Галина Романова - Черная корона
— Значит, говоришь, грязь была разной? — пробормотал задумчиво Калинкин, внимательно выслушав Александру.
— Да, он так утверждает, — кивнула она, от всей души радуясь тому, что Димка не устроил ей глупых сцен и разборок, на какие мастером был Халев Илья. — И еще кровь, Дим. Откуда было ей взяться под сиденьем? Ладно, я поняла бы, если бы это случилось после аварии, но это произошло до нее! Откуда кровь?! И машина, Дим, машина откуда?!
— Да-а-а, не дает тебе покоя этот наезд. — Калинкин вздохнул, постукивая пальцами по рулю. — Ну а к убийству это каким боком может быть?
— Кто знает, Дим. Мне этот Темин жутко не понравился. Опять же ранее был судим. Узнать бы, за что он отбывал наказание. Мне как-то уже больше неудобно на дядю давить, и так уже…
— Узнаем, Сашок. Узнаем. Давай адрес диктуй, поедем искать дом твоего Быкова. Вот чертовка, а! Игрушку ей фарфоровую посмотреть захотелось. — Он ухмыльнулся, покосившись в ее сторону. — Чего сразу не сказала?
— Ты бы не поехал!
Он ничего не ответил, мысленно с ней соглашаясь.
Конечно, не поехал бы! С какой стати ему гробить свой выходной день на работу, которая давно считается завершенной? А с другой стороны, может, Санька и права и история с этим идиотским дорожно-транспортным происшествием могла вылиться во что-то еще. В убийство самого Черешнева, к примеру. А почему нет? Кто-то же сидел за рулем второго автомобиля. Кто-то же на нем сбил Владимиру. И этот кто-то остался жив и…
— Ты молодец, — неожиданно похвалил он Александру, положил ладонь на ее голую коленку и слегка погладил. — Очень умная ты у меня, Сашок. Профессионально умная. Я тобой почти горжусь.
— Почти не считается, — рассмеялась она счастливым смехом, отпуская свой страх на волю.
Надо же, как все удачно получилось! Мало того что не обругал, похвалил даже. И самоуправство ее оценить сумел, упрекнув только в том, что ничего ему не рассказала.
— Кажется, вон тот дом, Дим. — Александра кивком указала на большой старинный дом-пятистенок, утонувший в зелени яблонь. — Да, точно! Номер четырнадцать. Он!
— А вдруг никого дома нет?
Калинкин осторожно съехал на обочину и остановился напротив ворот, выкрашенных нежно-голубой краской.
— Мы договорились с ней о встрече, — почему-то шепотом пояснила она. — Дим, наверное, мне лучше пойти одной, как считаешь?
— Иди.
Он равнодушно пожал плечами, тут же потянувшись за газетой на заднем сиденье.
— Ты не заскучаешь? — Александра выбралась из машины и неуверенно топталась теперь возле его двери.
— Да нет, что ты, Сань! Иди, конечно. Две женщины быстрее найдут общий язык. Мое присутствие может действительно помешать.
Калинкин, чтобы окончательно Саньку утешить, улыбнулся и поцеловал ее в щеку. Проводил ее взглядом до ворот и, едва его девушка скрылась из виду, тут же с громким чертыханьем запустил газету обратно на заднее сиденье.
Вот не думал не гадал! Послал ему бог соседство! Теперь уж и не знает, благодарить его за то или нет. Такой зависимости от ее присутствия Калинкин от себя не ожидал.
Не заскучает он! Как же! Да он теперь и минуты, кажется, без нее не может. Она ушла в дом Быковых, а ему хоть следом за ней беги или под окнами сиди и подслушивай. О чем там она говорит, с кем? А вдруг в доме, кроме матери Быкова, есть кто-то еще?..
Александра сидела возле самого входа на краешке плетеного кресла и очень внимательно слушала пожилую женщину, со слезами рассказывающую, как рос, жил и приумножал свое состояние ее сынок Юра.
В небольшой комнате с окнами в сад, что служила и холлом, и гостиной одновременно, было прохладно, чисто и уютно. Плетеная мебель. Небольшой стеклянный столик. На нем, на кружевной салфетке, пузатая хрустальная ваза с букетом пионов. Пол застелен дорогой ковровой дорожкой. По стенам очень много Юриных портретов.
Юра — мальчик, Юра — спортсмен, Юра — солдат, Юра — начинающий фермер.
— Он очень много работал, очень. Все хотел чего-то добиться в жизни. Все стремился перебраться на какой-то другой уровень, отличный от того, на котором застряли мы с его покойным отцом, — всхлипывала мать Быкова, без конца теребя большой клетчатый носовой платок. — И девушку себе нашел не нашего уровня, как он любил говорить. А по мне… А по мне соседская Нина такая хорошая. Такая умная и понимающая. А Тамара… Она такая, знаете, и не плохая вроде бы. Красивая, умная, образованная, но… Амбициозная очень. Знаете, что она сказала ему перед тем, как принять его предложение?
