Мэри Стюарт - Лунные прядильщицы
«Да. Но продолжай. Что случилось, когда ты выбрался из сарая?»
«Ничего особенного. Встретились с Лэмбисом, как договорились, поднялись в горы и спрятались до утра. В то время от меня было очень мало пользы для кого бы то ни было, и мы были уверены, что никогда не найдем Колина… – Пауза. – Сегодня утром Лэмбис снова спустился, но я сумел только добраться до церкви и спрятать наши пожитки, затем взять ружье, спрятаться и наблюдать за тропой на месте первого убийства. Я думал, что будут искать Джозефа или мои следы. Если бы они пришли, то в одежде Джозефа я мог бы приблизиться достаточно близко, прежде чем они разобрались бы, что это не он. Но это неважно. Никто не пришел, даже ты. Должно быть, прошла мимо тропы. По какой дороге вы пришли?»
«Мы оставались в укрытии, в ущелье, где похоронен труп. Разве ты не слышал, как я пела? После того, как я нашла Колина, я старалась вас найти».
Он покачал головой. «Ни звука. Жаль. И Лэмбиса не было. Он ушел осматривать поля».
«Сегодня утром? Мы там были, Фрэнсис и я».
«Знаю. Мы видели вас обеих у ветряной мельницы. Это была та самая? – Он улыбнулся. – Вот и говори об иронии судьбы. Лэмбис увидел, что вы вошли, поэтому не беспокоился о той мельнице. Только болтался вокруг, пока вы не ушли с гречанкой. Тогда он ворвался в другую мельницу. И, конечно, ничего не нашел. Затем направился ко мне. И это все. Прекрасная, бесполезная попытка».
«Начинаю понимать эту страну. Не будь все так ужасно, это было бы комично… Все бурлим, карабкаемся в горах и не видим друг друга. Это ты стрелял?»
«Да, чтобы Лэмбис нашел меня. Выстрел безопаснее, чем крик. Здесь этот звук считают естественным. Это тоже тебя напугало?» Я покачала головой, но ничего не сказала. Не собиралась объяснять Марку, что выстрел был самым последним из моих последних тревог. Я засунула носовой платок в карман, сильно потерла глаза ладонями и улыбнулась. «Теперь хорошо?» – нежно сказал Марк.
«Конечно».
«Вот у меня какая девушка. – Его рука снова сильно обняла меня и отпустила. – А теперь пойдем обратно держать военный совет».
Колин и Лэмбис сидели возле кустов, обрамляющих впадину. Они выбрали ровную поляну, где росли цветы, и сквозь зелень, словно тонкие темные пальцы, пробивались побеги кипарисов. В жарком солнце от них исходил восхитительный запах. Ниже берег густо зарос кремовыми горными розами. Среди них извивалась тропинка. Тут и там между скалами открывался ослепительный клин моря. Когда мы подошли, Колин смеялся и рылся в рюкзаке. Он помахал Марку бутылкой с вином, когда мы приблизились. «Поторопись, Марко Поло, если хочешь немного. Оно почти все выпито».
«Тогда оставь немного Никола. И вообще, где ты его взял?»
«Она его принесла».
«Тогда она и должна главным образом выпить его. Отдай. Вот, Никола, выпей».
«Это для тебя», – сказала я.
«Мое вино – это роса дикой белой розы, как ни отвратительно даже думать об этом. Нет, правда, я почти привык к воде. Выпей сама».
Когда я повиновалась, я увидела, что Колина развеселил озадаченный вид Лэмбиса. «Не слушай Марка. Это просто Китс. Продолжай, Лэмбис. Классическая реакция – спросить, кто такие Китсы».
Лэмбис улыбнулся. Было видно, что он привык к нападкам Колина. Сейчас они казались ровесниками. Лэмбис, как и другие, выглядел совсем иначе. Намного моложе, тяжелая угрюмая складка у губ исчезла. Я поняла, что причиной ее являлось беспокойство, и более чем когда-либо чувствовала, что мне стыдно. «Ну, – сказал он мирно. – И кто такие Китсы?»
Колин открыл рот, чтобы воскликнуть с весельем, затем быстро закрыл его. «Я бы на твоем месте подумал, – сказал его брат. – Да будет тебе известно, что Лэмбис не дурей тебя. Бог знает, почему ты такой получился. Должно быть, многое изменилось с тех пор, как я сам был в этом твоем Борстале. Борстал, – Лэмбису, – это английская школа. А теперь, внимание, это серьезно, и у нас мало времени. Никола, садись».
Когда грек отодвинулся, чтобы дать мне сесть, я застенчиво улыбнулась ему. «Лэмбис, мне следовало знать. Я сожалею, искренне… Это только потому, что мы пережили такой удар, Колин и я… И я честно не могла представить, кто еще может быть там похоронен. И затем одежда. Я сказала ужасные вещи. Вы можете меня простить?»
