Виктор Меньшов - Золотой мальчик
Дверь отозвалась гулким гудением.
- Открывай, Слон! Разговор есть. Если ты откроешь - решим всё миром. Если мы откроем - будет плохо.
За дверями было всё так же тихо.
- Они через другие выходы не уйдут? - спросил Терминатор.
- Не уйдут. В каждом подъезде их ждут у выходов. Я сам людей расставил. Лично.
- Ну так что - я зря, что ли, ехал? - надул он детские свои губы. Давай я открою.
А что, в самом деле, делать?
- Открывай, - разрешил я, отодвигаясь в сторону.
Терминатор тут же метнулся к двери, как кошка к сметане. Он что-то осмотрел, потрогал пальцем и обернулся к своему провожатому и постоянному напарнику по кличке Дядька. Это был верзила со звероподобной физиономией, изуродованной чудовищными шрамами.
- Давай два зелёных патрона, - скомандовал Терминатор.
Дядька распахнул куртку, и я содрогнулся, увидев, что он в несколько рядов обмотан своеобразными "патронташами", в них торчали большие картонные патроны всех цветов, среди которых я узнал палочки тротила и аммонала.
- Как ты с этим ходишь? А если пуля попадёт?
Дядька обернул ко мне своё обезображенное лицо и сощурился, словно всего меня в зрачки свои втянул.
- А ты знаешь, как страдают от осколочных ран?
Я промолчал. Видно, он знал о боли нечто такое, чего я не знал. И он сделал свой выбор между болью и смертью. Ну что же, это его право. Смерть выбирают по разным причинам.
- Свисток, пойди быстро в подъезды, передай, что сигнал - взрыв. Тут же пускай ломают двери, как могут. Терминатор позже подойдёт. Все, кто остаётся здесь, выйти наверх, не забудьте оружие убрать. Одновременно со взрывом - все вниз! Стрелять осторожнее - друг друга можем перестрелять. Главное, сразу не палите, как сумасшедшие.
Братки пошли наверх, пряча оружие в карманы. Почти у всех были пистолеты. Автоматическое оружие в такой ситуации опасно прежде всего для штурмующих, не имеющих навыков таких боевых действий.
Я повесил автомат на плечо и вышел вслед за ними, оставив Терминатора и Дядьку колдовать у дверей.
На улице пахло сыростью. Уже заметно стемнело, и оружие можно было и не прятать. Я вдохнул сырой московский воздух и с тоской подумал, что очень устал жить. Может, сегодня всё закончится.
В этот момент из подвала выскочили Дядька и Терминатор.
- Сейчас будет тарарах! - радостно сообщил Терминатор.
А я вдруг совершенно случайно заметил, что глаза у него были не радостные. Скучные у него были глаза. И я подумал, что у меня, наверное, тоже такие.
- Всем приготовиться! - скомандовал я, и вопросительно посмотрел на Терминатора.
Тот в свою очередь обернулся к Дядьке и выдохнул:
- Давай!
Тут я заметил бегущего к нам через двор мелкой рысью ОМОНовца в полной экипировке.
- Подожди, - попробовал я остановить Дядьку.
Тот удивлённо оглянулся, и в руке у него я увидел что-то наподобие пульта управления для телевизора.
Дядька смотрел не на меня, а на Терминатора, я для него был не указ.
Терминатор посмотрел в ту сторону, откуда бежал, стремительно приближаясь, ОМОНовец, перевёл взгляд на меня и сказал спокойно Дядьке:
- Ты чего, не слышишь? Давай, родной.
И он дал.
В подвале так грохнуло, что у всех нас заложило уши. У меня было такое ощущение, словно меня по голове чем-то огрели.
Из подвала валил едкий дым, пахло чем-то кислым и горелой тряпкой. Я снял с плеча автомат и скомандовал своим:
- Пошли! - и сам не услышал своего голоса.
Тогда я махнул рукой, и вся кодла покатилась вниз, а я чуть задержался, дожидаясь бегущего к нам ОМОНовца.
Он летел ко мне на всех парусах, возмущённо что-то крича. Он явно принимал нас не за тех. Я подождал, пока он подбежит, сочувственно улыбнулся ему, не слыша ни слова из того, что он кричал мне в лицо, возмущённо указывая то на дымящийся подвал, то куда-то себе за спину. Уши у меня так и были заложены. Поэтому я сочувственно сказал ему, разведя руки:
- Извини, брат, некогда.
И вскинул автомат.
Он умер, так ничего и не поняв. А я побежал в подвал, откуда уже слышались разрозненные выстрелы, которые наверху были почти не слышно.
Сергей Карпин, капитан ОМОНа.
Город Мытищи. Московская область.
Улица лётчика Бабушкина. Подворотня дома напротив домов 4, 5, 6.
Пятница, 27 февраля.
19 часов 52 минуты.
