аккуратненько подобрал и спрятал, судя по всему, в карман. А может, выкинул где-нибудь в лесу, при дороге, в унитаз спустил, наконец. Масса вариантов! Теперь ее только с помощью нечистой силы можно разыскать, но ты же не пойдешь на росстани в полночь для вызова чертей и продажи души дьяволу?
Бергер невольно покосился в окно, за которым пуржило все сильнее.
– Да, – сказал Григорьев, проследив его взгляд. – В такую ночь на росстанях неуютно. Студено. Как в морге…
У Бергера почему-то вдруг ослабели пальцы, и он выронил шапку. Поднял ее, машинально отряхнул о колено, прижал к себе.
Он думал не о шапке. Как и эксперт Григорьев, он думал о Римме Тихоновой, тело которой сейчас находится в морге и не будет похоронено до тех пор, пока может оказаться потребно для следствия. А снега выпало уже столько, что до земли теперь не больно-то скоро дороешься. И с каждым днем усиливаются морозы и сковывают землю все крепче. Когда Римму будут хоронить, земля станет каменно-неподатливой, могильщики будут втихомолку браниться и заламывать непотребно высокую плату, а провожающие – ежиться на ветру и мечтать о том, чтобы печальная церемония поскорее кончилась, можно было ринуться в столовую, где пройдут поминки, и тяпнуть по стопочке на помин души новопреставленной рабы божьей Риммы – а главное, для сугреву.
– То, что смертельный выстрел произведен не из пистолета Бронникова, – снова заговорил Григорьев, – однозначно. И даже то, что именно он пулял из своего «вальтера» в землю, ни в коей мере не делает его преступником. В любом случае – гильзу подобрал и подбросил в комнату тот, кто убил женщину. А кто?..
– Кто? – повторил Бергер. – Да, я был уверен, что это сделал Бронников. Мне было все понятно: время, способ, наверное, мотив… И даже когда я ради очистки совести пытался выстроить какие-то другие версии, то делал это по принципу: кому нужна и выгодна смерть Риммы Тихоновой? А теперь… теперь, наверное, надо смотреть на всю историю иначе? Может быть, убийство Риммы – это лишь средство, а не цель?
