Питер Аспе - Убийцы Мидаса
– Может быть, мне налить туда коньяка? – крикнул Ван-Ин, словно прочитав ее мысли.
Он уже знал вкусы Ханнелоре, поэтому заранее открыл бутылку коньяка.
– Да, добавь капельку! – крикнула в ответ Ханнелоре.
Сняв кастрюлю с огня, вместо капельки он плеснул в шоколад хорошую порцию коньяка.
– Ты была в театре «Де-Коре»? – спросил Ван-Ин, аккуратно поставив чашки на кофейный столик.
– Да, – ответила Ханнелоре.
– И какую пьесу ты смотрела?
– «Рафаэль». Это абсурдная пьеса о падших ангелах.
Она не стала вдаваться в детали, зная, что Ван-Ин не интересуется театром, а спрашивает из вежливости.
– Странно, никогда о ней не слышал. Это пьеса в стиле модерн?
– Это постмодернизм, – хихикнув, объяснила Ханнелоре, – ты ужасно темный. Поэтому я не предложила тебе присоединиться ко мне.
– Прекрасно. И я не буду чувствовать угрызений совести из-за того, что по моей вине ты пропустила интересную пьесу, – улыбнувшись, заключил Ван-Ин.
Он сел рядом с Ханнелоре и обнял ее за плечи. Они молча смотрели на огонь в камине. Ван-Ину было неприятно, что Версавел позвонил Ханнелоре. Настроение его испортилось. Он вообще страдал резкими сменами настроения.
– Что случилось? Что-то не так? – спустя минуту забеспокоилась Ханнелоре.
Ван-Ин, казалось, ее не услышал, во всяком случае никак не отреагировал.
– Почему ты молчишь? Что тебя тревожит? Расскажи. Я готова тебя выслушать.
Ван-Ин поставил чашку на столик и поморщился.
– Шоколад слишком горячий, – проворчал он.
– Но я же вижу, что дело в чем-то другом. Разве ты стал бы расстраиваться из-за такой ерунды? – усмехнулась Ханнелоре. – Но ты можешь рассказать мне об этом позже, если сейчас не в настроении. У нас много времени.
Ван-Ин обнял Ханнелоре и в задумчивости уставился на чашки с горячим шоколадом, от которых шел пар.
– Расскажи мне, что тебя беспокоит, Питер. Я уверена, что после этого тебе станет легче, – продолжала настаивать Ханнелоре. – Тебя что-то мучает. Я же вижу.
Ван-Ина вдруг охватило чувство вины перед Ханнелоре. Как он мог обидеться на нее за вполне безобидный телефонный разговор с Версавелом, после того, как бессовестно изменял ей с Вероникой и обманывал ее все это время? Какая же он свинья! Он ведь знал, что Ханнелоре его любит. По-настоящему любит. Знал, но ничего не мог поделать с этим своим животным влечением. Вероника своим телом, своими ласками словно околдовала его. Сколько раз он собирался порвать с ней. Но все же не мог заставить себя сделать это. И вновь приходил к ней, предавая Ханнелоре. И он еще смеет обижаться на нее из-за какого-то пустякового звонка.
– Расскажи мне, что случилось, что тебя так тяготит. Тебе нечего стыдиться. Представь, что я твой личный психоаналитик, – предложила Ханнелоре и положила руку ему на плечо. – Последние два месяца ты ведешь себя словно вечно всем недовольный старик, сердишься по пустякам, срываешься. Только не говори, что это кризис среднего возраста. Я все равно никогда в жизни не поверю в эту чушь.
Кризис среднего возраста! Подумать только! Почему любые странности в поведении мужчины средних лет списывают на этот проклятый кризис? По мнению Ван-Ина, у мужчины не могло быть подобных гормональных изменений. Ведь у мужчин, в отличие от женщин, не бывает менопаузы. Комиссар считал, что кризис среднего возраста у мужчин – очередная выдумка оголтелых феминисток. Ван-Ин внутренне взбунтовался против Ханнелоре. У него пропало всякое желание рассказывать ей о своей главной проблеме.
– Я жду, Питер Ван-Ин. Не молчи, – требовательным тоном произнесла Ханнелоре.
Ее настойчивость подавила его волю. Ван-Ин всегда терялся перед такими властными женщинами. А быть может, ему нравилось им подчиняться. Ван-Ин начинал понимать, зачем некоторые успешные бизнесмены тратят огромные деньги, чтобы вызвать на дом госпожу, затянутую в черную кожу.
– Ладно, если тебе это интересно, у меня серьезные финансовые проблемы, – неохотно выговорил он.
Ханнелоре внимательно выслушала его рассказ о письме из банка, визите в банк и просроченном кредите. Когда он закончил, Ханнелоре стала молча пить шоколад. Ван-Ин не видел, чтобы она когда-нибудь пила так жадно.