Мы не приняли всерьёз этот выезд по тревоге. Не наше это, в принципе, дело. Охрана демонстраций, прекращение уличных беспорядков, ну ещё кое-что, где нужна грубая сила, натиск, но не требуется особенных тренировок и специальных знаний. Освобождение заложников - это уже высший пилотаж, это не наша квалификация. Мы в таких операциях, конечно, участвуем, но в качестве поддержки, оцепления, словом, как вспомогательная сила. Самостоятельно мы такие операции не проводим.
Так, собственно, майор Павлов и доложил по начальству. Мы даже переговоры вести не умеем, а это целая наука. Но на майора цыкнули, гаркнули и ему осталось только встать перед телефоном по стойке смирно и сказать:
- Есть!
После этого он положил трубку и дал команду поднять по тревоге две группы.
- Мы поедем вот так, без разведки, брать бандитов? - спросил я его в упор, когда он обрисовал мне кратко суть дела.
- Там сказали, что это, скорее всего, ложная тревога, был какой-то анонимный звонок, наше областное начальство позвонило в Москву, а там его кто-то обругал, что не можем сами справиться. Или что-то в этом роде. Короче - у меня есть приказ, и я должен его выполнить.
- Давай я позвоню, - предложил я.
- А куда? - поднял на меня тоскливый взгляд майор.
Ответить мне было нечего.
Подъехали мы по указанному адресу довольно быстро. Что вызов был не случайным, мы поняли почти сразу. Кое-что мы с майором повидали. И скопление машин с московскими номерами при подъезде к указанному дому говорило о том же. Мы не стали въезжать во двор, загнав туда только одну машину, техничку аварийной службы газа.
Машину, замаскированную под "скорую помощь", и машину, изображавшую мебельный фургон, мы оставили снаружи. Двое в оранжевых робах вышли и стали копаться возле люка, а мы наблюдали сквозь прозрачные шторки в бинокли за нужным нам домом.
Там уже, похоже, кто-то орудовал. Мы присмотрелись и разглядели, что из подвала вышла большая группа вооружённых людей. Один из них побежал к другому подъезду. Майор быстро связался с начальством и доложил обстановку.
- Всё в порядке, это, должно быть, ребята из московского спецназа, только почему-то без прикрытия работают. Судя по всему, готовятся к штурму, вышли наверх, значит, будут рвать двери. Ты, Серёжа, беги к машинам, командуй выйти и рассредоточиться, а я побегу, договорюсь о взаимодействии.
Майор побежал через двор к дому, а я отвернулся и пошёл командовать оставшимися снаружи бойцами.
Не успел я зайти в арку, как за спиной у меня оглушительно рвануло. Я инстинктивно присел на корточки, тут же резко обернувшись.
Из подвала валил едкий дым, неестественно белого цвета. Майор бежал к вооружённым людям возле подвала, размахивая руками, чтобы привлечь их внимание. А они уже исчезали внизу, ныряя в этот дым. И только один терпеливо дожидался майора. Вот он уже поравнялся с человеком в штатском, стал что-то выговаривать ему, размахивая руками.
Я успокоился, отвернулся, и побежал к машинам. И тут за спиной у меня коротко простучала автоматная очередь. Я опять обернулся, и увидел, как майор падает, ухватившись руками за лицо. Этот штатский стрелял в лицо, потому что на майоре был жилет. Но ведь не мог не знать стрелявший, что с такого расстояния Калашников пробьёт любой жилет.
Так хладнокровно и жестоко мог убить человека только отпетый бандит. Я поспешил к машинам, но навстречу мне уже бежали мои бойцы с оружием. Они не дождались приказа и примчались, услышав взрыв и выстрелы.
Я секунду помедлил, разглядывая своё воинство, понимая, как им будет тяжело там, в подвале, в тяжёлых бронежилетах, без спецсредств, без бронещитов. И что хуже всего, я абсолютно ничего не понимал. По нашим сведениям, бандиты должны были быть в подвале, а тут непонятные люди атакуют этот самый подвал снаружи, то есть, атакуют бандитов, но в то же время хладнокровно и безжалостно убивают милиционера.
Я только теперь осознал, что значит быть старшим. В таких переделках всегда командовал сам майор, и его хладнокровие и спокойствие придавали уверенность и моим действиям. Моё дело было получить и выполнить приказ.
А вот сейчас я должен принять решение самостоятельно. И я его принял.
- Отделение сержанта Егорова остаётся наверху, рассредоточиться возле выходов из подвала. Внизу брать всех, в каком бы виде и форме они не были, что бы ни говорили и какие бы документы не пытались предъявить. Проявлять крайнюю осторожность. Предлагать сдаться, на отказ - открывать огонь на поражение. Без предупредительных выстрелов. Я отвечаю.
И поняв, что я действительно с этой самой секунды отвечаю за всё, что произойдёт дальше, я велел сержанту Егорову доложить о происходящем по команде, а набрал воздуха в лёгкие и совсем даже негромко скомандовал:
