Антти Туомайнен - Шахта
– Понятно. Призвание. Ощущение привилегированности положения.
– Как это связано с тем, что произошло в Суомалахти и процессами в «Финн Майнинг»?
Матти Мали опять улыбнулся.
– Какой нетерпеливый! Ничего, и это проходит с годами, вот увидишь. Молодость и нетерпеливость уходят рука об руку и в одном направлении.
Он опустил ладони на подлокотники и откинулся в кресле. Казалось, что Мали готовится к взлету самолета, но ничто не затряслось, ничто не загудело. Дом застыл в долгой дреме, а за окном снег продолжал накрывать все белым саваном.
– Ничего не хочу возвращать на круги своя, да и невозможно это. Даже не могу сказать, хотелось бы мне этого, если бы была такая возможность. Исправить ошибки? Да, нужно, но это совсем другое. Я говорю о корпорации, о деле рук моего деда Харальда Мали. Я говорю о корпорации, у руля которой я стоял более тридцати лет, и плохо справился со своими обязанностями.
Тут он посмотрел на меня пристальней, чем за все время нашего разговора.
– Хочу компенсировать, – медленно произнес Мали. – Ты знаешь, что это такое.
– Полагаю, что знаю.
– Хорошо, начало положено.
Я ждал.
– Ведь я хотел стать архитектором, но отец сказал, что это годится только как хобби, дескать, ходить, смотреть на дома, восхищаться ими можно сколь угодно долго, но только в свободное от работы время. А работа – это рудник. Или рудники, шахты. Пришлось поступить, как он хотел, и смириться со своей участью. Не такая и плохая она была, в конечном счете, ты уж не подумай превратно, ведь мой отец в свое время поступил подобным же образом, только я так никогда и не узнал, кем он хотел стать, собственно, я не знаю, было ли у него какое-нибудь призвание. Он ушел, не успев дать ответ на все те важные вопросы, что я мог ему задать. Ну а позже я понял, что такое случается, в смысле, что человек болтает о том о сём семьдесят лет, а потом просто умирает.
Матти взглянул на меня.
– Надеюсь, ты теперь лучше понимаешь, почему ты здесь и почему я захотел поговорить с тобой.
– Да, – ответил я.
– Так что я поступил на горного инженера. Учеба меня интересовала не больше, чем прошлогодний снег, как говорит одна пословица. Закончил, отец выдвинул меня в правление, тут уж отказываться было поздно. Долго все шло как по накатанной, а потом отрасль стала отраслью будущего, и это должно было привести меня в чувство, но на том этапе… Еще кофе?
– Откажусь, спасибо.
Он налил себе и откинулся в кресле. Кофе был еще горячий.
– Отрасль будущего. Глобальные перспективы и все такое. А я, кто десятилетиями работал в ней, кто видел нашу прибыль и досконально знал бедность пород Финляндии, лишь дивился всему тому, что говорят. И пока все раскачивались, шестая часть площадей оказалась забронирована. Если точнее, то в 2013 году это составляло пятьдесят три тысячи квадратных километров, конечно, бо́льшая часть была продана иностранным компаниям за грош. Полная бессмыслица. Политики заново изобретали колесо и заявляли, что рудники обеспечат работой наше население на десятилетия вперед, что они принесут стране доселе невиданный достаток. Но никто не сказал вслух, что единичный рудник вполне способен обслуживаться десятком работяг, что они почти всегда работают в убыток. Его закладка обходится в весьма кругленькую сумму, а после его закрытия остается такой кавардак, что привести все в порядок можно только за счет средств налогоплательщиков. Не сомневаюсь, что все это тебе известно?!
– Да.
– Вот и отлично, – сказал Мали. Его лицо на мгновение осветило подобие улыбки, но тут же исчезло. – Вот мы и приходим к тому, с чего начался мой монолог. Ситуация на этапе открытия Суомалахти была еще неясной. Слишком много, как говорят нынче, позитива, а это первый сигнал к тому, что бизнесу не выжить. Если идея кажется всем хорошей, то она таковой не является. Сложности начались уже на старте. И тут появились первые бизнес-консультанты, что есть второй тревожный сигнал. Их становилось все больше, а я все оставался слеп. Консультанты обходились дорого, но куда меньше тех сумм, что требовались для обеспечения функционирования рудника. Нужен был капитал. Тут появились Валтонен, Стилсон со товарищи. Мы начали действовать так быстро, как того требовала ситуация, а когда действуешь быстро, то должен доверять и еще раз доверять надежным людям. А такого не случилось.
На последней фразе его голос дрогнул. Матти Мали кашлянул в кулак и посмотрел в окно. Там бились о стекло снежинки. Я молчал. Мали повернулся ко мне, в глазах стояла боль.
