Оксана Обухова - Темная лошадка
Об этом я как-то не подумала, Назар мог оказаться слишком прав. Невольно поежившись, я надвинула шляпку поглубже.
— Проняло? — усмехнувшись, Туполев сурово глянул под тень полей. — Тебя могут убрать в любой момент, может быть, сейчас ты стоишь под прицелом снайперской винтовки.
— Не надо меня пугать! — взмолилась я.
— Надо! Ты бестолковая девчонка! Садись в машину и уезжай! Ну! — он дернул меня за рукав.
Придерживая шляпу, я задрала голову вверх и посмотрела на крышу высотки. Чье-то неразличимое снизу лицо, свесилось над синими перилами и смотрело на сцену, разыгравшуюся на стоянке перед домом.
— Ты меня рассекречиваешь… — пробормотала я. — За рукав больше не дергай…
— Дура! — вспыхнул Туполев и вырвал из моих пальцев ключи. — Садись и уезжай!
Сигнализация Нисана приветливо пискнула, Назар так разгорячился, что от его крика, вспорхнула стайка голубей, и охранник дома, вышедший на крыльцо с сигаретой, задумчиво посмотрел в нашу сторону и собрался вмешаться.
— Я уеду, — тихо и примирительно сказала я. — Но завтра. Или послезавтра.
— Обещаешь? — в этот момент я пыталась отобрать у Туполева ключи, он отодвигал мои руки и требовал ответа.
— Нет, — честно ответила я. — Но буду над этим думать.
Назар вдруг обмяк, спокойно отдал мне ключи и, с непритворной печалью в голосе, поинтересовался:
— Какой надгробный памятник тебе понравиться? Я могу заказать скорбящего ангела из белого мрамора. Хочешь? — я не ответила, он сделал несколько шагов к своей машине и, не оборачиваясь, бросил на ходу: — На твоей могиле отлично будет смотреться гранитный баран.
Вот, что называется, и побеседовали.
— Хам! — крикнула я спине «карликового олигарха» и обратилась к Антону: — До свидания, Антон. И кстати, передай своему хозяину, что если уж памятник он выбирает по своему усмотрению, то место я называю сама, — и гаркнула, пугая тех же голубей, — кладбище Сент-Женевьев де Буа, обеспечьте, пожалуйста! И гранитного барана не забудьте! — Туполев демонстрировал каменное спокойствие и усаживался в джип. Его охранник, проявлял больше беспокойства:
— Софья, будь осторожна, — попросил он. — Я сегодня заезжал к твоей маме за ключами от твоей квартиры, и мы вместе ездили туда, забрать ключи от Нисана, так вот, мама обижается, что ты редко их навещаешь. Я обещал передать тебе эти слова.
— Спасибо, Антон. — Охранник Туполева всегда действовал на меня успокоительно. Я хлюпнула носом, булькнула горлом и мысленно послала Туполева к черту. Гранитного барана, видите ли, я ему напоминаю…
В гостиной Кутеповых кипели страсти.
Пока меня не было, в пентхауз поднялся племянник Митя, он сидел в кресле, потягивал коньяк и с усмешкой наблюдал за схваткой Михаила Петровича с упрямой дочерью.
— А я сказал, будешь сидеть!! — орал Кутепов.
— Папа!! — с рыданиями вопила Рената.
— А я сказал, будешь!!
— Софья!! — увидев меня, слезно воскликнула темпераментная дочь. — Скажи ему, что снаряды не падают дважды в одну воронку!!
— Не падают. Наверное, — удивленно сказала я.
— Вот! И я о том же! — Рената в возбуждении нарезала круги по гостиной. Растрепанная и злющая, она притопывала ножкой и требовала, что бы ее отпустили на дискотеку в общежитие института.
— Только с охраной, — гудел Михаил Петрович.
— Может быть, еще в бронежилете?! И шлеме с забралом?! — кипела дочурка и, побегав кругами, встала на колени возле дивана и проскулила напевно ему в лицо: — Ну, папочка, ну, родненький, мне очень, очень нужно сегодня быть там. У меня свидание.
— Нет.
— А я все равно пойду! — вскочила девушка и, размахивая руками, убежала в свою комнату. Через несколько секунд оттуда донесся вой кислотной музыки.
Бьянка задумчиво посмотрела ей вслед и спросила мужа:
— Ты не перегибаешь? Девочке надо развлекаться…
— Попрошу не вмешиваться, — сурово оборвал глава семейства. — Я и так долго ушами хлопал, Софья давно меня предупреждала… — начал и осекся. Разгоряченный спором, он забыл, что о моем участии в расследовании, а тем более, о результатах беседы с тетушкой Валерии Хорской, ни Бьянка, ни Митя знать не должны.
— О чем тебя предупреждала Софья? — невозмутимо поинтересовалась жена.
— Да так, ни о чем, — вильнул «дядя Миша» и виновато покосился в мою сторону.
