Оксана Обухова - Темная лошадка
— Голоса знакомые?
— Нет.
— А узнать сможешь?
— Стоит попробовать.
Любопытство Ренаты било через край. Она засыпала меня вопросами и, казалось, каждый из ответов примеряла на себя. Она никак не могла понять, почему я оставила повязку на глазах, почему не пыталась выбраться из сарая обычным способом или хотя бы его не подожгла.
— Огонь привлекает внимание, — авторитетно заявила девушка и внесла еще пару экстремальных рекомендаций. Ей сильно повезло, что похитители наткнулись на меня. С таким огнедышащим темпераментом, Рената вполне могла бы угодить в покойники.
Третьим визитером в это утро оказалась жена Кутепова. Бьянка зашла в спальню, забыла поздороваться и принялась внимательно разглядывать мое лицо.
— Тебе нужен косметолог, — объявила мрачно. — Кожа вокруг глаз повреждена скотчем. Скоро лето, активное солнце и без немедленных восстановительных процедур ты получишь проблему на всю жизнь. Лицо болит?
— Немного, — созналась я. — Но уже лучше.
— Таша принесла тебе обезболивающее, — покачала головой Бьянка, — это таблетка начала действовать. Хочешь, я приглашу к тебе косметичку?
Я дотронулась кончиками пальцев до кожи вокруг глаз и моментально почувствовала жжение.
— Безжалостные люди, — вздохнула Бьянка. — Так обращаться с женщиной… Хорошо еще ты тональным кремом пользуешься, он немого защитил кожу от этой дряни…
Какой, однако, странный взгляд на вещи. Подобная манера возникает только с возрастом. Я, по молодости да глупости, о «енотовой маске» даже не вспомнила, Рената этому значения не придала, хорошая «героиня» Таша, тоже почему-то советов по красоте не раздавала. И только дорогая Бьянка, первым делом, насчет моей внешности обеспокоилась.
Я взгрустнула и подумала, что, пожалуй, стоит взять на вооружение некоторые правила из арсенала стареющих танцовщиц, — расследования, расследованиями, но про красоту забывать не следует, она для девушки, прежде всего.
Я попросила зеркальце, взглянула на себя и ужаснулась. Не удивительно, что Бьянка поздороваться забыла. Параллельно полувыдранным бровям шли несколько выпуклых, бордовых полосок, глаза приобрели различные размеры — один широко раскрылся, второй прикрылся фиолетовым веком, — лицо потеряло симметричность и выглядело как эскиз неумелого кубиста со смелым названием «Вчера хорошо погуляли…».
Взгляд в зеркало подарил идею, — кажется, Наталья Александровна меня ненавидит. Юной Ренате простительно пренебрежение к вопросам восстановления внешности, но о чем думала Таша, увидев исполосованную и безбровую итальянскую родственницу?! О чем угодно, но только не о родственнице.
Точно ненавидит. Иначе, первым делом, сунула бы мне под нос пудреницу.
С благодарственной слезой, я посмотрела на Бьянку. Она собачий взгляд поняла правильно: достала из кармана сотовый, с которым не расставалась даже дома, и, набрав номер, произнесла:
— Лидочка, у нас тут проблема. У девушки лицо скотчем изуродовано… Зачем, зачем, так получилось! Приезжай. Бери лечебную косметику, мази, тут такое повреждение эпидермиса…
Я была до мурашек благодарна Бьянке за тактично предложенную помощь. Смотрела нее глазами приблудного щенка и думала о том, какие, на фиг, из женщин беспристрастные следователи?! Самую умную, самую профессиональную следачку можно в пять секунд расположить к себе фразой: «Какое у вас изящное платье (форма, китель, духи, маникюр, педикюр, помада, безупречный вкус, цвет волос (обязательно натуральный!), колечко и так далее», внимательный мужчина разглядит особенную гордость женщины в эти самые пять секунд. Иногда дамы ведутся на комплимент «от вас пахнет такими вкусными котлетами!».
Я купилась на косметолога с лечебными мазями и мягкий совет: «Софья, к тебе полгорода с визитами, рекомендую отложить их хотя бы до вечера. Красота важнее».
После этих слов я почувствовала себя юной дебютанткой, возле гримуборной которой собрались поклонники с шампанским и букетами, и отложила визиты до «после обеда».
От Туполева отвертеться не удалось. Для него все енотовые маски, косметологи и красота, — блажь и бабские причуды, — он пришел на сам обед и вел себя неприлично.
Во-первых, не взял с собой за стол Антона, во-вторых, на обеде сидел с лицом дрессировщика, только что схоронившего гвоздь программы — пуделя Артемона. В-третьих, ранил Сидора Поликарповича в самое сердце, — оглядел шедевр «суфле из гусиной печени с артишоками», — и спросил: «А мясо с картошкой, можно? Или с макаронами…»
Ничего этого ему не дали, принесли от Нюси кулебяку с капустой.