Александра лишь отрицательно покачала головой.
— Она сказала, что его ковыряние в навозе никуда не годится! Что она ни за что не станет жить с фермером. И если он так жаждет заполучить ее в жены, то должен пересмотреть свои жизненные приоритеты и… — Мать Юрия судорожно всхлипнула, снова расплакавшись. — И ему тогда просто необходимо познакомиться с ее родителями и с друзьями отца.
— А кто они? — решилась вставить вопрос Александра.
— Родители? Я точно не знаю. Отец — бизнесмен, кажется. Мать — артистка или что-то вроде того. Эти циркачи и довели его до… Скажите, вы ведь здесь не потому, что с Юрой что-то случилось, нет? — Ее глаза, помутневшие от слез и горя, глянули на Александру так, что той впору было вместе с ней разреветься.
— Нет, я здесь не поэтому, — соврала она, правда, не очень уверенно.
— Ага, — кивнула та обрадованно и тут же всполошилась: — Да что же я вам даже чаю не предложила! Совсем от горя из ума выжила! Давайте чаю попьем, пирогов, правда, нет. Как Юрочка уехал, так я… все жду и жду его. От окна не отхожу. Будете чай, Александра Степановна?
— Давайте.
Чая ей не хотелось. Хотелось напоить им эту бедную женщину, которая наверняка ничего не ела и не пила и, наверное, за время свалившейся на нее беды исхудала почти вдвое. Платье в мелкую клетку со скромной брошкой у воротника вполне можно было обернуть вокруг нее пару раз.
Она оказалась права. Усевшись за стол в маленькой кухне, мать Быкова призналась:
— Я ведь без Юры почти ничего не ем. Крошки порой за день не бывает во рту. Все на дорогу смотрю в окно да к телефону прислушиваюсь. Есть-то и не хочется совсем. Вернется теперь — ругать станет, что так дошла…
Чай был очень вкусным. И варенье вишневое без косточек как раз такое, как Александра любила. Ее баба Шура варила именно такое — до прозрачной мармеладной вязкости, а сами вишенки при этом оставались целы. И Александра с детства таскала у нее это варенье и есть могла ложками, забившись в щель между старым комодом и скрипучим шкафом. Но теперь…
Теперь ничего не лезло в горло, и она старательно потчевала ее же угощеньем хозяйку дома, намазывая ей большие ломти белого хлеба сначала маслом, а потом уже вареньем.
— Ох и обкормили вы меня, Александра Степановна, — изумилась мать Быкова, обмахивая вспотевшее лицо носовым платком. — Уже давно так не ела.
— Скажите, а когда состоялось это знакомство, я имею в виду вашего сына с родителями невесты?
— Да зимой еще. Ездил туда с подарками. При-ехал задумчивый и довольный. Все руки потирал и говорил, что жить так больше неприемлемо, что нужно выбираться… Да, именно тогда он и заговорил про этот самый уровень. Потом еще несколько раз ездил. Отец Тамары знакомил его со своими деловыми партнерами. Юра снова был очень доволен.
— А в последний раз, когда он поехал… — осторожно начала Александра, боясь снова расстроить убитую горем мать напоминанием, — это была тоже деловая встреча?
— Там все должно было быть. — Она тяжело вздохнула, задумавшись. — И сватовство по-современному. Это когда без родителей жениха. Меня он не захотел взять. Сказал, что это пережиток. И добавил еще, что очень много деловых вопросов ему предстоит решить. Что, возможно, вернется уже не фермером, а бизнесменом. Как, мол, обстоятельства сложатся. Уехал — и как в воду канул!
— А вы не звонили родителям Тамары, ей самой?
— Нет, милая, не звонила. Телефона у меня их нет. Адрес, где они живут, имеется. Да не поедешь же туда. Я вам его сейчас дам… Может, съездите, узнаете, чего он так задержался. А я уж не поеду. Вдруг я уеду, а Юра вернется. А у меня даже пирогов нет. Придется хлопотать…
Мать Быкова снова спрятала лицо в носовом платке, принявшись громко плакать. А Александра, зажав в кулаке бумажку с адресом родителей невесты Быкова и наскоро простившись, поспешила уйти.
Калинкина в машине не оказалось. Он вышел следом за ней из ворот дома Быковых и со смущенной полуулыбкой принялся отряхивать легкие льняные штаны от пыли.
— Ты где был, Дим? — Александра изумленно заморгала. — Ты чего там делал?
— Подслушивал, — признался он честно и полез к ней с поцелуями, тут же пробормотав, что успел соскучиться.
— А зачем? Зачем подслушивал? — выбравшись из его горячих рук, Александра поправила сарафанчик и полезла в перегретую на солнце машину. — Ну, и духотища! Лучше бы проветрил, Димка! А он под окнами лазил, с чего, спрашивается?