В ту же сторону, совершенно не косо, смотрели Бьянка, Митя и, вошедшая за пустыми чашками, Таисия. Я таращилась на стену, где висел групповой портрет Кутеповых, и пыталась изобрести достойную дезинформацию.
«Конспираторы, блин», — бессмысленно крутилось в голове.
Положение спас Митя:
— Кто составит мне компанию на террасе? — спросил, вставая и протягивая Таисии пустой бокал.
— Я! — живее, чем следовало вскрикнула я и метнулась к стеклянным дверям.
В эту субботу пентхауз Кутеповых перешел на осадное положение. Всем домочадцам, и в особенности детям, были предписаны прогулки по крыше. Няню Свету и Мишу-маленького не пустили во двор к песочнице, Ренату оставили без дискотеки, Бьянку попросили не шастать по магазинам. Кутепов ждал, пока милиция поймает преступников и очень рассчитывал на расторопность органов.
Я и Митя сидели в теплых синих креслах из пластмассы, курили и смотрели, как унылая Света качает Мишу на диване-гамаке. Настроение ребенка совпадало с настроением бебиситер. Миша лениво щурил глаза на толстую муху, залетевшую в такую высь, и собирался вздремнуть.
Умный директор мебельной фабрики курил молча, чувствовал, что осталась определенная недосказанность и, видимо, надеялся, что я начну давать какие-то объяснения неловкой фразе Михаила Петровича.
Я признаваться не собиралась. Делала вид, что все сказано. Потом вздохнула и предложила для беседы светскую тему:
— Хорошая погода. Скоро лето, однако. Бедная Рената. Снова под замок.
— Не бери в голову, — улыбнулся Митя. — Рената всегда переживала, что папа недостаточно ее любит. Теперь получит внимания в полной мере. И охрану, и опеку, и родительский пригляд.
Сильный порыв ветра сорвал с головы Миши-маленького панамку, и она полетела нам под ноги. Митя поймал шапочку и отнес ее Светлане. Теплый ветер пах разогретыми плитами и югом, он трепал подол платья няни и заставлял ее смущенно укладывать пряди белесых волос за розовые ушки. Какой-то обычной для себя фразой, Митя вогнал девушку в краску, она конфузливо хихикала и бросала на мебельного директора робкие взгляды.
Митя опытный сердцеед, почему-то подумалось мне. И почему он до сих пор в женихах ходит? Неужели не может оправиться от давней истории с разлаженной свадьбой?
Не похож он на страдальца. Девушки тихо млеют от его комплиментов, он мог бы выбирать любую. Богат, умен, ловок, чем не партия?
— Они дивно смотрятся вместе, — раздался за моей спиной насмешливый голос Ренаты, — Митя и няня. Мой братец любит простушек.
Я закинула голову вверх и увидела недовольное лицо Ренаты. Девушка еще не отошла от споров с отцом, на матово белых щеках сидели алые, неровные пятна, яркие губы язвительно кривились, и взгляд был недобрым. Мне показалось, она ищет на ком бы сорваться.
— Сядь, посиди, — предложила я, — погода прекрасная.
Рената заняла место двоюродного брата, расслабленно вытянула ноги далеко вперед и скрестила руки на животе. Взгляд ее был направлен на далекую полоску зеленеющего леса, веки сощурены:
— Ты знаешь, что я очень богата? — неожиданно произнесла она.
— Да, — просто ответила я.
— Скоро я сама начну заниматься своими делами, — тихо продолжила Рената. — Я очень тебе благодарна и хочу, чтобы ты работала со мной. — Сказала, покрутилась в кресле и, сев вполоборота, посмотрела на меня: — Мне нужны люди, такие как ты — преданные, надежные, смелые… не до безрассудства.
— Но…
— Не отвечай сейчас. Пока я не могу предложить тебе ничего конкретного. Но запомни — я тебе обязана, я твой должник, и ты всегда можешь на меня рассчитывать.
— Я не сделала ничего особенного, — промямлила я.
— Сделала, — твердо сказала дочь своего отца. — И очень много.
Оказывается, наш разговор слышал, прогуливающийся вместе с няней Митя. Он подошел к двум креслам под зонтом, тоже спрятался в тень и произнес с сарказмом:
— Раздаем авансы, сестрица?
— Не твое дело, — буркнула та. — Иди няню развлекай.
— Какая же ты бука, детка, — усмехнулся директор и вернулся к Светлане.
С некоторым удивлением, я покачала головой:
— Почему ты на него злишься?
— Пускай привыкает знать свое место, — фыркнула Рената.
— Не срывайся на близких…
— Да, извини, — легко согласилась девушка, поменяла позу и, сев прямо, провела ладонью по щеке: — Что-то я сегодня на всех бросаюсь. Нервы, наверное. Вообще-то, я Митьку люблю, он самый прикольный в нашей семейке. Ты и он.