– У меня забрали бразды правления, доверенные мне отцом, а тому в свое время его отцом. Управление отошло к инвестиционному фонду во главе с Валтоненом, Кармио, Стилсоном и Себрински. Как и было обещано, бизнес стал рентабельным, но они сделали это, уничтожив компанию. Когда я узнал, что они сливают сточные воды без очистки в окружающую среду, я сделал еще одну попытку исправить ситуацию. Подключил связи, нашел инвестора и сделал той четверке предложение. Подумал, что как только я обрету право распоряжаться компанией, то использую весь остаток средств на возмещение нанесенного ущерба и на достойное закрытие шахты. Они отказались. Семейный бизнес, существовавший с 1922 года, шел к своему постыдному концу, но до этого он сделал бы преступников миллионерами. Этого позволить было нельзя.
Стояла такая тишина, что было слышно, как термос с кофе тихонько выпускает из себя горячий воздух. Мали посмотрел на меня.
– Я совершил ошибку, и я ее исправлю.
В начале встречи Матти Мали казался добродушным спокойным хозяином усадьбы, теперь же он выглядел бесконечно уставшим, раскаивающимся стариком.
– Ты записываешь? – спросил он тихо.
– Нет.
– Наверное, так будет правильней.
– Вы в любом случае понесете ответственность за содеянное.
– Речь не об этом.
Исчезло приятное тепло комнаты, от пола повеяло холодом, освещения – торшер и два светильника на окне – хватало только на то, чтобы очертить грани предметов и двух человек, но и их формы начали постепенно сжевываться. Казалось, с каждым мгновением Мали отодвигается все дальше, а статья всех времен и народов, которую я уже написал в голове, больше не выглядела такой. Наклонился к столу, чтобы собрать документы.
– Если это может как-то помочь, – произнес Мали, кивая в сторону моих бумаг, – то я подтверждаю все здесь тобою сказанное.
Я подобрал последний листок и уже поднимался, как его взгляд скользнул мне за спину. Матти Мали вздрогнул от увиденного. Я инстинктивно обернулся – настенные часы. Посмотрел на него, казалось, что его взгляд прикован к часам. Я встал, Матти будто очнулся и поднялся с кресла.
– Спасибо за визит, – сказал он.
Мы прошли в прихожую. Пока я одевался, он стоял у меня за спиной, но потом подошел и протянул руку. Его голос звучал тихо.
– Желаю успеха. И пускай твои ошибки будут меньше моих.
Он медленно отпустил мою ладонь. Уходя, я случайно посмотрел в сторону гостиной: мимо окна прошла снежная полоса – по подоконнику застучало, как будто на пол просыпался перец горошком.
Спустился по лестнице. Хотелось поскорей уехать отсюда.
10Он шел на лыжах. Снегопад завалил лыжню и приходилось идти медленно. Да и какая разница. С каждым шагом и толчком палкой он оставлял прошлое позади. Он выполнил все, что обещал, все, о чем была договоренность. И больше никогда он к этому не вернется. В этом он был убежден и в это свято верил: я был таким, я больше не такой. Простые слова, но кто в состоянии их произнести? Он смог.
Белый чистый снег. Ветер с моря рвал его с неба и никак не мог насытиться. Снег цеплялся за морщины лица и залеплял глаза. Он казался очищающим холодом.
Любовь, разделившая их некогда, вновь соединила.
Он шел обратно.
Наконец-то домой.
11БЛОГ
Янне Вуори, «Хельсингин Пяйвя»
[email protected]
Twitter: @vuorijannehp
РУДНИК, ПОХОРОНИВШИЙ ВСЁ
Финский рудник загрязняет окружающую среду, и последствия этого частично необратимы.
Все ответственные лица умерли. Никто не выиграл – даже автор этого блога, приподнимающего завесу над событиями.
Признаться, когда я впервые услышал о странных слухах вокруг никелевого рудника, находящегося в собственности компании «Финн Майнинг», то подумал, что это просто жареная новость. Многие факторы указывали на это, но сейчас, когда я смотрю на произошедшее и на всю эту историю, понимаю, что был прав лишь отчасти и действовал неверно в отношении всего того, что на самом деле имело смысл. Далее расскажу о том, что узнал о компании и о самом себе.
Рудник по добыче никеля был открыт в Суомалахти в 2007 году, но это еще не начало истории. В книге Маури Юлийоки «Дороже золота: история горной промышленности Финляндии» (изд-во «Минерал», 1994) сообщается, что около 100 лет назад, в 1922 году, тридцатидвухлетний Харальд Малин, потомок славного аптекарского рода, но получивший техническое образование, создал свое предприятие «Суомен Кайвосюхтиё», сменившее позже название на «Финн Майнинг».