Неловкость с кулебякой загладил комплементом. Посмотрел на Михаила Петровича, мерно жующего петрушку, и высказался:
— Лучше выглядишь, Миша. Может, и мне на раздельное питание перейти?
Миша согласился, что может быть стоит.
Кофе (Бьянка в последнее время предпочитала травяной чай) пили в гостиной. Кутепов, в окружении жены и дочери, сидел на диване, я и Назар расположились в креслах напротив, Антон (так и треснула бы Туполева!) по-лакейски замер у двери лифта в холле. С лицом равнодушным, глазами показательно пустыми.
Темы недавнего похищения почти не касались. Назар был недоволен, что не удалось поговорить со мной без свидетелей, — едва он вошел, как его тут же усадили за стол, — что пришлось выдерживать протокольно-чопорный обед субботнего дня, он хмурился и выглядел нелюдимым. Михаил Петрович попробовал увести друга в кабинет на кофе и сигару, но тот отказался, быстро выпил кофе и, достав из кармана очень знакомую связку автомобильных ключей с брелком сигнализации, сказал:
— Софья, я слышал, вам нужна машина? Моя хорошая знакомая сейчас находится в командировке, если хотите, я дам вам на время ее машину. Довольно приличный Нисан. Устроит?
Еще бы меня не устроил мой собственный Нисан.
— А ваша хорошая знакомая знает об этом? — несколько ядовито, спросила я. Смелое распоряжение чужим имуществом, честно говоря, слегка задело.
Яду Туполев не любил и оставил вопрос без ответа. Он поднялся, попрощался с Кутеповыми и, пригласив меня выйти с собой на автомобильную стоянку у дома, направился к лифту. По холлу шагал так, словно вел кого-то к расстрелу.
Большая любительница автомобилей Рената, метнулась, было вслед за нами, но ее остановил окрик отца:
— Рената, вернись! Мне надо с тобой поговорить.
Какое-то время я, Туполев и Антон ехали в лифте молча. На мне была широкополая шляпа Бьянки (косметичка категорически рекомендовала до полного заживления прятать лицо от солнца), шляпа вкупе с домашним брючным костюмом в мелкую полоску и розовые цветочки, смотрелась презабавно, от чего хотелось корчить рожицы в зеркальную стену лифта.
— У тебя веселое настроение? — хмуро спросил Туполев.
— Нет, шляпка забавляет, — созналась я.
— Ну-ну. Уезжать думаешь?
— Нет. — Из-за плеча Туполева я смотрела в зеркало и думала, — может быть, купить такую же шляпку с широкими полями?
— Почему?
— Хочу еще немного побродить, подышать этим воздухом… Что-то здесь не так, что-то происходит…
— В смысле? Вчера ты уверяла следователя, что в доме нет сообщника.
Створки лифта разъехались, мы вышли в вестибюль высотки и продолжили разговор уже на стоянке.
— Когда я это говорила, я еще не знала, что сумма выкупа ровняется сумме, лежащей в сейфе пентхауза. Такое совпадение навевает мысли. И о том, что про деньги знала только жена, можно наплевать и забыть. Это Кутепов думает, что раз он сказал только Бьянке, лишь она одна и в курсе. Поверь мне, «дядя Миша» не умеет шептаться по углам.
— Ты, например, не знала, — уколол Туполев.
— Не знала, — любуясь блестящим боком любимого Нисана, сказала я. — Но я почти не захожу к хозяину в кабинет. Когда Михаил Петрович работает дома, сейф часто бывает открыт настежь. То он что-то оттуда достает, то убирает. Увидеть на полке сейфа несколько пачек долларов в банковской упаковке не очень мудреное дело. Кутепов регулярно выдает Таше на домашние расходы, оставляет сейф открытым и, вообще, режим секретности не соблюдает. О деньгах, я уверена, знала не только жена.
Назар нахмурился, засунул руки в карманы брюк и оперся задом о капот моей машины. Антон, — зеркальное отображение патрона, — стоял рядом, несколько сзади, и глядел на меня в той же степени угрюмости.
— Вы собираетесь настаивать, чтобы я уехала из этого дома? — догадалась я.
— Если бы я наставал, — вздохнул Назар и отвернулся. — Может быть, тебе охрану выделить?
— Не надо, — волнуя поля шляпы, я с удовольствием помотала головой. — Для похитителей я не опасна, я не видела их лиц.
— А если они думают, что опасна! — вспыхнул Назар. — Если в доме нет сообщника, и они уверены, что ты убегала с открытыми глазами?! Видела их убежище, запомнила их лица…