– У тебя замечательный дом, Питер, – задумчиво проговорила Ханнелоре. – Не пойми меня неправильно, но… Но зачем агенту по недвижимости могло понадобиться немедленно отнимать его у тебя? К чему такая срочность? Ведь он прекрасно знает, что на аукционе он не сможет предложить за этот дом даже пять миллионов.
– Я сначала тоже об этом подумал, – сказал Ван-Ин. – Но потом позвонил одному человеку, и мне все стало ясно. Дело тут не в агенте по недвижимости «Ди-Сконе». Он – часть целого концерна. И догадайся, кто за всем этим стоит?
– Но какое это имеет значение? – спросила она.
– Большое. Мне кажется, это «Трэвел инк.».
Ханнелоре встала с дивана и аккуратно поставила чашку на кофейный столик.
– Ты шутишь? – недоверчиво спросила она.
Глаза ее расширились от удивления, на щеках заиграл румянец. Непонятно почему при взгляде на нее Ван-Ин вздрогнул.
– «Трэвел инк.» – огромная компания. Если они готовы предложить такую высокую цену, то должны быть заранее уверены в том, что сделка выгодная.
– Но бизнес, связанный с недвижимостью, сейчас переживает не лучшие времена.
– Два года назад спрос на свинину тоже резко снизился, – ни с того ни с сего ляпнул Ван-Ин.
Ханнелоре, нахмурившись, посмотрела на него. «Неужели он уже успел напиться? Таким количеством? Нет, это невозможно», – подумала она.
– Не волнуйся, Ханнелоре. Дай мне закончить, и ты все поймешь, – поспешил Ван-Ин успокоить Ханнелоре.
– Разве я тебя перебивала? – удивилась она, притянула к себе Ван-Ина и обняла. – Говори. Я тебя слушаю.
– Пару лет назад тележурналисты взяли интервью у одного фермера. Репортер спросил его, почему он закупил новых свиней, когда спрос на свинину резко снизился.
– Это похоже на сказку, – прошептала Ханнелоре и потерлась головой о его плечо.
– Пожалуй, действительно похоже. И знаешь, что ему ответил этот фермер?
– Нет, не знаю, – лукаво улыбнувшись, ответила она.
– Что теперь все фермеры перестали разводить свиней, потому что спрос на нее упал. И когда спрос на нее опять возрастет, все с радостью купят у него мясо по бешеной цене. А другим фермерам нечего будет предложить своим покупателям.
– То есть ты хочешь сказать, что «Трэвел инк.» ждет, когда в Брюгге возникнет большой спрос на недвижимость?
– Не знаю. Но «Трэвел инк.» – самая крупная туристическая компания в Европе. Фиддл работал в «Киндерман» и контролировал сорок пять процентов европейского туристического рынка.
Ханнелоре покачала головой, взяла со столика чашку и сделала глоток. Шоколад, который приготовил Ван-Ин, был просто превосходным.
– Ты считаешь, что между убийством Фиддла и потерей права выкупа на твой дом существует какая-то связь? – недоверчиво глядя на Ван-Ина, спросила Ханнелоре.
Ее недоверчивый тон очень обидел Ван-Ина. Подействовал на него, как пощечина. В груди его, словно лава, начал закипать гнев. Ван-Ин ждал от Ханнелоре сочувствия, а вместо этого натолкнулся на стену непонимания. Его вдруг охватило чувство полной безнадежности и бессмысленности существования. Он молчал. Рука его лежала на плече Ханнелоре мертвым грузом.
Но в отличие от бывшей жены Ван-Ина Ханнелоре не ушла из кухни, хлопнув дверью. Она хотела во что бы то ни стало развеять его депрессию. Ей не хотелось портить этот чудесный вечер.
– Но ведь все это лишь ничем не подтвержденные предположения, Питер, – ласково сказала она. – Твой дом пока не выставлен на продажу. Возможно, все уладится, как только ты выплатишь банку долг. Завтра я проверю свой счет и, надеюсь, смогу дать тебе денег, чтобы ты смог оплатить ипотеку и забыть все это, как страшный сон. Пожалуйста, сделай мне еще горячего шоколада.
Ее предложение в мгновение ока развеяло его тоску. Даром что высказано оно было легкомысленным тоном, и его можно было принять за шутку. По крайней мере, Ханнелоре поняла его и предложила помочь. И это главное, а остальное не важно. Но он не мог принять предложение Ханнелоре. С ее стороны это была слишком большая жертва. Кроме того, ему не хотелось зависеть от нее. Ван-Ин решил показать ей, что он настоящий мужчина и сам сможет справиться со своими проблемами.
Он решительно встал с дивана и отправился на кухню.
– Нет, я не могу принять твое предложение, Ханне! – прокричал он с кухни. – Речь идет не о паре сотен франков, а о гораздо более крупной сумме. Я не знаю, когда я смогу отдать тебе долг.
– А если сделать по-другому? Я буду платить тебе по пятьдесят франков за каждую чашку горячего шоколада, – игривым тоном проговорила она.