«Неважно. Вы были немного расстроены, когда увидели труп. Такое не для дам». И с этим потрясающе сдержанным высказыванием Лэмбис дружелюбно улыбнулся и оставил тему.
«Ну, – твердо сказал Марк, беря инициативу в свои руки, – мы не можем тебя долго задерживать, поэтому, если можешь начать…»
Я сказала: «Я думала. Мне кажется, лучше сначала выслушать Колина. Две или три вещи, которые он подслушал в логове льва, дают ключ ко всему остальному». Итак, Колин рассказал им все то, что рассказывал мне, а затем Марк довольно угрюмо отправил его наблюдать за окрестностями с биноклем, и они с Лэмбисом повернулись ко мне. «Не совсем знаю, откуда начать, – вдруг я застеснялась. – Большая часть может ничего не значить. Можно, я просто постараюсь рассказать все, что случилось, и предоставлю вам самим делать выводы?»
«Пожалуйста. Даже если это не относится к делу».
«Как?» – это спросил Лэмбис.
«Даже если это нелепость», – перевел Колин.
«Даже если кажется, что это неважно, – внес поправку его брат. – Не обращай внимание на ребенка, Лэмбис, он не в себе».
«А это, – сказал Колин, – идиома, которая значит…»
«Замолчи, или я тебе покажу, – сказал Марк, резко опустившись до уровня Колина. – Никола?»
Тогда я описала им как можно короче все, что случилось с тех пор, как я спустилась с гор накануне. Когда я закончила, на минуту наступила тишина. Затем Марк медленно сказал: «Это уже вырисовывает какую-то картину. Постараюсь подвести итог из тех отрывков, которые у нас есть. Думаю, ты права: то, что подслушал Колин, дает ключ к остальному. Главное вот что. Стратос имеет кое-что, и собирается потом поделить, и этот объект „горячий“. – Он посмотрел на Лэмбиса. – Это слэнговое выражение, можно сказать, язык воров. Они украли и присвоили что-то, что полиция разыскивает, и что можно опознать, если увидишь».
«Во множественном, – сказала я. – Они горячие».
«Да во множественном. Вещички довольно маленькие, их много, и можно переносить. Достаточно малы, чтобы их не обнаружили на таможне и чтобы спрятать их даже в Агиос Георгиос. Выясним позднее, но можно допустить, что их привезли из Лондона».
«Драгоценности?» – предположил Колин, и глаза его загорелись. Для него это становилось просто приключением… чем-то со счастливым концом, уже предопределенным присутствием брата. Он все запомнит и будет рассказывать об этом в следующем семестре в школе. И слава Богу, похоже, ему не грозят ночные кошмары.
Марк тоже это увидел и мимолетно улыбнулся Колину. «Все сокровища Востока, почему бы нет? Но боюсь, не очень важно, что это… во всяком случае, в данный момент. Все, что нам надо – это связный рассказ, который можно представить консулу и полиции в Афинах… что-то, что тесно свяжет Стратоса и компанию с убийством Александроса. Как только это будет сделано, в нашу историю поверят, сколько бы алиби здесь ни стряпалось. Если мы сможем доказать, что Джозеф был преступником и убийцей, тогда Лэмбис выйдет сухим из воды с обвинением в убийстве при оправдывающих обстоятельствах. Или в убийстве с целью самозащиты. Или еще в чем-либо, что тоже даст возможность выйти сухим из воды. И это все, что меня сейчас беспокоит. Он не попал бы в это неприятное положение, если бы не мы, и все, что я хочу сейчас, это видеть, что он выбрался из него».
Лэмбис встретился со мной взглядом и улыбнулся. Он вынул нож и строгал неровный кусок дерева, придавая ему вид ящерицы. Я зачарованно наблюдала за тем, как оно начало принимать форму.
Марк продолжал: «Но связать все должна лондонская часть этой истории… Колин слышал, как они говорили, что любое расследование вернет все к лондонским делам! Вот что ценно – мы можем быть уверены, что связь между Стратосом и убитым завязалась в Лондоне, и лондонская полиция уже занята этим делом или была занята. В конце концов, материал „горячий“. – Он помолчал. – Давайте подумаем, что мы знаем наверняка. Стратос и Тони приехали шесть месяцев назад и привезли с собой краденую собственность. Они решили обосноваться здесь, возможно, до тех пор, пока не прекратится погоня. Затем Тони возьмет свою долю и уедет. Они, должно быть, так или иначе намеревались покинуть Англию, так как Стратос кончил свои дела. Лучшее прикрытие – собственный дом Стратоса. Сюда ему ехать вполне естественно, и Тони может приехать, чтобы помочь ему начать дело. Все это выглядит так, что добыча, какая бы она ни была, должна быть очень значительной».
«Потому что стоит того, чтобы долго ждать?»
«Точно. Нельзя же сказать, что твой друг Тони хочет проводить многие годы жизни в Агиос Георгиос. Ты призадумалась хоть на минуту, что этот отель в виде консервной банки неподходящее для него место?»
